Патрисия Эванс
Не бьет, просто обижает
Как распознать абьюзера, остановить вербальную агрессию и выбраться из токсичных отношений
Patricia Evans
THE VERBALLY ABUSIVE RELATIONSHIP, EXPANDED THIRD EDITION: HOW TO RECOGNIZE IT AND HOW TO RESPOND
Copyright © 2010, 1996, 1992 by Patricia Evans. All rights reserved. Публикуется с разрешения издательства Adams Media, an imprint of Simon & Schuster (США) при содействии Агентства Александра Корженевского (Россия)
© Перфильев О. И., перевод на русский язык, 2020
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
* * *
Отзывы читателей о книге Патрисии Эванс
«Бунт удобной жены»
«Впервые в жизни я прочитала книгу о себе. В ней все так ясно описано – я считаю, что эта книга спасла мне жизнь».
«Я оставила закладки практически на каждой странице… Только час назад посоветовала ее своей младшей дочери. Жаль, что не прочитала ее 36 лет назад!»
«Никто не объяснил эту трагедию так, как это сделали вы».
«Мне пришлось украсть восемь долларов, чтобы купить эту книгу. Иначе мне бы просто не позволили… Я думала, что вербальная агрессия – это когда тебя просто обзывают. Как же я ошибалась!»
«Не могу выразить, насколько радостно наконец-то прочитать книгу на эту тему… Эта книга подтвердила все, что я ощущала».
«Бесценный вклад в дело помощи тем из нас, кто желает осознать проблемы в своих отношениях и справиться с ними».
«Ваша книга спасла меня от гибели – эмоциональной и, возможно, физической… Спасибо вам за время, за мою жизнь».
«Не могу поверить в то, о чем прочитала на этих страницах. Благодарю Бога каждый день за то, что вы сделали».
Благодарности
Я благодарна всем, кто поддерживал меня при написании этой книги. Особенно хочу признать вклад женщин, которые столь смело поделились со мной своими историями и переживаниями.
Пока я писала и переписывала, меня постоянно поощряла моя сестра Беверли Амори. Она ни на мгновение не усомнилась в ценности этой работы. Роберт Браунбридж, лицензированный клинический социальный работник, помог мне добиться ясности и поверить в себя.
Своей темой книга изначально обязана доктору Карлу Путцу, который однажды сказал: «Если бы вы могли рассказать людям, как распознать вербальную агрессию, это было бы здорово!» Я благодарю Карла не только за предложенную тему, но и за то, что убедил меня в том, что я могу писать.
Благодарю Патришу Сирайтер, которая помимо своей тихой силы и живого духа предоставила мне спокойствие «оазиса» – своей студии, идеального места для написания книги.
Пэт Коррингтон, лицензированный клинический работник, не только ободряла меня своим чудесным энтузиазмом, но и проявила мастерство редактора. В моем сердце для нее выделен отдельный уголок. Сьюзан Хираки, консультант по вопросам брака, семьи и детей, помимо воодушевления, любезно высказала мне полезные комментарии.
Благодарю Кейт Гэнн за интересный вклад и Донну с друзьями за их неизменную эмоциональную поддержку.
За то, что это издание стало реальностью, я наиболее благодарна следующим людям: Элен Макграт, моему агенту и постоянному источнику воодушевления, всегда готовой прийти на помощь; Эду Уолтерсу и Поле Муньер, моим редакторам, с которыми было так приятно работать; терапевту Линде Кроуфорд из Сан-Диего, моему источнику знаний о нарративной терапии и гиду по этому миру; доктору Крегу Смиту, доктору Ричарду Майселу и их коллегам, которые тепло принимали меня на своих конференциях. Спасибо вам всем.
Наконец, я особенно благодарна своим детям за их неизменную веру в меня.
Предисловие
С тех пор как в 1992 году было опубликовано первое издание этой книги, ситуация с вербальной агрессией заметно изменилась. Начиная с того времени я – с помощью многих людей – постаралась распространить информацию о том, что существует само такое понятие – «вербальная агрессия». Опра посвятила этой теме целое шоу – «Вербальная агрессия в отношениях». Помогли распространить сведения о ней и многие другие теле- и радиоведущие, также уделив мне время и место в своих передачах.
Меня приглашали различные организации, не только в Соединенных Штатах, но и в Канаде, Австралии и Испании, где мое выступление синхронно переводили для участников недавно образованной «Комиссии по расследованию вербального насилия по отношению к женщинам». Кроме того, более ранние издания этой книги были опубликованы в переводе на разные языки, включая французский, немецкий, испанский, польский, сербский, хорватский и китайский.
Голоса таких же читателей, как вы
Огромную работу по распространению сведений об этой теме проделали мои читатели. За годы, прошедшие после выхода первого издания книги, благодаря которой мир познакомился с самими терминами «вербальная агрессия» и «абьюз», многие тысячи женщин связались со мной по телефону, электронной почте или посредством писем. Обычно звонящие коротко о чем-то спрашивали или хотели договориться о личной консультации, чтобы получить дополнительные сведения и советы. Но они также рассказывали о том, как пострадали от эмоционального насилия в своих отношениях. Они хотели ясности. Тысячи женщин говорили мне: «Я понимала, что что-то не так, просто не знала, что именно. Теперь мне известно, как называется то, от чего я страдала». Культура меняется. Вербально агрессивные отношения признаются такими, какие они есть на самом деле.
В этой книге я пыталась ответить на заданные мне вопросы.
От вербальной агрессии страдают не только женщины
Мне приходилось выслушивать и мужчин. Когда ко мне обращается мужчина, на протяжении многих лет неоднократно подвергавшийся вербальной агрессии, я не могу пообещать, что его партнерша изменится. Я не видела, чтобы абьюзеры – то есть те, которые постоянно критикуют, обвиняют или набрасываются с упреками, – менялись. Тем не менее он тоже может выполнить шаги, ведущие к переменам.
За последнее десятилетие со мной связались по меньшей мере несколько десятков мужчин, пострадавших от вербального насилия в своих отношениях. Их женщины не искали помощи. Вербально агрессивные женщины постоянно обвиняют и критикуют своих партнеров, а некоторые и набрасываются на них в гневе.
У вербально агрессивных женщин часто наблюдаются психологические расстройства. Я не знаю случаев, чтобы такие женщины обращались за помощью, даже когда дело доходит до развода. Некоторые, словно жертвы, даже сами инициируют развод. По всей видимости, они действительно верят в свои обвинения. Другими словами, такие обвинения – автоматические доводы («конфабуляции»), которые порождает сознание для объяснения того, почему их раздражает личность супруга, его успех или даже счастье. Точно так же и мужчины, обвиняющие своих жен, порождают конфабуляции по поводу того, почему их раздражает личность партнерши.
Судя по этим немногочисленным примерам, мужчины страдают от вербально агрессивных отношений точно так же, как и женщины. Они пытаются угодить своей партнерше. Пытаются дать своей половине все, что только возможно. Пытаются объяснить ситуацию самим себе и защититься, как если бы их партнерша вела себя рационально.
Мужчины страдают от вербально агрессивных отношений точно так же, как и женщины.
Одно из замеченных мною различий заключается в том, что мужчины неохотнее женщин делятся подробностями происходящего. Такая тенденция, по всей видимости, объясняется тем, что мужчины не привыкли быть жертвами женщин – обычно происходит наоборот. Издавна женщин преследовали или иным образом поддерживали неравенство и угнетение. Даже в США женщины не получают те же деньги за тот же труд, что и мужчины. Во многих странах мира из женщин делают жертв. И хотя в отношениях мужчины тоже могут становиться жертвами, общество не рассматривает их в такой роли, если не считать дискриминации по расе или предпочтениям. Другая важная причина того, что мужчины менее охотно раскрывают подробности агрессивного поведения по отношению к себе, заключается в том, что их учат защищать своих спутниц или «мириться с ситуацией».
Я считаю, что вербально агрессивные женщины не обращаются за помощью, потому что теряют больше, чем в среднем вербально агрессивный мужчина. Они в какой-то степени утрачивают некоторые аспекты «женственности»: теплоту, восприимчивость, доброту, эмоциональный интеллект. Также они теряют и свою «мужскую сторону»: уверенность в себе, самоуважение и ориентированность на действие, которые поощряются в мужчинах.
По сравнению с ними вербально агрессивные мужчины теряют «женские качества», но сохраняют большинство черт, приписываемых мужчинам в мужской культуре. Другими словами, мужчина может вполне вписываться в культуру, которая рассматривает женщину как существо второго сорта, и при этом подавлять общечеловеческие качества, которые ошибочно воспринимаются как исключительно женские.
Действительно ли помогает консультация для пар?
Тысячи женщин, пострадавших от вербальной агрессии, обращаются за помощью к психотерапевтическому сообществу. Но редко получают ее на консультациях для пар. Многие находят поддержку на форумах, посвященных данной проблеме. Конечно, существуют терапевты, признающие вербальную агрессию. Услышав от партнера высказывание вроде «Она постоянно все преувеличивает», они тут же разделяют пары для индивидуальных консультаций.
К сожалению, многих консультантов для пар учили, что проблемы в отношениях в равной степени связаны с обоими партнерами. Тысячи женщин посещали консультации и сообщали мне, что от этого им становилось еще больше не по себе. В некоторых случаях вербальная агрессия наблюдалась прямо во время консультации, и специалисты никак ее не останавливали.
Мария перечислила мне имена различных специалистов, к которым обращалась, от священников и врачей до семейных терапевтов и социальных работников. Письмо подписал и ее муж Боб. Оба считают: «Никто из них не выявил проблему, и за последние 25 лет мы потратили около 30 000 долларов».
Сара сообщила мне, что они с супругом за несколько лет потратили 100 000 долларов на терапию, надеясь выяснить, что с ними не так и как улучшить свои отношения.
Хорошие новости
С 1992 года, когда в свет вышло первое издание этой книги, наблюдается некоторый прогресс:
• В нескольких штатах введены программы по просвещению детей в связи с абьюзом в отношениях.
• Вербально агрессивные отношения в настоящее время признаются и обсуждаются в различных средствах массовой информации.
• Отношение мужчин к концепции вербального насилия меняется.
В последние несколько лет я слышала о том, что все больше мужчин, рискующих потерять отношения, хотят узнать, как им измениться. Они осознают, что воспринимали своего партнера во многом так, как описано в этой книге.
Некоторые мужчины также говорили о том, что хотят измениться, даже не ожидая вернуть женщин, которые уже вступили в другие отношения. Они поняли, что им необходима помощь.
Один из них, Мэк, даже основал группу поддержки в виде форума для мужчин, желающих изменить свое поведение.
«Узнать, что ты абьюзер, – это в чем-то сравнимо с падением в кроличью нору, – пишет Мэк. – Весь твой мир сотрясается до основания. Обнаружить, что твои отношения испорчены, окружающие боятся тебя и с тобой что-то не так, как и с твоим отношением к миру и общению, – это очень пугает и меняет всю твою жизнь… Мы поможем вам. Как только вы примете истину и начнете двигаться в верном направлении, желая измениться, придет осознание, что настоящие отношения, основанные на доверии, уважении и любви, приносят гораздо больше наград».
Эти мужчины хотят знать, что происходит с ними. Хотят прекратить свое иррациональное поведение, выражающееся, в частности, в высказываниях, которыми они пытаются определить для себя внутренний мир партнера. Иными словами, характеризовать мотивы, потребности и даже природу партнера в своих собственных терминах. Например:
• «Ты пытаешься начать спор». (Мотив)
• «Тебе просто хочется, чтобы ты была права». (Потребность)
• «Ты этого не чувствуешь». (Ощущение)
• «Ты слишком раздражительная». (Природа)
Агрессоры разбрасываются этими высказываниями, словно боги, как если бы они забрались в тело, сознание и душу партнера и знали, что женщина чувствует и думает на самом деле!
Но все больше мужчин осознают, что такие высказывания – признак иррационального поведения, и стремятся положить ему конец – как для себя, так и для других агрессоров. Один из этих мужчин планирует создать программу «анонимных вербальных агрессоров», основанную на модели двенадцати шагов. Для этого может потребоваться время, но я не сомневаюсь, что она будет основана.
Мы проделали долгий путь, но…
Формально мы проделали долгий путь. Я создала новый сайт www.verbalabuse.com с видеоинтервью, бесплатным форумом для общения с 6000 участников и почтовой рассылкой для более чем 7000 подписчиков.
Женщины и мужчины борются с вербальной агрессией. И хотя мы проделали такой долгий путь, нам предстоит сделать еще многое. Надеюсь, что это расширенное третье издание книги сыграет решающую роль в дальнейшей поддержке жертв, просвещении среди агрессоров и распространении знаний о таких отношениях среди всех слоев общества.
Примечание: Поскольку чаще всего мне рассказывают о женщинах, я продолжу говорить о них как о жертвах вербальной агрессии. Это не значит, что женщины не могут относиться агрессивно к мужчинам; это означает всего лишь то, что у меня мало сведений о таких случаях. Мужчины, неоднократно пытавшиеся наладить свои отношения и объясниться с партнером, могут считать верным для себя все, что говорится о жертвах.
Также я использовала обобщающие образы и псевдонимы для защиты людей, поделившихся со мной своими историями.
Введение
Это книга для всех. Так получилось, что описанными в ней историями делились со мной женщины. Как следствие, я пишу о женщинах, испытывающих замешательство и страдающих от вербальной агрессии, и надеюсь, что в этом не увидят никакой предвзятости. Для защиты конфиденциальности женщин, поделившихся со мной своим опытом, я изменила их имена и некоторые подробности, объединив отдельные истории. Все они – партнеры или бывшие партнеры вербальных агрессоров.
Вербальная агрессия – это своего рода словесные побои, не оставляющие следов в отличие от синяков и ссадин физического насилия. Но они бывают такими же болезненными, а восстановление длится гораздо дольше. Жертва агрессии со временем все более и более запутывается. На публике она появляется с одним человеком, в частной жизни он оказывается другим. Пренебрежительные замечания, гневные выпады, холодная отстраненность или демонстрация своего превосходства, нелогичные требования – все это становится частым и обыденным. И сопровождается высказываниями вроде «Что с тобой не так», «Вечно ты делаешь из мухи слона» и другими многочисленными формами отрицания. Часто вербальная агрессия происходит за закрытыми дверями, и нет никого, кто понял бы переживания жертвы. В глазах друзей и родных агрессор может выглядеть вполне приятным человеком, и уж сам он точно считает себя таковым.
Хотя эта книга описывает переживания женщин, от вербальной агрессии своих партнеров страдают и некоторые мужчины. Впрочем, в общем случае они не живут в атмосфере страха, свойственной для женщин, находящихся рядом с раздражительным мужчиной.
Если вам случалось стать жертвой вербальной агрессии, то вы знакомы с ситуацией, когда вам намеками или явно давали понять, что ваше восприятие реальности ошибочно и чувства неправильные. Как следствие, вы могли усомниться в своих ощущениях, сами того не осознавая. Могу с уверенностью предположить, что сейчас, читая это описание вербальной агрессии, вы испытываете нечто знакомое.
Вербальная агрессия – это своего рода словесные побои, не оставляющие следов в отличие от синяков и ссадин физического насилия.
Эта книга призвана помочь распознать неявные случаи вербальной агрессии и манипулирования. Моя цель – описать нюансы и показать, что испытывают партнеры агрессоров. Всем хотелось бы забыть прошлое и никогда не вспоминать о неприятных событиях, из-за которых и была написана эта книга. Всем нам хотелось бы забыть о проблемах нашего коллективного прошлого. Но мы можем поучиться на примерах из прошлого и благодаря усвоенному уроку сделать сознательный выбор на пути к лучшему будущему. Унижение одного человека – это унижение всех нас.
Эта книга основана на моих интервью с сорока женщинами, жертвами вербальной агрессии, в возрасте от двадцати одного до шестидесяти четырех лет. В среднем их отношения длились немногим более шестнадцати лет. Следовательно, в общем, я основывалась на 640 годах коллективного переживания вербального абьюза в отношениях. Многие из опрошенных мною женщин прервали эти отношения. Осознание и усвоение пережитого при этом продолжалось и пять, и десять, и пятнадцать лет спустя. Многие прибегали к различным средствам и методам, желая улучшить свои отношения. Среди них объяснения, игнорирование, просьбы, индивидуальное и совместное консультирование, стремление усилить свою самостоятельность, удовлетворение своих потребностей, попытки не «требовать слишком многого», стремление «довольствоваться малым» и «понять другого». И казалось, ничто из этого не работает. Динамика отношений по-прежнему зачастую остается загадкой.
Если по прочтении этой книги у вас появится подозрение, что вы находитесь в отношениях с абьюзером, то, надеюсь, вы обратитесь за профессиональной помощью – и возьмете с собой эту книгу. Вам потребуются поддержка и подтверждение того, что ваша реальность не выдумана. Возможности построения счастливых отношений существуют, если обе стороны желают измениться.
Очень важное предупреждение
Если вы были жертвой вербальной агрессии, если искали в своей душе ответы на вопросы, как говорить так, чтобы он понял, почему вы слышите то, что он, по его словам, не говорил, или почему чувствуете то, что, как утверждает он, не должны чувствовать, то, возможно, вы пришли к мнению, что что-то не так с вашей способностью к коммуникации или с вашими ощущениями и восприятием. Возможно, вы задаетесь вопросом: «Как мне изменить себя, свою природу? Ведь я только что прочитала: «Возможности построения счастливых отношений существуют, если обе стороны желают измениться»».
Не отчаивайтесь. Я не призываю вас изменить собственную природу ради того, чтобы построить счастливые отношения со своим избранником. Вместо этого я предлагаю вам осознать то, что вы испытываете, и реагировать на происходящее соответствующим образом, подразумевающим перемены. Да, в процессе вы можете испытать страх «потери любви». Но в противном случае вы можете столкнуться со страхом «потерять себя».
Основная идея данной книги заключается в том, что абьюз – это форма контроля, средство проявления силы и власти одного человека над другим. Такая агрессия может быть открытой или скрытой, постоянной, контролирующей и, как выразились Бах и Дойч (1980), «сводящей с ума».
Последствия вербальной агрессии в основном качественные. То есть их нельзя рассматривать как последствия физической агрессии. Не бывает физических следов насилия, никаких синяков под глазами или сломанных рук. Степень агрессии в данном случае определяется интенсивностью переживаний, которые испытывает жертва. Качество переживания жертвы и определяет степень агрессии.
Моя основная цель – научить вас, читателей, распознавать вербальную агрессию. Поскольку вербальная агрессия по своей природе соотносится с опытом и переживаниями, то и эта книга в целом посвящена опыту переживаний.
Что касается темы данной книги, то ее перспективу расширяют следующие значимые факты:
1. В общем случае в вербально агрессивных отношениях абьюзер отрицает свою агрессию.
2. Вербальная агрессия чаще всего наблюдается за закрытыми дверями.
3. Физической агрессии всегда предшествует вербальная.
Книга поделена на две части. Часть I начинается с опроса, призванного оценить ваши переживания. Затем она в широкой перспективе описывает Силу подчинения, заключающуюся в доминировании и контроле и противостоящую Силе личности, проявляющейся во взаимности и сотрудничестве. Далее исследуются переживания, чувства и мысли партнера в вербально агрессивных отношениях. Наконец, описываются основные образцы агрессии.
В части II даются определения категорий вербальной агрессии, таких как необщительность, возражение, обесценивание и тривиализация, а также описывается культурный контекст, в котором женщина-партнер оценивает свои переживания и ощущения. Объясняются соответствующие методы коммуникации, ведущие к переменам. Затем мы исследуем динамику, лежащую в основе вербально агрессивных отношений, затрагиваем темы терапии и детей в вербально агрессивных отношениях. В последней главе обсуждается глубинная динамика вербально агрессивных отношений.
Часть I
Часть I начинается с вопросов, которые должны помочь читателям оценить случаи нераспознанного абьюза. Описываются два контрастирующих вида влияния: Сила подчинения и Сила личности. В их контексте сравниваются агрессивные и неагрессивные отношения. Затем мы исследуем некоторые из примеров и узнаем, почему можно говорить о том, что абьюзер и его партнер существуют как бы в разных реальностях и при этом не способны осознать мир другого. Мы узнаем, как вербальная агрессия действует на женщину-партнера – что она думает, что чувствует и во что верит.
При этом описывается замешательство, которое порождает как культурная среда, так и вербальная агрессия. Под конец приводятся образцы вербальной агрессии, а также реальные сны, физические симптомы и внутренние образы, благодаря которым некоторые женщины-партнеры осознали тот факт, что их отношения в действительности не такие, какими им казались.
Глава 1
Оценка своего опыта
Криками в адрес живых существ можно убить дух. Камни и палки могут переломать кости, но слова разбивают сердца…
Большинство из нас знают, что бранные слова и выражения – это вербальная агрессия. Если вас обзывают «идиоткой», «тупой», «сукой» и тому подобными унижающими прозвищами, то вы – жертва абьюза. Но это самая явная ее форма, которую нетрудно распознать. Другие формы вербальной агрессии не столь очевидны. Увидеть их в отношениях между взрослыми людьми бывает трудно по разным причинам. Некоторые из основных следующие:
1. В большинстве случаев вербальная агрессия скрыта от глаз посторонних. Обычно все это выслушивает только жертва наедине с агрессором.
2. Со временем интенсивность вербальной агрессии нарастает. Партнер привыкает и адаптируется к ней.
3. Вербальная агрессия принимает разные формы и маскируется.
4. Вербальная агрессия постоянно обесценивает восприятие жертвы.
В каком-то смысле абьюз встроен в нашу культуру. Многие считают вполне приемлемым добиваться превосходства и победы над другими, унижать, противодействовать, манипулировать, критиковать, навязывать свое мнение и настаивать на своем. Когда такая борьба за власть проявляется в отношениях, но действующее лицо отрицает это, возникает замешательство. Жертва оказывается сбитой с толку.
Следующий опрос поможет вам определить, испытываете ли вы вербальный абьюз в своих отношениях. Отметьте галочкой то высказывание, которое верно для ваших отношений.
_____
□ Он сердится или выходит из себя несколько раз в неделю или чаще, хотя вы не сделали ничего, что могло бы огорчить его. Каждый раз вы удивляетесь этому. (Когда вы спрашиваете, почему он сердится, он утверждает, что не сердится, или настаивает на том, что это ваша вина.)
□ Когда вам больно и вы пытаетесь поговорить о своих чувствах с ним, вам не кажется, что вопрос полностью решен, вы не испытываете облегчения, как и ощущения, что «достаточно обняться, и проблема будет решена». (Он утверждает, что вы хотите просто поспорить с ним, или иным образом намекает на то, что вы не хотите решать вопрос.)
□ Его ответы часто сбивают вас с толку и огорчают, потому что вы никак не можете достучаться до него и рассказать о своих намерениях.
□ Вас расстраивают не столько конкретные вопросы – сколько времени проводить вместе, куда поехать на отдых и т. д., – сколько общая проблема общения в отношениях: как он воспринимает ваши слова и как вы воспринимаете сказанное им.
□ Вы иногда задумываетесь: «Что со мной не так? Я не должна чувствовать себя настолько плохо».
□ Он редко хочет делиться с вами мыслями или планами, если вообще хочет.
□ Вам кажется, он придерживается противоположного взгляда почти на все, вами сказанное, и при этом говорит так, будто это не его личное мнение («Я считаю», «я думаю» или «я чувствую»), а общепринятое.
□ Иногда вы сомневаетесь, что он относится к вам как к самостоятельной личности.
□ Вы не помните, когда в последний раз говорили ему «Прекрати!» или «Хватит!».
□ Когда вы пытаетесь обсудить с ним проблему, он либо сердится, либо говорит: «Понятия не имею, о чем ты».
_____
Если вы согласились с двумя или более высказываниями, эта книга поможет вам осознать вербальную агрессию. Если вы не испытывали ничего похожего, эта книга поможет вам понять тех, кто подвергся агрессии, и проникнуться к ним сочувствием. Если вы не уверены, что испытывали нечто подобное, продолжайте читать.
Вербальная агрессия может быть открытой, такой как вспышка гнева по отношению к партнеру или упреки вроде: «Ты слишком раздражительная». Также она может быть скрытой, как в случае: «Не понимаю, о чем ты говоришь», – хотя на самом деле агрессор все понимает.
Скрытая вербальная агрессия разрушительна своей непрямой направленностью. Это скрытая атака или принуждение. Такого рода агрессия описывается как «сведение с ума» или «доведение до умопомешательства». Это «форма межличностного взаимодействия с подавлением интенсивной агрессии, серьезно нарушающая способность жертвы осознавать межличностную реальность и реагировать на нее» (Bach and Goldberg, 1974, с. 251).
Когда наблюдается такая агрессия, жертве не нужно как-то особенно реагировать. Она должна доверять своему восприятию и, как бы ни было больно, осознать, что абьюзер не любит, не ценит и не уважает ее.
Джордж Р. Бах и Рональд М. Дойч в своей книге «Стоп! Ты сводишь меня с ума» (1980, с. 272–273) пишут:
_____
Что касается умения осознавать сводящие с ума ситуации, то в этом весьма полезен следующий список:
1. Чувство временной потери равновесия и неспособности доказать свою правоту.
2. Чувство неуверенности, как будто не знаешь, что ищешь.
3. Чувство, что тебя застали врасплох.
4. Чувство потери ориентации, непонимания, что происходит.
5. Чувство, как будто тебя сбивают с ног или выдергивают из-под тебя ковер.
6. Ощущение, что тебе говорят фразы с двойным смыслом, но при этом ты боишься уточнить, что имеется в виду. [Примечание автора: или просьба уточнить, на которую отвечают отказом.]
7. Чувство, будто тебя раздражает одно лишь присутствие другого человека.
8. Осознание того, что ты ошибался, когда оценивал ситуацию или высказывал свое мнение.
9. Ощущение, что ты полностью не готов к нарушению обещаний или неисполнению ожиданий.
10. Чувство, что разрушилась какая-то важная твоя «мечта».
11. Осознание того, что «добрыми» поступками другой человек на самом деле преследовал иные цели.
12. Чувство, что тебя заставляют что-то сделать против твоей воли.
13. Неспособность выйти из замкнутого цикла мыслей.
14. То, что казалось ясным, становится запутанным.
15. Неловкое и странное ощущение пустоты.
16. Сильное желание убежать, но неспособность двигаться, как в стопоре.
17. Озадаченность, неспособность приняться за решение проблемы.
18. Смутные подозрения, что что-то идет не так.
19. Чувство, что твой субъективный мир становится хаотичным.
_____
[Перепечатано с разрешения Putnam Publishing Group, NY из книги Stop! You’re Driving Me Crazy, by Dr. George R. Bach and Ronald M. Deutsch, copyright 1980 by Dr. George R. Bach and Ronald M. Deutsch.]
Какие-то из описанных выше чувств и размышлений могут показаться вам знакомыми, другие не совсем понятными. Некоторые партнеры вербальных агрессоров уже спустя время после разрыва отношений признавались, что «ощущали нечто подобное».
Вербальная агрессия – это враждебное отношение к другому человеку. Партнер агрессора не провоцирует его на такое поведение. Агрессор может осознанно или неосознанно отрицать, что ведет себя таким образом. В любом случае он вряд ли однажды задумается и воскликнет: «О боже! Что я наделал! Извини меня, мне так жаль. Я больше не буду». Никто, кроме его жертвы, таких переживаний не испытывает, и обычно только она может их распознать. «Агрессию можно опознать по тому вредному воздействию, которое она оказывает на жертву» (Bach and Goldberg, 1974, с. 119).
В общем случае ответственность за распознавание вербальной агрессии лежит на жертве, потому что у агрессора нет мотивации измениться. Тем не менее жертве бывает трудно распознать абьюз, потому что ее заставляют усомниться в своих чувствах. Например, если она переживает по поводу каких-то слов партнера и говорит: «Я огорчилась, когда ты это сказал», – то абьюзер вместо того, чтобы признать ее чувства и ответить соответствующим образом, отмахивается фразой вроде: «Не понимаю, о чем ты. Ты слишком раздражительная». В результате жертва начинает сомневаться в собственном восприятии и ощущениях. Почему? В детстве ее, как и многих других, учили игнорировать свои чувства. Но чувства важны для нас, потому что они служат критерием, говорящим о том, что что-то идет не так или ситуация небезопасна.
Научившись осознавать и оценивать свои чувства, жертва начнет распознавать случаи абьюза. Другими словами, она может сказать себе:
Я ощущаю боль; мне доставляют боль.
Я ощущаю, что меня принижают; меня принижают.
Я ощущаю, что меня не признают; меня не признают.
Я ощущаю, что меня игнорируют; меня игнорируют.
Я ощущаю, что надо мной смеются; надо мной смеются.
Я ощущаю, со мной не считаются; со мной не считаются.
Я ощущаю, что меня отстраняют; меня отстраняют.
(Далее можно вставить свои ощущения, и т. д.)
Я ощущаю, что ________________; меня ________________.
Если она поделится своими чувствами с агрессором, можно со стопроцентной уверенностью заявить, что он сочтет их несущественными. Например, он может ответить саркастическим замечанием, а когда она начнет возражать, скажет, что пошутил. Затем женщина может усомниться в своих ощущениях и восприятии. Тем не менее «само впечатление об истине, скорее всего, воспринимается не с точки зрения другого, а со своей собственной» (Bach and Deutsh, 1980, с. 207).
Глава 2
Два вида силы: обзор
Мир без духа – пустыня.
Во взаимоотношениях между людьми существует два вида силы. Одна убивает дух, другая его питает. Первая – это Сила подчинения. Вторая – Сила личности.
Сила подчинения проявляется в контроле и зависимости одного человека от другого. Сила личности проявляется во взаимности и сотрудничестве. Взаимность – это такой способ отношений, который способствует росту и благосостоянию одного и другого человека через здоровое общение и сочувственное понимание. Сотрудничество – это осознанное участие в жизни другого, помогающее достичь общих целей. (Более подробно эти концепции будут обсуждаться в главах III и IV.)
Поскольку вербальная агрессия – симптом личностных, культурных и глобальных проблем, коренящихся в неправильном использовании силы и влияния, то я начну с общего описания Силы подчинения.
Сила подчинения – это модель, согласно которой, как считалось, работает мир. Вера в Силу подчинения напоминает линзу, через которую наблюдатель рассматривает все вокруг. Верящий в эту силу ожидает получить что-то от других посредством подчинения их своей воле. На Силе подчинения основана наша западная цивилизация. И сейчас мы, как цивилизация, обладаем огромной Силой подчинения над землей, ее народами и ресурсами. Мы обладаем силой, способной стереть все с лица нашего мира. Мы обладаем силой полного разрушения. И я считаю, что модель Силы подчинения в настоящее время лишилась своей убедительности. Некоторые из ее последствий – это загрязнение окружающей среды, потенциальное уничтожение всего живого, голод, безработица, предрассудки и тирания.
Подобные опасения заставляют глубже задуматься о человеческом достоинстве и качестве жизни. Сущность Силы подчинения – в насилии над жизнью. Это может выражаться в отрицании ее ценности. Модель Силы подчинения, контроля и господства пропитывала наше сознание на протяжении тысячелетий и довела нас до грани глобального хаоса.
Наука учит нас, что из хаоса рождается новый порядок. Откуда же придет этот новый порядок? Его нельзя ввести законодательным образом, как нельзя и установить посредством очередных войн и проявления Силы подчинения. Я считаю, что этот новый порядок может возникнуть только благодаря индивидуальной сознательности. По этой причине осознание вербальной агрессии как средства контроля, подчинения и проявления силы важно для всех нас.
Поскольку микрокосм личных отношений влияет на макрокосм цивилизации, точно так же как и цивилизация – ее обычаи и культура – на личные отношения, то мы можем способствовать переменам именно своими отношениями. Если это так, то нам в нашей обыденной жизни предоставляется возможность оценить себя, понять, как мы выражаем ценность своих отношений, и защитить эту ценность.
Если мы хотим осознать влияние модели Силы подчинения и освободиться от нее, нам нужно услышать самих себя – какие слова мы говорим и как это делаем. Точно так же мы должны научиться выслушивать слова, обращенные к нам, и осознавать, как их говорят. Благодаря такому осознанию мы поймем, насколько уважаем, защищаем и ценим самих себя (или нет) и в конечном счете свою жизнь. И начать мы должны с веры в свою ценность и доверия к своему восприятию.
Для партнера вербального агрессора это может оказаться трудной задачей, потому что вербальная агрессия порождает жертв, точно так же как и другие системы подавления. Вербальная агрессия по своему определению умаляет и сбрасывает со счетов чувства и восприятие жертвы. Из тех женщин, с которыми я общалась, лишь немногие понимали, что на самом деле происходит в их отношениях, и уж определенно они не рассматривали себя как жертв. Они просто знали, что тут что-то не то. Если кто-то из них и прерывал отношения, то по другим причинам.
В вербально агрессивных отношениях партнер привыкает к оскорблениям и подавлению, теряет чувство уважения к себе, не понимая этого. Абьюзер обвиняет женщину, и она становится козлом отпущения. А затем жертвой.
Любопытно, что, согласно христианскому верованию, Христос был последней жертвой и последним «козлом отпущения». Он умер ради всего человечества. Но это послание затмили преобладающее представление о Силе подчинения и мнение о «правоте силы», которые все еще порождают жертв и козлов отпущения.
Как мы увидим, жертвы абьюза должны вернуть себе чувство самоценности и самоуважение даже в самых запутанных и безнадежных ситуациях. И сделать это они смогут, признав вербальную агрессию тем, чем она является на самом деле.
Каковы же истоки модели Силы подчинения? Это результат и средство так называемой ядовитой педагогики, обсуждаемой в книге Элис Миллер «Ради твоего же блага» и в работах Джона Брэдшоу. Ядовитая педагогика – это токсичный метод обучения и воспитания ребенка. Это метод контроля поведения посредством злоупотребления Силой подчинения. Такое злоупотребление доставляет ребенку крайнюю боль. Если он не преодолеет болезненного опыта, то, став взрослым, будет придерживаться этой же модели. Он сам, в свою очередь, станет токсичным или ядовитым для других. Такую токсичность мы и наблюдаем в агрессивных отношениях.
В вербально агрессивных отношениях партнер привыкает к оскорблениям и подавлению, теряет чувство уважения к себе, не понимая этого.
Рассмотрев модель Силы подчинения, мы узнали, что отдельные люди, как и целые страны, мотивированы контролировать и подчинять себе других. Можно отметить, что иллюзия власти поддерживается только до тех пор, пока имеется некий «другой», по отношению к которому проявляется эта сила. Как ни трагично, но многие отчаянно цепляются за такое положение дел, потому что это единственная сила, которую они знают. Если «другого» не существует, его создают.
Сила личности – еще один способ влияния, не подразумевающий победителей и проигравших, начальников и подчиненных и не требующий власти над «другим». Сила личности действует посредством взаимности и сотрудничества, и ее можно рассматривать как новый способ существования и восприятия мира.
Рассмотрим эти концепции в контексте отношений, поскольку здесь мы часто наблюдаем двух человек, живущих и воспринимающих друг друга согласно двум разным моделям: один согласно Силе подчинения, другой согласно Силе личности. Рассматривая мир через разные линзы, эти люди могут не видеть ни друг друга, ни реальность другого.
Одно из самых важных открытий, которые я сделала, исследуя вербально агрессивные отношения, заключалось в том, что складывается впечатление, будто вербальный агрессор и его партнер живут в двух разных реальностях. Агрессор ориентирован на контроль и доминирование, партнер – на взаимность и сотрудничество. Во многих отношениях они действительно находятся в разных реальностях.
Чтобы понять лучше, предположим, что они живут в отдельных реальностях, и для простоты обозначим их как Реальность I и Реальность II, соответствующие моделям Силы подчинения и Силы личности. Иными словами, те, кто осуществляет влияние посредством доминирования и контроля (Сила подчинения), живут в Реальности I. Те, кто осуществляет влияние посредством взаимности и сотрудничества (Сила личности), находятся в Реальности II.
Похоже, мы живем в мире, который еще не может принять Реальность II, хотя опасности Реальности I становятся все более очевидными. Неспособные мыслить по-новому, мы находимся под постоянной угрозой уничтожения, застряв между конфликтующими реальностями.
Мы можем разрешить этот конфликт, осознав, что происходит, когда люди из разных реальностей вступают в отношения – к примеру, если находящиеся в Реальности II научатся понимать людей, находящихся в Реальности I. Так, фраза «в любви и на войне все средства хороши» – это восприятие, характерное для Реальности I. Ниже приведен пример отношений, в которых каждый человек находится в своей реальности.
Если женщина-партнер агрессора воспитывалась в Реальности I, а затем стала жить в Реальности II, то ей может быть очень трудно различать их. Возможно, она считает, что стремится к взаимности, не усвоив самоуважения Реальности II – подобно тому как рыба пытается выйти из воды, не будучи еще земноводным.
Я также открыла тот важный факт, что многие женщины, живущие в Реальности II, допускали общение, присущее Реальности I, признавали его и считали корректным. Следующий пример показывает, как это происходит. (Стоит его прочитать несколько раз, поскольку он иллюстрирует центральную проблему в агрессивных отношениях.)
Энн находится в Реальности II (РII) и полагает, что Зи тоже находится в РII вместе с ней. Но мы знаем, что это не так. Следя за их беседой, вы увидите, как Энн в какой-то момент проскальзывает в пространство между РII, в которой живет, и РI, в которой находится Зи. Также вы увидите, как Энн все время полагает, будто Зи находится в ее реальности.
Зи входит в комнату, плюхается на стул рядом с Энн и говорит небрежно:
– Уф! Не хочешь, значит, мне помогать. (Он в РI и пытается продемонстрировать свою Силу подчинения.)
Энн немного удивленно смотрит на него и спрашивает:
– Почему ты так говоришь? (Она реагирует, как если бы высказывание Зи было корректным. Она полагает, что Зи находится в ее реальности взаимности и действительно имеет какие-то причины утверждать, что она ему не помогает.)
Теперь Зи готов вступить в бой за доминирование и проявить Силу подчинения. Энн для него открыта и готова выслушать, почему ему не помогает. Он отвечает ей с некоторым раздражением и едва различимой ноткой превосходства:
– Потому что ты не помогала мне собирать фрукты.
Энн чувствует, что должна как-то оправдаться, и говорит:
– Но я не знала, что ты их собирал.
Зи огрызается:
– А я собирал!
В своем сознании он одержал победу. Он только что поступил согласно модели Силы подчинения. Он заставил Энн усомниться в восприятии себя самой, и она уступила ему, спросив «почему?». Зи не знает о реальности Энн. Ему комфортно и хорошо.
В этот момент Энн огорчена и расстроена. Она не понимает, как убедить Зи в том, что ей хочется ему помогать. Она испытывает смущение и недоумевает, почему он не сообщил ей о том, что собирает фрукты. Она не понимает, что весь этот разговор вообще не о фруктах. Она совершенно не воспринимает реальность Зи, потому что он часто говорил ей, как любит ее, а любовь для нее означает взаимную помощь, а не Силу подчинения.
Если бы Энн ответила: «Мне обидно, что ты говоришь, будто я не хочу тебе помогать», то Зи, как закоренелый агрессор, отмахнулся бы от ее чувств, сказав, например: «Вечно ты из мухи слона делаешь» или (с сарказмом) «Ну, если ты так считаешь, то извини!».
И Энн все равно осталась бы в расстроенных чувствах и замешательстве.
Если бы Зи находился в Реальности II (реальности Энн) и сказал: «О, извини, мне казалось, ты знаешь, что я собираю фрукты. Жаль, что не спросил тебя», – мы бы все равно думали, что он немного сварлив, но по крайней мере жалеет, что рассердился на нее.
Если бы Энн выросла в Реальности II, она бы поняла, что «каких-то причин», по которым Зи утверждает, что она не хочет ему помогать, нет, и признала, что Зи находится не в ее реальности. Она тут же сказала бы нечто вроде: «Прекрати!» Зная, что действительно хочет помогать Зи, Энн бы не потерпела унижения и не захотела оставаться в расстроенных чувствах и замешательстве, почему она не может сделать так, чтобы он ее понял. Она бы знала, что он и не пытается ее понять. Зи больше интересует его личная победа и ее поражение, ведь именно так Реальность I позволяет ему ощутить свое влияние.
Такого рода влияние – это не Сила личности. Это Сила подчинения. А Сила подчинения – это украденное влияние. В Реальности I, если у вас нет никого, над кем можно было бы продемонстрировать свое превосходство, у вас нет и никакого влияния и силы.
Иначе потребность Зи в проявлении своей Силы подчинения можно объяснить страхом проиграть. Это страх, что тебя обойдут и ты окажешься слабее кого-то другого. В Реальности I либо Зи подчиняет кого-то, либо подчиняют его, потому что в ней нет взаимности.
Некоторые женщины могли бы и дальше жить с Зи, смирившись с его упреками и даже с тем, что он не обращает внимания на то, как они их ранят. Но никто не может жить по-настоящему в атмосфере враждебности, ибо Сила подчинения – враждебная сила. Он не изменится, пока не захочет этого. И если женщина все-таки попытается противостоять его упрекам, если признает, что они своего рода словесные побои, если попросит измениться, а он откажется, если он поведет себя так, как высказался один агрессор: «Я могу говорить все что угодно!» – то она наряду с признанием, что он может говорить все, что ему угодно, также должна будет признать, что нет ничего героического в том, чтобы оставаться и выслушивать эти упреки.
Глава 3
Сила личности
Любовь – дитя свободы и никогда – господства.
В данной главе рассматривается Реальность II – как в ней воспринимаются любовные отношения и как они в ней существуют. В следующей главе мы по контрасту рассмотрим Реальность I, в которой стремление агрессора к Силе подчинения, доминированию и контролю мешает отношениям.
Сила личности действует благодаря взаимности и сотрудничеству. Она проистекает из веры в свои чувства и усиливается благодаря совместной работе и участию в жизни друг друга. Сотрудничество и участие в жизни другого человека порождают общую реальность. Такое созидание и есть собственно отношения. Это отношения Реальности II, потому что обе стороны осознают свою Силу личности. Они взаимно поддерживают друг друга и проявляют эмпатию друг к другу. Обе стороны живут в Реальности II.
Реальность II – это определенно то, к чему стоит стремиться. Если в своих отношениях вы переживаете трудности, то, возможно, задаете себе вопрос: «Как превратить мои отношения в отношения взаимной поддержки Реальности II?» При этом важно понимать, что создать такие отношения нельзя. Такие отношения – это общая реальность. Один человек создать их не сможет. Для этого требуются два человека. И напротив, поскольку это общая реальность, один человек может разрушить их. Для этого требуется только один человек.
Сотрудничество и участие в жизни друг друга требуют приобщения к творческим жизненным силам. Такое приобщение создает персональную реальность, которую можно описать как отношения человека с самим собой. Через отношения со своим творческим «я» мы обретаем нашу Силу личности. Мы не можем получить доступ к нашей Силе личности, не испытывая никаких чувств.
Сила личности – это способность распознавать, выбирать и создавать с нуля свое «я», это истоки нашей собственной личности. Наши чувства помогают нам узнать, что мы хотим и чего не хотим, а также что доставляет нам величайшее удовлетворение.
Когда мы вступаем в такие отношения с самим собой и окружающим миром, мы не только пробуждаем свои творческие способности и Силу личности, но также начинаем воспринимать мир как пространство взаимной поддержки и творчества. Поэтому мы представляем реальность иначе, чем те, кто описывает ее согласно иерархичной схеме Силы подавления, где люди на каждом уровне доминируют над теми, кто находится ниже их.
Посредством прочувствования нашей Силы личности порождается новое мировоззрение, в основе которого лежат взаимность и сотрудничество. Находящиеся в этой парадигме живут в Реальности II. Посмотрим же на жизнь через эту линзу.
Жизнь через нее воспринимается загадочной, великолепной и потрясающей в своем разнообразии. Старое умирает, и на смену ему приходит новое. Точно так же мы растем и познаем мир вокруг себя. Мы скорбим о потерях и обновляемся в этом процессе. Жизненный процесс поддерживает жизнь, порождает жизнь, уравновешивает жизнь, питает жизнь и защищает жизнь в бесконечно подробной и сложной жизненной системе. Жизнь естественным образом поддерживает жизнь.
Так земля создает среду обитания для своих творений, а ее творения в ответ создают землю – как, например, в процветающей экосистеме все ее участники зависят друг от друга, питают друг друга и черпают силы от взаимосвязи, сообща поддерживая силу жизни в ее творческом и созидательном аспектах.
Нахождение в такой реальности требует большого самоуважения и доверия к самому жизненному процессу. Особенно осознания того, как те, кто не разделяет эту реальность, могут деструктивным образом воздействовать на нас. Взрослея в этой реальности, мы приходим к осознанию, что не можем ни принимать, ни терпеть принижения другой личности. Ведь согласившись с ним, мы принизим самих себя.
В Реальности II взаимность и сотрудничество поддерживают Силу личности. Обе стороны вовлечены в отношения как единое целое и как отдельные люди. Их отношения с собой прочны. Благодаря этой прочности ни у кого не возникает потребности проявлять Силу подавления по отношению к другому. Ниже приведено описание отношений Реальности II. В таких отношениях каждый человек осознает, что:
• сообщать свои мысли и выслушивать мысли другого,
• проявлять свой энтузиазм и восхищаться энтузиазмом другого,
• выражать свое «я» и отражать «я» другого,
• ценить себя и ценить другого,
• радоваться своим творениям и творениям другого,
• творчески расти и способствовать творческому росту другого,
• дорожить своим уединением и уважать уединение другого,
• преследовать свои интересы и поощрять интересы другого,
• идти своим шагом и соглашаться с шагами другого,
• удовлетворять свои потребности и потребности другого,
• защищать себя и защищать другого,
• видеть себя и созерцать другого,
• быть собой и позволять другому быть собой —
это значит любить себя и любить другого.
Таков идеал. Но личные отношения охватывают весь спектр действий и взаимодействий от взаимно поддерживающих творческих до деструктивных, и каждое отличается невероятной сложностью. Тем не менее в этом спектре с широкой точки зрения мы можем выделить некую ключевую точку или конкретный случай, указывающий на то, что порог между обычным непониманием и явной вербальной агрессией пройден. Критерий здесь – желание или нежелание коммуникатора информировать или поощрять другого. Если слова или поведение принижают, унижают или обесценивают другого, то они оскорбительны и деструктивны. В данном случае я использую слово «информировать» в самом широком смысле. Например, когда прошу другого о чем-то, я информирую его о своем желании или потребностях. Когда развлекаю другого, приветствую его или обращаю внимание на его присутствие, я в самом широком смысле «поощряю» его.
Чтобы понять, что тебя обесценивают, нужно обладать довольно развитым самоуважением.
Чтобы понять, что тебя обесценивают, нужно обладать довольно развитым самоуважением. Женщина с самоуважением Реальности II знает, что в своих отношениях имеет право на:
• уважение,
• признание,
• достоинство,
• почет,
• справедливую оценку,
• теплоту,
• эмпатию,
• разделенные чувства,
• добрые слова,
• достоверную информацию,
• внимание,
• заботу,
• равенство.
Для иллюстрации самоуважения Реальности II сравним ответы женщин-партнеров, обладающих и не обладающих самоуважением Реальности II.
Если женщина не обладает самоуважением Реальности II, она думает: «Когда Зи кричит на меня, он так поступает, потому что не понимает, что я хочу, говорю или делаю на самом деле… мои слова сердят его. Поэтому, если я объясню, он поймет, ему станет легче, и мне тоже станет легче».
Если же женщина обладает самоуважением Реальности II, она думает: «Когда Зи кричит на меня, он выплескивает свой гнев. Я потребую остановиться немедленно, потому что его поведению нет оправдания».
В Реальности II оба человека могут допускать ошибки. Фактически это даже ожидается. Но оба прочно укоренены в своей Силе личности и, следовательно, способны признавать свои ошибки и разрешать проблемы взаимно поддерживающим способом.
Партнерам агрессоров будет легче оценивать свои отношения, пользуясь этой моделью в качестве ориентира – в качестве того, с чем можно сравнивать свои отношения, и в качестве напоминания о том, какие отношения возможны. Исходя из предпосылки о том, что агрессор и его партнер живут в разных реальностях, я продолжу свои рассуждения в следующей главе, в которой опишу Реальность I агрессора и деструктивные отношения.
Глава 4
Агрессор и агрессивные отношения
Раскрывая подсознательные правила игры за власть и методы, посредством которых она узаконивается, мы достигаем позиции, с которой способны осуществлять фундаментальные перемены.
Поскольку осознание и выявление вербальной агрессии для многих оказались чрезвычайно трудной задачей, в этой главе мы исследуем реальность агрессора, а также проанализируем его поведение по отношению к партнеру. В процессе анализа мы установим некоторые характерные черты, общие для большинства абьюзеров, и некоторые условия, общие для большинства агрессивных (деструктивных) отношений.
Вербальный агрессор рос в Реальности I, точно так же как и партнер. Но при этом он так и не достиг Реальности II. Чтобы достичь ее, ему нужно было осознать и интегрировать детский опыт и переживания, сделавшие его таким неуверенным и породившие потребность в контроле.
Агрессор оценивает себя согласно Реальности I, в которой живет. Жизнь в Реальности I – это следование модели Силы подчинения. Агрессору неведома Сила личности, он никогда не ощущал ее прочности. Как следствие, он старается избежать чувства беспомощности посредством доминирования и контроля над партнером. Агрессор обречен не признавать своего манипулирования и контроля. В противном случае он столкнулся бы со своими собственными чувствами.
Агрессор отвергает теплоту и открытость партнера, потому что это те самые качества, которые он боится признать в самом себе. В его реальности они указывают на уязвимость, а она для него равносильна смерти.
Агрессор отвергает теплоту и открытость партнера, потому что это те самые качества, которые он боится признать в самом себе. В его реальности они указывают на уязвимость, а она для него равносильна смерти.
Как правило, агрессор не задумывается о боли, которую доставляет его поведение. Он может «победить» в битве, прибегая к манипулированию или оскорбительным замечаниям, и при этом его партнер даже не осознает, что такая битва имела место. Если женщина расстроится и скажет ему об этом, он будет отрицать агрессию. Например, он может сказать, что она не понимает, о чем говорит. В результате женщина запутается в своих мыслях и будет сбита с толку.
Физический же абьюзер обычно смущает партнера тем, что признает побои, он извиняется и уверяет, что больше этого не повторится, – а затем повторяет. В этом случае жертва осознает реальность происходящего. Она видит шрамы и синяки. Но так бывает не всегда. Как заметила Сьюзан Хараки, специалист по вопросам брака, семьи и детей и бывший консультант организации «Альтернатива для женщин, жертв избиения» в Конкорде, штат Калифорния, в некоторых случаях абьюзер настолько глубоко отрицает свое поведение, что может сводить физические повреждения до минимума. Такое отрицание может сбивать с толку жертву и заставлять ее усомниться в своем восприятии.
Одна женщина, находившаяся в процессе осознания того, что была жертвой вербальной агрессии, в сердцах сказала: «Если вы никогда не были в подобных отношениях, вам будет очень-очень трудно понять, что это такое. Можно вообще не догадываться, что находишься в вербально агрессивных отношениях».
Заявления агрессора о любви резко контрастируют с его обидными и оскорбительными высказываниями. Поскольку всем нравится быть любимыми, жертва склонна доверять агрессору, когда он говорит ей: «Я люблю тебя». В конце концов, зачем ему это говорить, если он ее не любит. Возможно, в Реальности I любовь означает нечто совсем другое, нежели в Реальности II.
Все женщины, с которыми я общалась, выслушивали два и более из приведенных ниже высказываний о любви. Некоторые вербальные агрессоры довольно часто повторяли их все.
Установлено, что вербальные абьюзеры говорят следующее:
• Я люблю тебя.
• Никто не любит тебя так сильно, как я.
• Я никогда не оставлю тебя.
• Я никогда не сделаю ничего, что могло бы навредить тебе.
• Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
Важно помнить, что каждый человек отличается от других – это относится и к абьюзерам. Некоторые агрессоры бывают чрезвычайно властными и требовательными, а другие, наоборот, – сдержанными и редко высказывающими свои требования открыто. Некоторые все время сердятся. Некоторые могут часто состязаться с другими мужчинами, охотиться или заниматься спортом. Некоторые бывают замкнутыми и предпочитают держаться в одиночестве.
Вербальные агрессоры могут в разной степени демонстрировать указанные ниже характеристики. Также они могут описывать себя совсем не так, как их воспринимает партнер. Например, абьюзер может обвинять женщину в том, что она постоянно сердится и обвиняет его, а сам он добродушный и спокойный.
Вербальный агрессор может быть:
1) раздражительным;
2) склонным обвинять женщину в том, что она сердит и выводит его из себя;
3) непредсказуемым (никогда не знаешь, что выведет его из себя);
4) сердитым;
5) настойчивым;
6) неспособным принять чувства и взгляды партнера;
7) неспособным выражать теплоту и эмпатию;
8) контролирующим;
9) молчаливым и необщительным в частной жизни или требовательным и склонным спорить;
10) «приятным» в глазах окружающих;
11) воспринимающим партнера как соперника;
12) угрюмым;
13) ревнивым;
14) легко выходящим из себя и легко успокаивающимся;
15) критичным;
16) манипулирующим;
17) вспыльчивым;
18) враждебно настроенным;
19) неохотно выражающим свои чувства.
Обычно жертве бывает трудно воспринимать партнера объективно и непредвзято. Особенно это верно, если она не осознает, что находится в другой реальности. Агрессор не стремится к взаимности. Он стремится к контролю и доминированию. Его поведение может меняться настолько, что жертву это сбивает с толку, причем она этого даже не осознает. Следовательно, помочь в этом деле может анализ самих отношений.
При вербальной агрессии существует лишь иллюзия настоящих отношений. Агрессивным отношениям, или отношениям Реальности I, недостает некоторых определенно положительных качеств, присущих настоящим отношениям. И напротив, для них характерны некоторые отрицательные качества. Качества обоих этих типов перечислены ниже. Далее идет описание качеств с примерами из реальной жизни. В отношениях Реальности I:
Присутствуют: неравенство, конкуренция, манипулирование, враждебность, контроль, отрицание.
Отсутствуют: равенство, партнерство, взаимность, доброжелательность, близость, признание.
Неравенство/Равенство
Поскольку вербальным агрессором движет Сила подчинения, он не воспринимает партнера как равного себе человека. Но может это утверждать. Почему же он не воспринимает партнера как равного? Потому что равенство означает для него собственное принижение. Тогда ему придется спрашивать о том, что партнеру хочется. Придется стать открытым для отказа. Придется отказаться от контроля и доминирования. Контроль и доминирование дают агрессору чувство власти, надежности, безопасности и как бы подтверждают его статус «мужчины».
Один из способов определить, насколько отношения равноправны, – это посмотреть, способна ли пара устанавливать совместные цели и обсуждать их. В агрессивных отношениях пара по-настоящему ничего вместе не планирует. Совместное планирование подразумевает взаимность и равенство. В Реальности I не существует взаимности и равенства. В агрессивных отношениях женщина может обнаружить, что ее партнер не намерен обсуждать с ней краткосрочные или долгосрочные цели, а в некоторых случаях даже не желает составлять планы на выходные. Также не обсуждаются во взаимно уважительной манере никакие личные цели и общие планы на будущее. Следующая беседа иллюстрирует нежелание вербального агрессора строить общие планы с партнером.
Белла считает, что было бы неплохо в выходные прогуляться к озеру. Утром она спрашивает:
– Берт, какие у тебя планы на сегодня?
Берт сердито поворачивается к ней и выпаливает:
– А что, я обязательно должен строить планы?
– Ну, я просто подумала, что мы можем провести вечер вместе, – отвечает она.
– Не понимаю, с чего это вдруг я должен строить какие-то планы, – еще больше сердится Берт.
– Да что ты разошелся? Я и не говорила, что ты должен строить планы, – произносит Белла.
– Я не разошелся! Хватит! – выходит из себя Берт. – Сама заговорила о планах, а теперь пытаешься отвертеться!
Расстроенной Белле остается только недоумевать. Женщина не понимает, почему ей так плохо и почему при этом она не может обсуждать свои чувства. По прошлому опыту Белла знает, что Берт продолжит твердить, что она «пытается отвертеться».
Белла расстроилась и некоторое время размышляла, что сделала такого, что вывело Берта из себя. Неужели она как-то намекнула, что Берт обязательно должен строить планы? Или каким-то образом надавила на него, отчего он решил, что от него требуют каких-то планов, хотя она ожидала, что никаких планов у него нет и он будет свободен?
В ситуациях, когда общение строится по такой схеме, рядом с Беллой не оказывается никого, кто мог бы ей помочь разобраться.
В другой раз Берт возвращается с заднего двора и говорит:
– Нужно сменить пол на веранде. Это обойдется в X долларов.
Белла, которая обычно оплачивает расходы с общего счета, говорит с восхищением:
– О, прекрасно! Правда, у нас не так уж много денег, но можно половину досок купить сейчас, а половину потом.
– Ну, раз нет денег, тогда и не стоит ничего покупать, – сердито произносит Берт.
– Но я уверена, что мы можем позволить себе это. Хочешь, спланируем вместе бюджет?
– Ничего я не буду планировать, – сердито отвечает Берт.
– Так что с досками? – спрашивает Белла.
– Не хочу я ничего обсуждать, – отзывается Берт. – Можешь тратить деньги на что угодно.
– Не собираюсь я тратить деньги на что угодно. Я бы с удовольствием спланировала бюджет вместе с тобой.
– Да что ты никак не заткнешься? – взрывается Берт. – Тебе всегда нужно оставить последнее слово за собой.
Белла призналась мне, что в тот момент чувствовала себя ужасно. Она не понимала, что в их разговоре заставило Берта прийти к мысли, будто ей нужно оставить за собой последнее слово. И почему Берт намекал на то, что она слишком много тратит, когда на самом деле она никогда много не тратила и всегда хотела обсуждать непредвиденные расходы с Бертом? Почему он был недоволен предложением спланировать бюджет, если так волновался о расходах? Собирается ли он все еще сменить пол на веранде? Почему ей не удается высказываться так, чтобы у него не складывалось впечатление, что она «никак не заткнется»? Как ей убедить мужа в том, что она хочет поддержать его планы и готова к сотрудничеству?
Белла призналась, что если бы попыталась возобновить этот разговор, то, как бы она ни строила свои фразы, Берт обязательно бы снова сказал, что ей хочется оставить последнее слово за собой. Он так уже неоднократно ей говорил. И от этого ей становилось очень больно на душе. Причем Берт никогда не разбрасывался такими обвинениями, если рядом был кто-то еще.
Партнеры вербальных абьюзеров тратят много времени, пытаясь понять ход разговоров вроде того, что был между Беллой и Бертом. И если жертва не понимает, что проблема тут в неравенстве, она продолжает оставаться в замешательстве.
Еще одна женщина, Кора, поделилась со мной обычной историей о том, как им с Куртом не удается обсудить общие планы. Курт получает значительную часть доходов благодаря комиссионным, дополнительным сделкам и премиям. Эти доходы считаются общими. Но Кора никогда не знает, каков точный доход, потому что видит только его небольшую часть.
Абьюзеры блокируют дискуссию, потому что не желают обсуждать ситуацию с партнером на равных.
У Коры никогда не получается составлять планы на будущее вместе с Куртом. Когда она подписала налоговую декларацию и спросила Курта, что это за сорок тысяч долларов, которые пошли на деловые расходы, он набросился на нее с угрозами и обвинениями, заблокировав все попытки объясниться. (См. главу VIII о примерах блокировки.) При этом Курт тоже никогда не высказывал подобных обвинений, когда рядом был кто-то еще.
Истории Беллы и Коры показывают, как неравенство в агрессивных отношениях может стать причиной расстройства. Абьюзеры блокируют дискуссию, потому что не желают обсуждать ситуацию с партнером на равных. Агрессор отвергает возможность взаимной поддержки и совместного планирования, тем самым лишая себя и партнера многих благ, которые принесло бы такое сотрудничество.
Во многих подобных ситуациях пытающимся осмыслить их женщинам удалось бы избежать расстройства и замешательства, если бы они поняли, что настоящая проблема заключается в том, что партнеры не желают воспринимать их как равных.
Конкуренция/Партнерство
Для Реальности I характерна конкуренция. Как следствие, совместный вклад в Реальности I не признается. Все, что делает партнер, воспринимается агрессором как угроза. Ценность собственного вклада агрессором определяется на основе чувства превосходства и победы. Если партнеру удается неплохо что-то сделать, агрессор рассматривает его как конкурента. Дора поделилась следующей историей:
Пока Дин был в командировке, а я присматривала дома за детьми, я перекрасила ванную, которую давно уже нужно было обновить. Мне удалось закончить работу как раз к приезду Дина, и я обрадовалась поводу устроить ему небольшой сюрприз. Хотела сразу рассказать ему об этом, но потом решила подождать до конца обеда. Показала ему и сказала: «Смотри, как я покрасила ванную. Разве не мило?» Дин очень рассердился и закричал на меня: «Думаешь, будто только ты делами занимаешься? Я, между прочим, тоже работаю!» Я сказала, что вовсе не это имела в виду, но он и дальше сердился. У меня никак не получалось сообщить ему о своих истинных намерениях. Я была разочарована, и у меня было тяжело на душе. Что я сказала такого, отчего он решил, будто делами занимаюсь только я? Как так получилось?
Дин никогда бы так не рассердился, если бы рядом был кто-то еще.
Когда жертва не понимает, что партнер сердится из-за того, что привык воспринимать их отношения в свете конкуренции, она, подобно Доре, может прийти к мнению, что сказала и сделала нечто, из-за чего у него сложилось неверное впечатление, будто она его чем-то задела. Особенно обвинения вроде «Думаешь, будто только ты делами занимаешься?» оскорбительны тем, что на самом деле Дора стремится к взаимности и на работу ее мотивировало в первую очередь желание сделать вклад в общее дело. Ее чувства и мотивы противоположны тому, в чем обвинил ее Дин. Со временем такие оскорбления и упреки убивают дух.
Манипулирование/Взаимность
Поскольку абьюзер испытывает чувство собственной значимости благодаря Силе подчинения, без нее он ощущает себя беззащитным и слабым. А ощущая себя слабым, он может попытаться получить то, что хочет, косвенным образом, благодаря манипулированию. Один из способов манипулирования – это отвечать на попытки партнера обсудить проблемы фразой: «Я ничего не говорю правильно!» Это скрытый способ сказать: «Я не могу измениться и не хочу обсуждать этот вопрос». Со временем вербальный агрессор может сделать вид, что не понимает или забыл, о чем идет речь, когда женщина снова заводит разговор о том, что ее беспокоит.
Бывает много способов манипулирования, в том числе «дружеское расположение», демонстрируемое только тогда, когда агрессору нужно получить что-то от другого. Еще он может описать нежелательные последствия в случае выбора варианта партнера, а также сделать вид, что что-то уже решено, тогда как на самом деле решение еще не принято. Ниже приведен пример манипулирования.
Эллен решила вновь взяться за учебу, чтобы получить степень магистра. Когда ей нужно было готовиться к выпускным экзаменам, вдруг обнаружилось, что у Эрни много важных дел, в которых должна участвовать и она. Также Эллен заметила, что, когда она сидит и занимается, Эрни часто подходит к ней и очень заботливым тоном спрашивает:
– Все хорошо, дорогая?
На это Эллен отвечала:
– Да, все в порядке. А что?
– Да так, просто решил проверить, как ты, – обычно говорил Эрни.
Такое происходило много раз на протяжении нескольких месяцев, прежде чем Эллен осознала, что ей неуютно заниматься в такой обстановке и Эрни как бы намекает на то, что с ее решением учиться что-то не так, словно он подрывает в ней уверенность в своих силах.
Эрни никогда бы не стал делать таких замечаний, если бы рядом был кто-то еще.
Враждебность/Доброжелательность
Любая вербальная агрессия враждебна. К такому неутешительному выводу рано или поздно приходят все партнеры вербальных агрессоров, после чего задаются вопросом: «Почему он настроен ко мне враждебно?» Это будет объяснено позже. А пока что, если вы находитесь в отношениях с вербальным агрессором, важно понять, что вы не сделали ничего такого, что действительно могло бы заставить его вести себя по отношению к вам враждебно.
Враждебность абьюзера может проявляться открыто или оставаться скрытой. Он может часто давать выход своему гневу или никогда не демонстрировать его, предпочитая вместо этого манипулировать партнером и довольствоваться неявным контролем.
Одна из опрошенных мною женщин, расставшаяся с манипулятором, заметила, что он не раз нарушал судебные предписания, желая как можно сильнее испортить ей жизнь. А потом позвонил и сказал, что если она вернется к нему, то все ее несчастья закончатся. По сути, агрессор продолжал отрицать тот факт, что именно он и был источником всех ее несчастий.
Враждебный настрой абьюзера по отношению к женщине-партнеру – это самое последнее, что она осознает. Например, упомянутый выше подчеркнуто-заботливый вопрос «Все хорошо, дорогая?» может на самом деле быть попыткой заставить женщину отказаться от каких-то личных дел – а это совершенно точно враждебное действие.
Враждебность проявляется открыто, когда агрессор набрасывается на партнера с упреками и обвинениями. Из-за всех упреков и обвинений у женщины может сложиться мнение, что агрессор разгневался по ее вине. И если она, подобно Доре, согласится с этими обвинениями, то, вероятнее всего, будет шокирована от мысли, что мужчина на самом деле настроен по отношению к ней враждебно. Возможно, все это время она считала, что в их отношениях царит доброжелательность и он просто не понимает ее.
Когда же в отношениях царит настоящая доброжелательность, каждый старается достучаться до другого и действительно озабочен тем, как чувствует себя партнер. Как в том случае, когда женщина интересуется: «Что тебя рассердило?» – а партнер спрашивает в ответ: «Что беспокоит тебя?»
Контроль/Близость
Отказываясь обсуждать проблему, вербальный абьюзер отсекает любую возможность разрешения спора. Таким образом он осуществляет контроль над межличностной реальностью. В результате его партнер чувствует огорчение и неудовлетворенность, которая так до конца и не проходит. Нет чувства, что дело закончилось. Расстраивающие инциденты могут повторяться, а сбивающие с толку мысли возвращаться вновь и вновь, потому что эти инциденты так и не были полностью поняты или разрешены.
Любая вербальная агрессия – это доминирование и контроль. Вербальная агрессия, позволяющая контролировать жертву без ее ведома, называется «сведение с ума». «Похоже, что продолжительное влияние – ключевой фактор сводящего с ума поведения. По всей видимости, это способ утвердить свое доминирование и в то же время отрицать его наличие или желание его утверждать» (Bach and Deutsch, 1980, с. 270).
Вербальная агрессия захлопывает дверь перед истинной коммуникацией и настоящей близостью. Близость в отношениях требует взаимности. Взаимность требует доброжелательности, открытости и желания делиться своими чувствами и переживаниями.
Абьюзер не может одновременно контролировать своего партнера и поддерживать глубоко близкий характер отношений. Если нет равенства, партнерства, взаимности и доброжелательности, нет и настоящей близости. «Любовь в по-настоящему близких отношениях – приятная, сексуальная, романтическая, вдохновляющая. При этом не важно, сколько лет вы прожили вместе; это зависит от того, как часто и насколько глубоко вы делитесь друг с другом своими мыслями и чувствами» (Paul, 1983, с. 124).
Отрицание/Признание
Из-за своей потребности доминировать и нежелания воспринимать другого как равного вербальный агрессор вынужден отрицать чувства, переживания, ценности, достижения и планы своего партнера. Как следствие, партнер может даже не догадываться, каково это – ощущать в отношениях поддержку и признание. Женщина может принимать отрицание агрессора за отсутствие обычного интереса или непонимание. В действительности же вербально агрессивные отношения – это более или менее постоянное отрицание реальности партнера.
Партнер может даже не догадываться, каково это – ощущать в отношениях поддержку и признание.
Признание – это положительная оценка существования другого, например, выраженная во фразах «Да, я понимаю, что ты чувствуешь», «Ты это имеешь в виду?» и «Я слышу тебя».
К душевной боли и смятению, которые испытывает партнер вербального агрессора, добавляется отрицание и умаление как самой агрессии, так и ее последствий. В следующей главе я как раз описываю последствия вербальной агрессии, то есть оказываемые ею эффекты.
Глава 5
Последствия вербальной агрессии
О да, конечно, улыбалась она
Со мною рядом; но и иным, кто мимо проходил,
Она дарила такую же улыбку. Я отдал приказанье;
И все улыбки тотчас прекратились. И вот она стоит
Словно живая.
Одна из наших величайших потребностей – понимать и быть понятыми. В вербально агрессивных отношениях потребность женщины понимать и быть понятой не удовлетворяется. Но ее удерживает в таких отношениях уверенность в том, что партнер рационален и понимания достичь возможно.
Тот факт, что она так и не добьется понимания со стороны партнера, только потому что он агрессивен и подавляет ее в ходе деструктивной борьбы за влияние, почти ускользает от ее осознания. И, не осознавая этого, женщина продолжает жить в непонятной для себя реальности, где ее укоряют за то, что она терзает собственную душу.
Такие женщины, как Белла, Кора и Дора, с которыми мы познакомились в предыдущей главе, постепенно теряют уверенность в себе и самоуважение – часто не осознавая этого. Если они и замечают перемены в том, как воспринимают сами себя – потерю уверенности, например, – то не имеют представления об истинных причинах.
В этой главе обсуждаются последствия вербальной агрессии, в частности те, что относятся к восприятию себя и душевной активности. Кроме них, партнеры вербальных агрессоров также испытывают и эмоциональные последствия. Я оставлю их для следующей главы, в которой они описываются как «чувства жертвы».
Ниже приведен список основных последствий вербальной агрессии. Партнер вербального агрессора может испытывать следующие переживания:
1. Неверие в свою спонтанность.
2. Утрата энтузиазма.
3. Постоянная настороженность.
4. Неуверенность в том, что она поступает правильно.
5. Обеспокоенность в том, что с ней что-то не так.
6. Склонность к самокопанию в надежде выяснить, что пошло не так.
7. Потеря уверенности в себе.
8. Растущая самокритика.
9. Внутренний «критический голос».
10. Обеспокоенность тем, что она не так счастлива, как должна быть.
11. Волнение или страх сойти с ума.
12. Ощущение, что время проходит, а она что-то упускает.
13. Желание быть не такой, какая она есть, – «слишком чувствительной» и т. д.
14. Склонность не доверять своим ощущениям.
15. Нежелание делать выводы.
16. Желание сбежать.
17. Убеждение в том, что то, что она делает лучше всего, на самом деле получается у нее хуже всего.
18. Склонность надеяться на будущее – «Все будет хорошо, когда/после того, как…»
19. Неверие в будущие отношения.
Вербальная агрессия разрушает душу. Она высасывает из нашей жизни радость и бодрость духа. Она искажает реальность, потому что ответ агрессора не соответствует коммуникации жертвы. Жертва обычно полагает, что агрессор с ней честен и прям и в том, что он говорит, есть свой смысл – если только ей удастся его понять. Когда ответ агрессора не соответствует тому, что жертва в процессе коммуникации сообщает ему, она обычно пытается выразить свои мысли еще раз, более адекватно, чтобы он ее понял.
Не понимая мотивов своего партнера, жертва «живет надеждой».
Не понимая мотивов своего партнера, жертва «живет надеждой». Она цепляется за те моменты, когда все казалось нормальным, и верит, что со временем все исправится или будет меньше таких расстраивающих ситуаций. Надежда может даже разгораться сильнее, когда партнер говорит, что любит ее, или делает какие-то другие подобные жесты.
Многие женщины говорили, что партнер иногда покупал им подарки, делился какими-то личными переживаниями, делал им комплименты по поводу внешности или хорошо приготовленной еды. В таких случаях их ожидания росли; они забывали о прошлом и сильнее надеялись на будущее. Надежда часто заставляла их продолжать деструктивные отношения. Но из-за таких отношений их замешательство только росло.
Далее приведены три примера взаимодействий, иллюстрирующие несоответствие между коммуникацией и ответом, порождающее в женщине замешательство и смущение. Я передала их так, как они были рассказаны мне, изменив только имена и личные подробности. Мысли жертвы иллюстрируют последствия вербальной агрессии.
Взаимодействие 1
Кора замужем за Куртом двадцать два года, и у них двое почти взрослых детей. В описываемый момент она не осознавала, что ее муж Курт – вербальный абьюзер. Данный инцидент – типичный и один из многих, которые ей пришлось пережить.
У меня появилось какое-то смутное ощущение, словно погода вот-вот переменится. Курт только что вышел ко мне на веранду. Я заметила, что к нам движутся облака и воздух стал влажным и немного прохладным. Я подумала: «Возможно, скоро будет ливень с грозой». Потом подумала о том, как движется холодный фронт, повернулась к Курту и сказала:
– Наверное, когда после тепла становится холодно, то вероятность дождя больше.
Но он в раздражении прервал меня словами:
– Не ХОЛОДНО, а ПРОХЛАДНО.
– О, – произнесла я. – Я не имела в виду, что холодно здесь.
– Ты сказала холодно! – выпалил Курт.
Я попыталась объяснить:
– Я знаю, что сейчас не холодно. Я просто подумала о погоде в общем и об изменениях в атмосфере.
– Ну, про атмосферу ты ничего не говорила! – разъярился он, цедя слова сквозь зубы.
Я попыталась еще раз:
– Я вообще-то хотела…
Но он снова прервал меня:
– Может, хватит? С тобой невозможно разговаривать!
Тут у меня засосало под ложечкой. [Это определенный признак агрессии и деструктивных отношений.] Я удивилась: «Почему мне не удается объяснить Курту, что я хочу сказать на самом деле? Почему это так трудно? Может, если бы я просто сказала, что, наверное, будет гроза, он бы понял меня?»
Такой разговор не состоялся бы, если бы рядом был кто-то еще.
Если бы Кора знала, что в действительности тут дело в Силе подчинения, она бы сказала: «Хватит меня перебивать!» Но Кора полагала, что Курт не понял ее, и пыталась осознать, что сказала не так, чтобы объясниться лучше.
Рассмотрим эффект этого инцидента с учетом того, что Кора находится в вербально агрессивных отношениях много лет.
1. Кора обнаружила, что спонтанность и открытость делают ее уязвимой и заставляют испытывать страдания. (Вербальные агрессоры атакуют жертву циклами. К очередному моменту жертва восстанавливается и забывает о прошлом инциденте.)
2. Она утратила энтузиазм.
3. Неожиданная вспышка гнева Курта заставила ее быть настороже.
4. Кора была не уверена, что поступает правильно.
5. Услышав «С тобой невозможно разговаривать», она подумала, что с ней что-то не так.
6. Она снова и снова прокручивала инцидент в голове в поиске ответов.
7. Уверенность Коры снизилась, а сомнения в себе возросли.
Взаимодействие 2
Лея замужем за Люком двенадцать лет. У них шестимесячный ребенок. Она – художница, лауреат нескольких премий. Он – успешный бизнесмен. Люк собирается в деловую поездку.
Люк предлагает Лее: «Я могу отдать «Додж» (новая машина) тебе и поехать в аэропорт на «Форде» (старая машина). Зачем оставлять «Додж» на стоянке, где его могут повредить?» Лея соглашается. Она забирает свои вещи из старой машины, и они меняются ключами. Эту неделю она ездит на новой машине.
Проходит пара недель. Люк собирается в очередную деловую поездку. Лея думает, что нужно снова освободить старую машину, и интересуется:
– Так ты забираешь «Форд»?
Люк поворачивается к ней с невероятно удивленным видом и недоверчиво спрашивает:
– С чего ты взяла, что я забираю «Форд»?
Лея озадачена, но пытается ответить:
– В прошлый раз ты…
Люк тут же ее перебивает и произносит преувеличенно-сочувственным тоном:
– Если хочешь… поездить на «Додже»… так и скажи. Достаточно просто попросить.
Его слова выводят Лею из равновесия. [Определенный признак деструктивных отношений.] Женщина все еще пытается объясниться; она прокручивает в голове предыдущий разговор и одновременно старается подобрать слова, чтобы Люк понял, почему она подумала, будто он поедет на «Форде».
– Люк, я хотела сказать…
Но Лею прерывают снова тем же предложением: «Если хочешь…», как если бы ее не услышали. У женщины такое чувство, будто между ними каменная стена. [Еще один признак деструктивных отношений.] Она снова прокручивает в уме разговор и приходит к мысли, что не хочет ездить на новом «Додже». Люк между тем дает ей инструкции о том, как ухаживать за автомобилем, где его парковать и т. д. Не желая лишний раз сердить его, Лея говорит:
– Ладно, буду ездить на своей машине, если ты думаешь, что нормально оставить «Додж» на стоянке в аэропорту.
Люк недоверчиво смотрит на нее и говорит:
– Совершенно нормально. Стоянка же охраняется.
В это мгновение Лее хочется напомнить Люку, что он сам когда-то первым заговорил о том, что не хочет оставлять машину на стоянке на неделю, но она сдерживается. Похоже, он не помнит предыдущий их разговор, и она начинает сомневаться, действительно ли слышала то, что, как ей показалось, он говорил.
Лея расстроена, но думает, что не должна испытывать такие чувства. В конце концов Люк просто забыл о первом разговоре про машину, так что нужно смириться с этим. «Может, я действительно слишком чувствительная», – думает она. Позже у нее возникает сильное желание сбежать куда-нибудь подальше. Жизнь кажется такой сложной.
Такой разговор не состоялся бы, если бы рядом присутствовал кто-то еще.
Лея пострадала от многих последствий вербальной агрессии:
1. Обеспокоилась тем, что не так счастлива, как должна была быть.
2. Пришла к мнению (интернализация), которое часто высказывал ей агрессор, – что она слишком чувствительная.
3. Усомнилась в собственном восприятии и своих воспоминаниях о первом разговоре.
4. Ей захотелось сбежать.
Все женщины, с которыми я общалась, пытались понять, почему в отношениях им так трудно дается общение.
Взаимодействие 3
У Мэй и Мэла трое детей. Двое уехали учиться в колледж. Внешне их брак кажется благополучным. Но Мэл постепенно становится все более агрессивным.
Мэй описала следующую ситуацию:
Мэл позвонил и сказал, что хочет поговорить с дочерью. Я ответила, что она в душе, и спросила, не перезвонит ли он позже. Он ответил «да» и добавил:
– Она звонила насчет стерео. Передай ей, что я не знаю, в чем проблема.
Я сказала:
– Хорошо, передам.
Но затем он добавил:
– Нет, я позвоню позже, или пусть она мне позвонит.
Я сказала: «Ладно», взяла карандаш и спросила:
– Какое сообщение мне записать для нее?
Тут он набросился на меня в неподдельном гневе:
– Я не просил тебя ничего записывать!
Мне стало очень обидно и больно. [Определенный признак вербальной агрессии.] В то же время я пыталась понять, почему у меня сложилось впечатление, будто он попросил меня что-то записать. У нас в доме мы постоянно пишем друг другу записки. Все эти мысли и чувства овладели мной разом. Я едва могла говорить; произнесла:
– Я скажу ей, что ты звонил. Пока, – и повесила трубку.
Я продолжала думать: «Если бы я не спросила, что нужно записать, тогда не чувствовала бы себя так плохо?» У меня почему-то возникло ощущение, что я у него в долгу. Я сказала себе, что это неправильно. Но чувствовала себя так, будто умираю. [Еще один явный признак вербальной агрессии.] Я подумала: раз мне не удается нормально общаться с собственным мужем, как я могу общаться с остальным миром? А я еще собираюсь вернуться на работу.
Такой разговор не состоялся бы, если бы рядом был кто-то еще.
Хотя Кора, Лея и Мэй пытались обсудить эти и другие болезненные инциденты со своими мужьями, им всегда отказывали, принижали их, обвиняли или переводили разговор на другую тему. (См. часть II, глава VIII.)
Жертва, не осознающая враждебности партнера, может полагать, что он просто смотрит на мир иначе, чем она.
В вербально агрессивных отношениях отказ абьюзера обсуждать ситуацию, отрицание происшедшего и его намеки на то, что жертва сказала «что-то не то», подрывают душевное равновесие женщины. Пока женщина считает, что абьюзер честен и искренен с ней, она остается жертвой вербальной агрессии. Пока рядом нет никого, кто мог бы уверить ее в реальности происходящего, она может сомневаться в себе, боясь сказать или сделать что-то неправильно, предпринять решительные шаги, или беспокоиться о том, что с ней что-то не так. Жертва, не осознающая враждебности партнера, может полагать, что он просто смотрит на мир иначе, чем она.
Некоторые типичные убеждения
Перечисленные в начале этой главы эффекты вербальной агрессии влияют на разум и поведение жертвы. Они порождают некоторые убеждения относительно ее самой и ее отношений. И хотя женщины, с которыми я общалась, не всегда могли точно описать эти убеждения, они бывали настолько прочно укоренены, что жертвам казалось, будто это и есть реальность, а не их отношение к реальности. Большинство женщин придерживались одного или нескольких таких убеждений, пока не осознавали, что находятся в вербально агрессивных отношениях.
Женщина была убеждена, что если она будет лучше выражать свои мысли и объяснять, что хочет, то ее партнер не будет сердиться на ее вопросы или мысли.
Женщина была убеждена, что если бы у нее не было проблем с восприятием, то она не видела бы многие вещи «неправильно», как ей это говорили.
Женщина была убеждена, что если бы она не была неадекватной в некоторых отношениях («понимает неправильно и поднимает шум из-за ерунды»), то не испытывала бы такой боли и разочарования.
Женщина была убеждена, что если она проявляет искренность и заботу, то мужчина, утверждающий, что любит ее, тоже должен проявлять искренность и заботу.
Женщина была убеждена, что ее партнер ведет себя одинаково как с ней, так и с коллегами по работе и друзьями, и что если они не жалуются на него, то, должно быть, что-то не так с ней.
Женщина была убеждена, что она напрасно страдает из-за какого-то недостатка или изъяна. Этот недостаток или изъян четко не формулировался, но порождал ощущение неадекватности из-за многочисленных обвинений.
Любопытно, что когда вербальный агрессор обвиняет партнера, то часто тем самым описывает себя самого. Одна из женщин цитировала следующие обвинения: «Ты все воспринимаешь слишком серьезно. Делаешь слишком поспешные выводы. И ты все видишь в самом худшем свете».
В действительности же жертвы вербальных агрессоров часто преуменьшали серьезность собственных страданий и медлили с выводами. Они почти все смотрели в будущее с надеждой и ожидали лучшего, то есть видели все в наилучшем свете.
Женщина была убеждена, как только партнер поймет, что его вспышки гнева или саркастические замечания ранят ее, он остановится. Она убеждала себя в том, что просто не нашла способа объяснить ему, как сильно ее задевают его слова.
Женщина была убеждена, что партнер ведет себя так, как остальные мужчины, и она просто не может понять его так, как другие женщины понимают своих партнеров-мужчин.
Пока жертва не понимает динамики отношений, она не знает, что делать и что с ней происходит.
Многие женщины пытаются улучшить коммуникацию. Попытки жертвы улучшить отношения, усилить коммуникацию и обрести счастье приводят только к очередным трудностям.
Чем чаще жертва делится своими надеждами и страхами с агрессором, желая обрести взаимность, тем сильнее агрессор воспринимает ее открытость как слабость. Чем сильнее агрессор чувствует свое превосходство, тем холоднее он становится и тем больше ощущает свою силу.
Чем чаще жертва делится своими интересами и целями, тем чаще агрессор критикует ее, лишая равновесия, отвлекая от целей и интересов и вновь устанавливая контроль над ней.
Чем чаще жертва поднимает новые темы и пытается вовлечь агрессора в процесс общения, тем чаще агрессор прерывает ее, наслаждаясь вниманием и влиянием, которое оказывает на нее.
Чем больших успехов достигает жертва, веря в то, что агрессор порадуется за нее, тем больше агрессор тривиализирует и умаляет ее попытки, чтобы сохранить свое доминирование.
Чем больше жертва теряет надежду на поощрение и близость со стороны агрессора и полагается на друзей в общении, тем более сердитым и враждебно настроенным становится агрессор.
Эти парадоксы показывают, как стремление жертвы к духовному росту, целостности и улучшению отношений доставляет ей боль и сбивает с толку.
Итак, в этой главе мы обсуждали эффекты, которые вербальная агрессия оказывает на жертву, – отталкиваясь от ее самовосприятия, убеждений и попыток наладить общение с агрессором. В следующей главе рассматриваются чувства жертвы.
Глава 6
Чувства жертвы
Если выпустишь то, что внутри тебя, – то, что ты выпустил, спасет тебя. Если не выпустишь то, что внутри тебя, – то, что ты не выпустил, разрушит тебя.
В этой главе рассматриваются чувства жертвы. Если женщина признает их и поймет, о чем они говорят ей, то почти неизбежно распознает моменты вербальной агрессии.
В общем случае партнеры вербальных абьюзеров осознают свои чувства. Но они склонны больше верить агрессорам – что те говорят о них и об их отношениях, – а не собственным ощущениям.
Выше мы уже выяснили, что агрессор в каком-то смысле живет в иной реальности (Реальность I), и потому при попытках жертвы определить свою реальность (Реальность II) на его мнение стоит полагаться менее всего. На самом деле определить эту реальность может только сама женщина. Лучший помощник в этом – ее чувства.
Например, будучи расстроенной, жертва слышит: «Ты создаешь проблему из пустяка!» или «Ты все не так понимаешь!». Так агрессор определяет ее реальность; иными словами, ее реальность определяет он. Если она доверяет ему, то только сильнее запутывается. Такова суть «доведения до умопомешательства» и психологической агрессии. Признавая и уважая свои чувства, мы признаем и уважаем самих себя и жизненный дух внутри нас. Например, «Мне больно. Я ощущаю, что мне доставили боль» – это форма признания. Но что значит «уважать свои чувства»? Уважать свои чувства – это признавать то, что мы способны действовать сознательно и творчески, соглашаясь с ними, чтобы защищать себя и наш глубинный дух.
Наши чувства порой бывают очень сложными. Их не всегда легко распознать и выразить. Их определяют наши убеждения о нас и о реальности, и их можно подавлять или сдерживать. Энергию наших чувств можно направить в деструктивное русло или же освободить сознательным и конструктивным образом.
Чувства – это индикаторы. Они позволяют нам распознавать условия, потребности и активность жизненного духа внутри нас.
Чувства могут вызывать происходящие в настоящий момент события, воспоминания о прошлом или мысли о предстоящем. Мы испытываем бесчисленное множество чувств: страх, блаженство, разочарование, возбуждение, умиротворенность, восторг, ярость, негодование и т. д. И, словно этого недостаточно, чувства бывают разной степени интенсивности и могут сочетаться друг с другом.
Чтобы упростить обзор чувств жертвы, я выбрала основные из них и собираюсь рассмотреть их с одной отдельной точки зрения или перспективы. Эта перспектива подразумевает значение и функцию чувств.
Представим, что существует состояние, при котором испытываешь ясность мысли, целостность и независимость. Такое состояние порождает у человека ощущение внутренней безопасности, целеустремленности и осмысленности происходящего. Оно называется «состоянием Силы личности». Когда человек находится в таком состоянии, также говорят, что он сконцентрирован или «центрирован».
Согласно этой точке зрения, состояние Силы личности – одновременно потребность и право. Находясь в таком состоянии, мы центрированы и ощущаем безмятежность. Усиление этого состояния пробуждает такие чувства, как восхищение, радость и энтузиазм. Ослабление этого состояния пробуждает такие чувства, как грусть, разочарование и безысходность.
Находясь в состоянии Силы личности, мы ощущаем уверенность. Такая уверенность возникает изнутри – из осознания жизненного духа, который находится внутри нас, в центре нашей личности. С этой точки зрения все разнообразные чувства, которые мы способны испытывать, говорят нам нечто о нашей Силе личности и нашем глубинном жизненном духе.
Некоторые чувства указывают на наносимый духу ущерб, подобно тому как синяки – на повреждение тела. Некоторые чувства указывают на потребности духа, подобно тому как голод и жажда – на потребности тела. Некоторые чувства указывают на активность духа, подобно тому как движения – на активность тела. Следовательно, чувства – это индикаторы. Они позволяют нам распознавать условия, потребности и активность жизненного духа внутри нас.
Ниже приведен список основных чувств, которые я выбрала в связи с переживаниями партнера в отношениях.
Ответственность и неадекватность
Решительность и расстройство
Привязанность и отверженность
Надежда и разочарование
Счастье и печаль
Защищенность и страх
Безмятежность и потрясение/шок
ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО
Женщина-партнер также может испытывать стыд, особенно если агрессия происходит в присутствии других.
В вербально агрессивных отношениях чувства жертвы обычно сменяют друг друга и смешиваются, что порождает запутанность. Рассмотрим теперь, что эти чувства говорят о состоянии женщины-партнера агрессора и о жизненном духе внутри нее. При этом я буду ссылаться на состояние Силы личности как на желанное, к которому нужно стремиться.
Ответственность и неадекватность
Чувство ответственности говорит о том, что человек осознает свою способность достичь желанного состояния. Дух укрепляется.
Чувство некомпетентности (несоответствия) говорит об осознании неспособности достичь желанного состояния. Дух ослабляется.
В общем партнеры вербальных агрессоров ощущают ответственность за себя. Они пытаются развиваться, учиться, расти. Часто они добиваются значительных успехов дома, на работе, в учебе. Они могут даже чувствовать себя ответственными за свои отношения.
Например, женщина ощущает ответственность за то, что не понимает абьюзера или как-то непреднамеренно рассердила его. Она может быть уверенной, что ответственна за свои слова и за то, как их восприняли. Если абьюзер выглядит раздраженным, она пытается понять, что его разгневало и как этого можно было избежать. Она ощущает свою ответственность за гнев абьюзера, потому что он выплескивает его в оскорбительных словах. Такое чувство ответственности за поведение другого бывает трудно распознать. Ниже приведена иллюстрирующая это история.
Вскоре после окончания исследований для этой книги я посетила социальное мероприятие и завела беседу с одним знакомым, бизнесменом лет пятидесяти с лишним. Речь зашла о группах обсуждения, и я сказала, что не вступила бы в такую группу, пока не увидела, как ею руководят, потому что не хотела оказаться в ситуации, когда в мой адрес направлены личные выпады. Я объяснила, что однажды участвовала в дискуссионной группе, работа в которой была построена ненадлежащим образом, и один мужчина сказал: «Ну, все вы, женщины, хотите только…» и так далее. То, что могло бы стать интересной дискуссией, превратилось в принижающее обобщение.
Мой знакомый ответил:
– А, ну да. Я видел, как с женщинами так обращались.
Я сказала, что видела это достаточно часто, и добавила, что многие женщины в отношениях даже не осознают, что их оскорбляют, потому что ощущают свою ответственность за оскорбления и агрессию по отношению к ним.
– Неужели это так? – спросил он заинтересованно.
Я подумала, чем можно проиллюстрировать мой аргумент. В этот момент мой знакомый смотрел на стол с закусками, и я ухватилась за подходящую возможность.
– Почему вы смотрите на стол, когда я разговариваю с вами? – спросила я сердитым, раздраженным и обвиняющим тоном – так, как это делает вербальный агрессор.
Возможно, в стремлении привести подходящий пример я воспользовалась какими-то своими скрытыми актерскими способностями, потому что мой собеседник тут же обернулся и неожиданно ответил очень робко:
– О, извините, я это… э-мм… просто смотрел на печенья.
Я извинилась за то, что не сразу дала понять, что это всего лишь пример, и сказала, что все в порядке. Сам же он удивился тому, как легко «повелся» и принял на себя ответственность, извиняясь за то, что его ругают.
На следующее утро я поразмыслила над этой ситуацией, и меня поразила мысль о том, что многие из нас действительно ощущают ответственность за гнев другого человека, особенно когда он проявляется неожиданно и ничем не оправдан.
Я также поняла, почему жертвы вербальных агрессоров часто говорят: «Я просто…» А если их ругают более или менее постоянно, они могут сопровождать фразой «Я просто…» многие свои действия, даже когда никто их не слышит. Например: «Я просто почищу пылесосом эту комнату, потому что у меня есть немного времени, прежде чем забирать детей». Привычка жертвы говорить «Я просто…» (как это сделал бизнесмен) может быть способом сказать: «Надеюсь, никто не сочтет мой поступок оскорблением и не будет ругаться, выплескивать на меня свой гнев, обвинять в невнимательности или подыскивать злонамеренные мотивы моим поступкам».
Жертва может ощущать ответственность не только за гнев своего партнера-агрессора, но и за его удовлетворение. Такого чувства ответственности бывает очень трудно избежать, если агрессор манипулирует жертвой с помощью поведения «бедный я». Тогда она может ощущать, что должна постоянно доказывать свою любовь к нему.
Чувство ответственности у жертвы часто чередуется с чувством неадекватности, когда она не может заставить агрессора понять ее или когда не может понять его настоящие желания, а также почему он так часто сердится на нее.
Когда же жертва осознает, что на нее направлена вербальная агрессия, она уже не станет принимать на себя ответственность за поведение партнера. Тогда, требуя перемен и свободно выбирая для себя образ жизни, принимая ответственность за себя и действуя в своих лучших интересах, она избавится от чувства неадекватности и восстановит свое естественное состояние Силы личности. Ее дух будет укрепляться.
Решительность и расстройство
Чувство решительности говорит об осознании намерения достичь желанного состояния. Дух укрепляется.
Расстройство говорит об осознании того, что тебе не дают достичь желанного состояния. Дух ослабляется.
Партнеры вербальных агрессоров часто бывают полны решимости выразиться более адекватно, чтобы в их отношениях стало больше понимания. Как следствие, жертва может попытаться объяснить агрессору, что она, например, имела в виду совсем не то, что он подумал, или поступала не так, как он описывает, и что ее намерения были другими. И каждый раз, когда она объясняет, что на самом деле думала или говорила, что имела в виду или намеревалась сделать, агрессор тем или иным образом отрицает ее слова. Жертва чувствует себя расстроенной.
Жертва поймет партнера, когда осознает, что он вовсе не собирается понимать ее.
Обычно партнеры вербальных агрессоров не понимают, что происходит в их отношениях. Они не распознают вербальную агрессию. Пытаются ли они быть самими собой или такими, какими их хочет видеть агрессор, расстройство неизбежно. Но им бывает трудно понять, почему они так расстроены. Они не выходят из себя, не кричат, не ворчат, не гневаются. Они просто вновь преисполняются решимости понять и быть понятыми.
Жертва поймет партнера, когда осознает, что он вовсе не собирается понимать ее. И хотя она может испытывать чувство досады, расстраиваться по этому поводу уже не будет. Освободившись, она усилит свой глубинный жизненный дух.
Привязанность и отверженность
Чувство привязанности говорит об осознании намерения поделиться желанным состоянием. Дух укрепляется.
Чувство отверженности говорит об осознании того, что тебя отвергают. Дух ослабляется.
Один из способов показать привязанность и любовь к человеку – поделиться с ним своими радостями и удовольствиями. В вербально агрессивных отношениях такие попытки редко заканчиваются успешно. Агрессор может даже рассердиться на то, что, по мнению жертвы, должно было доставить ему удовольствие. Как следствие, у партнеров вербальных агрессоров часто складывается ощущение, что их не поняли или что они сказали или сделали что-то недопустимое или неприемлемое.
Безразличие, критика, неуважение и тому подобные реакции со стороны агрессора воспринимаются жертвой как своего рода отверженность – как если бы в каждом из этих случаев она не соответствовала его стандартам.
Постоянная отверженность порождает запутанность и чувство неопределенности. Осознав, что партнер ее отвергает, жертва понимает, что не может поделиться с ним радостью и жизненной силой.
Надежда и разочарование
Чувство надежды говорит об осознании того, что желанное состояние возможно. Дух укрепляется.
Чувство разочарования говорит об осознании того, что желанное состояние не достигнуто. Дух ослабляется.
Жертва вербального агрессора надеется, что со временем их отношения улучшатся. Она может осознавать, что общение с партнером затруднено, но вместе с тем надеяться на то, что, когда она поймет его, а он поймет ее, оба они станут счастливее. В надежде избежать оскорбления в будущем она, например, может спросить его, как поступить, чтобы он не сердился на нее.
Жертва также может надеяться на то, что, как только партнер поймет, насколько для нее важны определенные цели и достижения или насколько для нее важно уделять время себе, он станет ее поддерживать. Или же она может надеяться на то, что однажды он поймет, что его слова или поведение ранят или пугают ее, и тогда извинится и перестанет вести себя так. В конце концов, он же утверждает, что любит ее. Жертве всегда кажется, что это довольно просто – как только он все осознает и поймет, у них будут более счастливые и плодотворные отношения.
Поскольку жертва надеется на взаимосвязь, понимание и близость, она часто разочаровывается. Партнер иногда может демонстрировать свою заботу – например, дарить ей подарки или приглашать в дорогой ресторан. Он может повторять слова любви. Но нежелание агрессора принимать ее, его равнодушие или переменчивый нрав вновь толкают женщину от надежды к разочарованию.
Счастье и печаль
Чувство счастья говорит об осознании того, что желанное состояние достигнуто. Дух укрепляется.
Чувство печали говорит об осознании того, что желанное состояние утрачено. Дух ослабляется.
Женщина-партнер испытывает счастье, когда преследует свои цели и занята собственными интересами. Она также испытывает счастье, когда партнер, по ее мнению, понимает ее, разговаривает с ней или выслушивает ее. Счастье сменяется печалью, когда она осознает, что он ее совсем не понимает, перебивает или отказывается разговаривать с ней, кричит и обвиняет.
Часто печаль – это глубокая эмоциональная боль. Жертвы вербальных агрессоров описывают печаль как «болезненное ощущение в животе», «ноющую боль в горле», «удар кинжалом в сердце».
Такие ощущения указывают на серьезный урон, наносимый глубинному духу. Поняв это, жертва может признать, что ее чувства сообщают ей о чем-то весьма реальном и отличающемся от того, что говорит ей агрессор. Тогда она может осознать, что такие высказывания, как «Ты все преувеличиваешь, создаешь проблему из пустяка!», – это не только ложь, но и сами по себе вербальное оскорбление. Признав значимость своих чувств, женщина поймет, где искать собственное счастье – в том глубинном центре, где находится ее дух, стремящийся к достойным, созидательным, а не деструктивным отношениям.
Признав агрессию тем, что она есть на самом деле, жертва развеивает иллюзию защищенности в отношениях.
Защищенность и страх
Чувство защищенности говорит об осознании того, что желанному состоянию ничто не угрожает. Дух укрепляется.
Чувство страха говорит об осознании того, что желанному состоянию что-то угрожает. Дух ослабляется.
В вербально агрессивных отношениях женщина-партнер может признавать, что существуют некоторые проблемы, но верить в то, что их можно преодолеть. Однако со временем, когда агрессия увеличивается или становится явной, жертва может начать бояться агрессора и осознавать, что ее оскорбляют. Если она противостоит агрессору, если он не желает меняться или становится еще более раздражительным и сильнее манипулирует, если она просит его остановиться, а он отказывается или отрицает факт агрессии, в ней может зародиться страх перед его гневом и непредсказуемостью. В то же время она боится потерять любовь и защищенность, которую, по ее мнению, предоставляют ей отношения.
Признав агрессию тем, что она есть на самом деле, жертва развеивает иллюзию защищенности в отношениях. Если женщине-партнеру угрожает психологическая или физическая опасность, страх ее весьма реален. Предпринимая шаги по своей защите, она оберегает свой дух и вновь обретает чувство защищенности в своем естественном состоянии Силы личности.
Безмятежность и шок
Чувство безмятежности говорит об осознании того, что находишься в желанном состоянии. Дух укрепляется.
Чувство шока (потрясения) говорит об осознании утраты желанного состояния. Дух ослабляется.
Женщина-партнер обычно испытывает потрясение или шок, когда вербальный агрессор неожиданно впадает в ярость, унижает ее или делает саркастические замечания. Поскольку вербальная агрессия, по сути, неожиданна и непредсказуема, женщина часто находится в состоянии безмятежности, спокойствия или энтузиазма, когда партнер делает нечто, выбивающее ее из равновесия или шокирующее.
Если гнев не демонстрируется открыто, жертва удивляется тому, что агрессор как будто не понимает, кто она и что говорит. Когда же ей кажется, что он понимает, партнер неожиданно действует так, как если бы полностью изменил свое мнение.
Непредсказуемость вербальной агрессии изолирует каждый случай в сознании жертвы, и она воспринимает их все как не связанные между собой инциденты. У нее складывается впечатление, что каждый инцидент касается чего-то своего. В перерывах между ними у нее может возникать чувство спокойствия и безмятежности. Поскольку каждое проявление вербальной агрессии кажется отдельным случаем, жертва не только может забывать о предыдущих инцидентах, но ей также бывает очень трудно распознать какой-то общий шаблон или образец агрессии.
Замешательство
Чувство замешательства говорит об осознании, что некий внутренний конфликт до сих пор не разрешен.
Охватывающие жертву двойственные чувства порождают замешательство, потому что она интуитивно не может справиться с внутренними противоречиями. Разрешить конфликт удастся только тогда, когда жертва осознает, что подвергается агрессии.
Чтобы понять дилемму жертвы, рассмотрим еще раз ее реальность. Женщина-партнер вербального агрессора живет в Реальности II. Она воспринимает мир с точки зрения взаимности и сотрудничества. Но она не обладает достаточным самоуважением, которого требует Реальность II. Именно достаточно сильное самоуважение позволяет женщине признать, что ее партнер живет в Реальности I и рассматривает мир согласно модели Силы подчинения.
К сожалению, длительная совместная жизнь с вербальным агрессором все более снижает самоуважение жертвы, тем самым усложняя ее задачу. Требуется чрезвычайное самоуважение, чтобы признать свою реальность, когда вокруг никто тебе в этом не помогает. Но иногда для этого бывает достаточно книги или мнения человека «со стороны». Иногда осознать и утвердить реальность помогают сны. В следующей главе мы рассмотрим препятствия к осознанию вербальной агрессии, а также ее признаки. К этим признакам относятся образцы агрессивного поведения, сны и другие знаки.
Глава 7
Препятствия и признаки
Видеть или погибнуть – вот условие, налагаемое на все, из чего состоит Вселенная…
Осознать вербальную агрессию и реальность агрессора трудно – в этом повинны многие факторы. Впрочем, трудности превращаются в своего рода подспорье на пути к общему пониманию ситуации – каждая из них подразумевает действие или необходимую перемену в мышлении. Вот некоторые из часто встречаемых препятствий.
1. Жертва привыкает не обращать внимания на жестокость, неуважение и безразличие агрессора; ей это кажется качествами, против которых не стоит протестовать.
2. Партнер отрицает случаи агрессивного отношения, и жертва считает, что она ошибается.
3. Вербальная агрессия, контроль и манипулирование остаются невыраженными и неопределенными, поэтому жертва пребывает в замешательстве.
4. Жертва считает, что ее чувства ошибочны.
5. Жертва на время забывает о своих задетых чувствах, когда агрессор становится дружелюбным.
6. Агрессия может быть едва ощутимой – контроль увеличивается со временем, и жертва постепенно привыкает к нему.
7. Агрессор контролирует межличностную коммуникацию и, следовательно, межличностную реальность, отказываясь обсуждать огорчающие жертву инциденты.
8. Агрессор обвиняет жертву в том, что именно она нарушает коммуникацию; та верит ему и, следовательно, считает, что все это – ее вина.
9. Жертве не с чем сравнивать – у нее нет опыта неагрессивных отношений с мужчинами.
10. Агрессор и жертва могут довольно хорошо взаимодействовать между собой в своих ролях, заведуя домашним хозяйством, воспитывая детей и поддерживая видимость «неплохой пары», в результате чего агрессивность отношений упускается из виду.
11. Женщина может настолько увлечься воспитанием детей или карьерой, что не обращает внимания на проблемы в отношениях, считая, что не бывает ничего идеального.
12. Женщина, возможно, никогда не видела модели здоровых отношений и адекватной коммуникации.
13. Иногда агрессор ведет себя неагрессивно. Как следствие, жертва забывает о «плохих временах».
14. Жертва слишком шокирована или выведена из равновесия, чтобы ясно размышлять о том, что с ней происходит.
15. У жертвы недостаточно самоуважения, чтобы требовать вежливого и достойного отношения к себе.
16. Реальность жертвы никогда не была подтверждена. Другие не видят агрессии, поэтому она не кажется ей реальной.
17. Жертва верит в то, что партнер ведет себя с ней рационально, поэтому у него есть «какие-то причины» так высказываться.
18. У ее партнера чередуются периоды агрессивного и неагрессивного поведения, поэтому женщина не уверена, все ли так в отношениях.
19. Жертва считает, что ее восприятие ошибочно.
20. Жертва ничего не знает о вербальной агрессии и моделях лучших отношений, с которыми она могла бы сравнивать свои собственные.
21. Женщина может быть убеждена, что ее партнер ведет себя так, как все остальные мужчины за редким исключением.
22. Женщина может быть убеждена в том, что если мужчина обеспечивает семью всем необходимым, то он ее действительно любит.
23. Женщина считает, что с ней что-то не так.
24. Женщина считает, что если ее партнер сердится, то она чем-то обидела его.
25. Женщине никогда не приходит в голову вопрос «Не стала ли я жертвой вербальной агрессии?».
В целом жертва не осознает, что агрессор – стремящийся проявлять свою Силу подчинения над другими – не способен к эмпатическому пониманию, которого требуют любовь и отношения.
Часто женщина не осознает вербальной агрессии, пока та не изменится по типу или интенсивности. А если осознает и отвечает на нее, партнер, не желающий меняться, обычно усиливает агрессию в попытке вернуть себе контроль. Он может запугивать жертву вспышками ярости или манипулировать, играя на ее чувствах, – например, утверждать, что она «разрушает их отношения».
Если вы допускаете вероятность того, что ваши отношения могут быть вербально агрессивными, присмотритесь к образцам агрессивного поведения.
Помочь опознать эти образцы может осознание своих чувств и переживаний. Возможно, вам потребуется вести дневник, чтобы четко формулировать мысли, анализировать происходящее с вами и записывать свои чувства.
Вы можете задать себе вопросы вроде следующих:
Как часто меня расстраивает то, что было сказано или не сказано мне?
Что вообще происходит в моей жизни?
Присутствуют ли рядом другие люди?
Нахожусь ли я обычно наедине со своим партнером?
Что я на самом деле чувствую, когда происходит неприятный инцидент с участием моего партнера?
Ощущаю ли я замешательство, удивление, боль, огорчение, унижение, угрозу?
Как я реагирую на это?
Ниже приведены десять образцов поведения. В вербально агрессивных отношениях могут наблюдаться некоторые из них или все.
Образцы, указывающие на вербальную агрессию
Образец 1
Первый образец, который можно наблюдать в вербально агрессивных отношениях, – это общение, расстраивающее, доставляющее боль или сбивающее с толку жертву и при этом редко происходящее на публике.
Вербальная агрессия, как и физическое насилие, часто случается за закрытыми дверями. Даже в доме, полном народа, вербальная агрессия происходит, когда другие выходят из комнаты и жертва остается наедине с агрессором. Негласность – ключевой элемент Силы подчинения абьюзера. Негласность также усиливает замешательство жертвы. Агрессия может происходить в присутствии ребенка. Случаясь на публике, она маскируется так, что другие в какой-то мере оправдывают ее или ее значение понятно только жертве. «Выход на публику» – обычно признак эскалации и/или предстоящего физического насилия.
Этой историей поделилась со мной Нэн, супруга Неда, успешного руководящего работника.
Я удивлялась, почему рядом с Недом мне так неуютно. Знакомые твердили, что я замужем за таким симпатичным парнем и мне повезло. Но потом, размышляя над этим, я осознала, что наедине со мной Нед никогда не вел себя так, как в присутствии других. Меня поразила эта мысль – он должен прекрасно понимать, что делает, иначе не стал бы держать это в тайне.
Друзья и знакомые многих из опрошенных мною женщин говорили, что их партнеры действительно «приятные люди». В одном случае агрессия была настолько сильной и угрожающей, что два психотерапевта описали ее жертве как ситуацию, которую переживает военнопленный. После развода родные этой женщины так и не смогли принять реальность ее переживаний. Для них агрессор оставался «симпатичным парнем». В их присутствии он никогда не вел себя так, как наедине с ней.
Образец 2
Второй образец, который можно наблюдать в вербально агрессивных отношениях, – это общение, расстраивающее, доставляющее боль или сбивающее с толку жертву в результате неожиданности.
Инцидент происходит, когда женщина считает, что все в порядке. Нет никаких споров и других индикаторов того, что отношения далеки от гармонии. Далее следует пример.
Следующий инцидент описала Кора, сообщив, что из-за него у нее возникло чувство, будто «что-то действительно не так».
Я стала замечать, что, когда мы находимся вместе и, по моему мнению, замечательно проводим время, происходит нечто, от чего у меня сжимается все внутри. Однажды я припарковала машину на грунтовой стоянке у сельской ярмарки. Курт спросил:
– А счет за парковку ты оставишь под стеклом?
Мы вышли из машины, я огляделась и сказала:
– Наверное, нет. Похоже, никто их здесь так не оставляет.
Курт вдруг разъярился и крикнул:
– Хватит меня упрекать!
Я была в шоке. Он разозлился совершенно неожиданно. Я была так потрясена и мне было так больно, что я даже не могла набрать в грудь воздуха, чтобы ответить ему. Мне стало страшно. Я подумала: «Что-то здесь действительно не так».
Образец 3
Третий образец, который можно наблюдать в вербально агрессивных отношениях, – это общение, расстраивающее, доставляющее боль или сбивающее с толку жертву, когда она ощущает себя счастливой и полной энтузиазма или добивается успеха.
Эллен описала, как с трудом осознала, почему ощущает себя расстроенной, когда дома находится Эрни. Голос ее дрожал, когда она рассказывала мне следующее:
Поначалу я вообще не понимала, что происходит. Затем однажды разглядела некую схему, которая повторялась всякий раз, когда мне становилось не по себе. Я поняла, что, когда мне радостно или когда я «на подъеме», Эрни говорит что-то действительно ранящее или высказывает какое-то замечание, а потом добавляет, что пошутил. Осознав этот образец – что мне причиняют боль, когда мне хорошо, – я пережила настоящий шок. Меня охватило чувство, будто я распадаюсь на части. Я отчаянно пыталась собраться с духом и не понимала, что происходит. [Через некоторое время Эллен продолжила.] Мне кажется, я стала бояться показывать ему, что мне хорошо. Возможно, в глубине души я стала бояться быть счастливой.
Образец 4
Четвертый образец, который можно наблюдать в вербально агрессивных отношениях, – это общение, расстраивающее, доставляющее боль или сбивающее с толку жертву и при этом кажущееся повторяющимся.
Коммуникация вербального абьюзера, по сути, основана на таком его мнении о жертве, с которым женщина не может смириться и с которым ей трудно отождествить себя. Но при этом многие жертвы вербальных агрессоров смогли опознать это мнение. «Как бы я ни вела себя, он воспринимал меня как своего врага», – говорили они. Как поведала мне Белла:
Я поняла, что всякий раз, когда высказываю какую-нибудь мысль, Берт начинает со мной спорить. Если я ожидаю какого-то важного сообщения, он мне его не передает. Когда я говорю, что чем-то недовольна, он выходит из себя. Все, казалось, говорило о том, что он считает меня своим врагом.
Образец 5
Пятый образец, который можно наблюдать в вербально агрессивных отношениях, – это общение, расстраивающее, доставляющее боль или сбивающее с толку жертву в результате выказываемого пренебрежения в ее адрес.
Дора выразила это следующим образом:
Если мы вместе, допустим, ужинали и я упоминала что-то действительно интересное для себя – например, новый курс в колледже, – Дин закатывал глаза, строил кислую физиономию, вздыхал и смотрел на меня с выражением безграничной скуки. Если я спрашивала его, в чем дело, он отвечал «ни в чем». Я говорила: «Ну, ты выглядишь, как будто тебе скучно или еще что», а он огрызался: «Может, отстанешь от меня!» Подобное повторялось в сотне вариантов. И всякий раз меня это ранило. Затем я поняла, что он просто хочет принизить мои интересы. Мне стало очень плохо от такого его поведения.
Образец 6
Шестой образец, который можно наблюдать в вербально агрессивных отношениях, – это общение, расстраивающее, доставляющее боль или сбивающее с толку жертву, когда партнер не стремится к примирению или когда кажется, что инцидент вовсе не беспокоит его.
Послушаем Кору:
Когда меня по-настоящему выводили из себя крики или сарказм Курта, мне хотелось обсудить это с ним. Но, когда я обращалась к нему, он отвечал, что нам не о чем говорить, что нет никакой проблемы и он не расстроен. Сам он первым никогда не обращался ко мне в поисках понимания.
Образец 7
Седьмой образец, который можно наблюдать в вербально агрессивных отношениях, – это перерывы между общением, расстраивающим, доставляющим боль или сбивающим с толку жертву, когда все кажется нормальным.
Многие женщины говорили о том, что они с партнером, как пара, могли развлекаться, делать покупки или выполнять работу по дому без агрессии. Как следствие, они забывали об инцидентах, порой даже на следующий день. Некоторые женщины считали свои отношения гораздо лучше, чем на самом деле, особенно если партнер часто уезжал из дома в служебные командировки.
Образец 8
Восьмой образец, который можно наблюдать в вербально агрессивных отношениях, – это изоляция жертвы.
Многие женщины говорили о растущем ощущении изоляции, особенно от своих родственников или друзей со схожими интересами.
Образец 9
Девятый образец, который можно наблюдать в вербально агрессивных отношениях, – это установление агрессором собственных определений для жертвы, их отношений, самого себя и болезненных инцидентов.
Вербальный агрессор обычно описывает свою жертву, отношения, себя и болезненные инциденты совсем не так, как воспринимает все это сама женщина. Агрессор со взрывным характером, например, может описывать себя как покладистого человека. Холодный и безразличный может утверждать, что у них с его избранницей отличные отношения. Склонный спорить и возражать может обвинять свою жертву в том, что именно она первой начинает все споры.
Образец 10
Десятый образец, который можно наблюдать в вербально агрессивных отношениях, – это когда жертва говорит совсем не то, что высказывает, согласно его мнению.
Агрессивные высказывания перечислены в главе 8. Читатель может спросить себя: «Говорю ли я это?» и «Говорят ли мне это?». Многие жертвы вербальных агрессоров с изумлением выслушивали от партнера о себе то, что никогда не говорили и даже не думали говорить.
Если вы подвергались вербальной агрессии, то в своих отношениях могли опознать один или несколько образцов. Если вы только начали осознавать вербальную агрессию в своих отношениях, то со временем образцы станут для вас понятнее.
Некоторые жертвы яснее осознают природу своих чувств и состояние своих отношений благодаря снам. И хотя некоторые сны очень символичны и запутаны, другие могут говорить о состоянии дел напрямую. Эти сны как бы обходят наши убеждения и представление о реальности. Следовательно, они могут внести ясность и помочь преодолеть замешательство.
Сны, указывающие на вербальную агрессию
Следующие сны не требуют объяснений. Вот сон Доры:
Я проснулась в страхе. Во сне каждый раз, когда я двигалась, Дин меня отталкивал. Я ощущала себя связанной, и это было ужасное чувство. Когда я двигалась вправо, он сдерживал меня. Я шевелила рукой, и он ее отталкивал. Когда я двигалась влево, он толкал меня назад. Я все больше расстраивалась и все больше пугалась. Мне пришлось смириться с тем, что я остаюсь на одном месте.
Сон Беллы:
Я была в машине с Бертом. Он сидел за рулем. Свернув с дороги, он поехал к обрыву. Я повернулась и спросила: «У нас была хорошая жизнь?»
Сон Коры:
Я увидела перед собой женщину в темном, стоявшую ко мне спиной. Курт разговаривал с ней. Я знала, он думает, что разговаривает со мной. Я услышала голос: «Вы должны разделиться». Во сне я знала, что это часть его. Во сне я сказала: «О, это его тень».
Сон Эллен:
Я припарковалась на холме, где, как я знала во сне, произошли три убийства. Неожиданно я осознала, что убийца рядом. Затем почувствовала, как меня душат сзади. Я подумала: «Я четвертая». Я подняла руки и попыталась освободиться от захвата, беспокоясь о том, что поцарапаю ногтями его запястья. Развернувшись, я воскликнула: «О, это Эрни!» Я была в шоке, узнав, кто убийца, и даже во сне не хотела навредить ему. (Некоторым другим женщинам также снилось, что их душит партнер.)
Сон Энн:
Я находилась в помещении. Это была маленькая тюремная камера. Неожиданно дверь распахнулась. Я поняла, что могу сбежать. Я вышла за дверь и побежала по земле к океану. Я прыгнула в него и оказалась в лодке, где была каюта с подготовленной кроватью для меня.
Сон Доры:
На краю горы был выступ, и я стояла на нем. Я видела, что за мной тропинка осыпается, а выступ передо мной уменьшается. Я не могла сделать ни шага вперед или назад. Мне стало по-настоящему страшно, потому что я знала, что должна прыгнуть или остаться тут навсегда. Я прыгнула. Меня охватил приступ страха. Затем вдруг оказалось, что я стою на земле. Я сказала: «О, я приземлилась на ноги».
Сон Леи:
В мой сад с холма спустилась медведица. Я услышала ее и вышла посмотреть. Потом увидела, как начинает падать высокое дерево, как если бы у него не было корней. Потом я увидела, что медведица лежит на земле. Дерево ударило ее и разбило ей череп. Я видела, как из нее вытекает кровь.
Некоторые женщины, пережившие вербальную агрессию, говорили, что их ситуацию символизировал некий спонтанный визуальный образ.
Иногда жертвам вербальной агрессии бывает легче представить какую-то картину, выражающую их чувства, нежели описать свои переживания словами.
Образы, указывающие на вербальную агрессию
Одна женщина увидела себя ребенком, которого сбивают с ног каждый раз, как он встает или делает неверный шаг.
Две женщины, пережившие вербальную агрессию, визуализировали свои отношения в образе кота, который играет с мышкой, прежде чем убить ее.
Одна женщина, размышляя о своих отношениях, представила себе толстую, непроницаемую стеклянную стену между собой и своим партнером.
Физические индикаторы вербальной агрессии
Рано или поздно стресс от жизни с вербальным агрессором проявляется в различных физических симптомах. Ниже приведены высказывания некоторых опрошенных мною женщин:
«Ощущаешь себя полностью вымотанной. Очень трудно быть собой».
«У меня болит спина. Я понимаю, что постоянно напрягаюсь, будто ожидая удара, но не могу расслабиться».
«Иногда у меня болит все тело, будто я сидела запертой в ящике».
«Я только что поняла, что у меня раскалывается голова всякий раз после того, как мы проводим выходные вместе».
Часть II
Часть I этой книги мы начали с общего описания двух противопоставленных сил, Силы подчинения и Силы личности, и исследования порождаемых ими реальностей – Реальности I, где партнер рассматривается как соперник, над которым нужно доминировать и которого необходимо контролировать, и Реальности II, где партнер рассматривается как товарищ, вместе с которым необходимо наладить взаимно удовлетворяющие отношения. Мы проанализировали отношения и под конец познакомились с субъективными впечатлениями жертв агрессора.
В части II мы подробнее остановимся на вербальной агрессии, ее характеристиках и категориях, а также опишем практические шаги, которые должны изменить ситуацию и помочь восстановиться. Мы исследуем глубинную динамику вербально агрессивных отношений, обсудим важные вопросы психотерапевтической поддержки и поближе рассмотрим некоторые проблемы, с которыми сталкиваются дети и родители при вербальной агрессии.
Глава 8
Характеристики и категории вербальной агрессии
Чувство власти бывает полнее, когда удается сломить дух человека, а не завоевать его сердце.
Вербальная агрессия: слова, которые ранят или задевают нас, а также заставляют поверить, что мы говорили не то, что сказали на самом деле.
Вербальная агрессия – это разновидность психологического насилия.
Общие характеристики вербальной агрессии
1. Вербальная агрессия болезненна. Особенно когда ее отрицают. Когда восприятие жертвы игнорируют и ее реальность не признают, боль отчасти вызвана замешательством.
2. Вербальная агрессия – это нападки на особенности и способности партнера. Жертва может полагать, что что-то не так с ее способностями или у нее имеются какие-то недостатки. Как замечает Белла:
Меня так часто называли ужасным водителем, что я поверила этому. Думаю, мне промыли мозги. И знаете что? Я за рулем уже двадцать семь лет без единого происшествия или замечания со стороны полиции.
3. Вербальная агрессия бывает открытой (вспышки гнева и обзывание) и скрытой (едва заметной, вроде промывания мозгов). Открытая агрессия, обычно проявляющаяся в обвинениях, приводит жертву в замешательство. Но скрытая сбивает с толку еще сильнее. Цель абьюзера – контролировать жертву так, чтобы она не догадалась об этом.
4. Пренебрежительное и ранящее высказывание может произноситься чрезвычайно искренним и озабоченным тоном. Эллен приводит пример:
Когда он тихо и задумчиво сказал: «Настоящая причина, по которой мы так никогда и не обсудили ни одной книги, – это то, что ты не видишь смысла общих фраз, понятных среднестатистическому американцу», я подумала: «Наверное, поэтому у нас проблемы в общении». Мне стало ужасно больно, и меня охватило отчаяние. В конце концов, это же я виновата, что мне так больно.
5. Вербальная агрессия – это манипулирование и контроль. Обычно жертва не осознает, что ею манипулируют и ее контролируют. Однако она может заметить, что жизнь не такая, о какой мечталось, и уж определенно не приносит счастья.
6. Вербальная агрессия коварна. Она принижает или обесценивает жертву таким образом, что:
а. ее самоуважение уменьшается, и обычно это не осознается;
б. она теряет уверенность, не понимая этого;
в. она может осознанно или неосознанно пытаться изменить свое поведение, чтобы не расстраивать абьюзера и чтобы он ей не доставлял боли;
г. на ее сознание могут воздействовать («промывать ей мозги») незаметно для нее самой.
Как посоветовала мне Дора:
Из того, что видят твои друзья, а также из того, что говорит твой муж о себе и ваших отношениях, никогда нельзя сделать вывод о том, что ты подвергаешься вербальной агрессии. Пожалуйста, отметьте в своей книге, насколько она размыта, неощутима и скрыта. К ней привыкаешь, она сбивает тебя с толку, и ты не понимаешь, что происходит.
В вербально агрессивных отношениях специфического конфликта не наблюдается. Проблема – это сама агрессия, и она не решается.
7. Вербальная агрессия непредсказуема. Непредсказуемость – одна из ключевых ее характеристик. Как говорилось ранее, сарказм абьюзера, его критические замечания, упреки или язвительные высказывания шокируют жертву, выводя ее из равновесия.
8. Вербальная агрессия – это проблема в отношениях. Когда пара спорит по поводу какой-то настоящей проблемы – например, как воспитывать детей или сколько времени проводить вместе и отдельно, – обе стороны могут сердиться, но при этом сказать: «Я сержусь, потому что…» или «Я хочу вот этого». В конечном счете, если они настроены конструктивно, проблема решается. В вербально агрессивных отношениях специфического конфликта не наблюдается. Проблема – это сама агрессия, и она не решается. Иными словами, никакого выхода не находится.
9. Вербальная агрессия подразумевает двойной смысл. Наблюдается несоответствие между словами агрессора и его реальными чувствами. Например, он может говорить очень искренним и честным тоном, объясняя, что не так с женщиной, или может в ярости выпалить: «Я не злюсь». Он может пригласить женщину в ресторан, а потом во время ужина держаться холодно и отстраненно. Жертвы делятся:
«Он признается мне в любви и при этом считает, что вправе говорить что угодно».
«Он обещает согласиться со всем, но критикует меня и не соглашается с моими взглядами или чувствами».
«Он считает себя спокойным и добродушным, но каждый день сердится и выходит из себя».
«Он говорит, что поддерживает меня, но рядом с ним я чувствую себя одинокой».
10. Вербальная агрессия обычно нарастает; ее интенсивность, частота и разнообразие усиливаются. Например, в начале отношений агрессор может высмеивать свою жертву и под видом шуток отпускать в ее адрес едкие замечания, но со временем добавляются другие виды агрессии. (Они описаны ниже как категории вербальной агрессии.)
Во многих случаях вербальная агрессия перетекает в физическое насилие, которое поначалу тоже проявляется в виде «случайных» толчков, ударов, столкновений и т. д., но позже перерастает в откровенные побои. Одна женщина рассказала, что в последнее время всякий раз, когда они стоят рядом – например, рассматривая карту, – партнер наступает ей на ноги. Когда она жалуется, он удивляется, как будто не замечает этого. Но это повторяется снова и снова.
По мере того как вербальная агрессия перетекает в физическое насилие, агрессор может все чаще вторгаться в личное пространство жертвы. Одна женщина рассказала, что всякий раз, когда она устраивалась в своем кресле с подушкой и чашкой кофе, а потом на мгновение выходила из комнаты, то при возвращении видела, что партнер занял ее место. Причем неважно, в каком кресле она сидела. И он всегда отказывался уступить ей место. Позже она заметила, что он преграждает ей дорогу, когда она идет к холодильнику или раковине. Заметить такой переход от вербальной к физической агрессии крайне важно, потому что из клинического опыта терапевтов, лечивших жертв насилия, следует, что все эти женщины ранее подвергались вербальной агрессии.
Вербальная агрессия и сила подчинения
В общем случае, если рассматривать вербальную агрессию как средство осуществления контроля, в этом контексте все перечисленные ниже категории служат способами упрочения Силы подчинения. Значит ли это, что абьюзер ощущает, будто у него появляется больше власти над жертвой, если он, например, едва заметно принижает ее интересы? Какими бы незначительными ни были его замечания, это так и есть. Значит ли это, что жертва ощущает, что ее принижают? Не всегда. Она может испытывать сожаление о том, что партнер не разделяет ее интересы. Она может, например, жалеть, что партнер не наслаждается, скажем, творчеством какого-нибудь артиста или композитора. Значит ли это, что ее партнер действительно не находит удовольствия в них? Не всегда. Возможно, ему гораздо приятнее проявлять свою Силу подчинения. Жертва может так и не узнать правды.
Мы также увидим, что вербальная агрессия препятствует реальным отношениям. Это кажется очевидным, но не для жертвы. Она может питать иллюзии, считая свои отношения реальными, и этому есть несколько причин. Одна из самых важных заключается в том, что жертва и агрессор, как пара, могут адекватно функционировать в своих соответствующих ролях.
Вербальные агрессоры в общем случае многие свои чувства проявляют в форме гнева. Например, если вербальный агрессор ощущает неуверенность и беспокойство, он может просто разозлиться на то, что ощущает неуверенность и беспокойство. Однако быть человеком – значит испытывать чувства. Это универсальная способность человечества, как и способность мыслить. К сожалению, агрессор, как правило, не желает принимать свои чувства и открывать их партнеру. Он возводит стену между собой и партнером. Он держит дистанцию.
Почему он так поступает? Потому что в Реальности I необходимы стены. Как и необходима дистанция. Стены и дистанция не дают «врагу» подобраться слишком близко. Вербальный агрессор осознанно или неосознанно воспринимает своего партнера как врага или, по крайней мере, как угрозу, которую необходимо контролировать. Как следствие, вербальный агрессор развязывает своего рода словесную войну, чего его партнер обычно не осознает. Слова – его оружие, а категории вербальной агрессии – боевые припасы.
Категории вербальной агрессии
1. Необщительность
2. Возражение
3. Обесценивание
4. Нападки под видом шуток
5. Блокирование и отвлечение
6. Обвинение
7. Осуждение и критика
8. Тривиализация
9. Пренебрежение
10. Угрозы
11. Обзывание
12. Забывание
13. Приказы
14. Отрицание
15. Агрессивный гнев (описывается в главе IX)
1. Необщительность
Общение в отношениях – это не просто обмен информацией. Отношения требуют близости. Близость требует эмпатии. Способность выслушивать и понимать чувства другого – это эмпатическое понимание. Близости в отношениях невозможно достичь, если одна сторона не способна поделиться своими чувствами и эмпатически поддержать партнера. И хотя два человека иногда могут не понимать друг друга или испытывать иные трудности с выражением своих чувств, на стремление понять указывают, например, такие фразы, как «Ты это имела в виду?», «Ты действительно это чувствуешь?», «Мне кажется» или «У меня такое чувство, что…». Один человек не может создать близость в отношениях.
Агрессор, отказывающийся выслушать женщину, отрицающий ее переживания и не желающий делиться своими, нарушает основной принцип отношений. Необщительность в данном случае подразумевает умалчивание и нежелание общаться.
Нежелание общаться порой говорит громче всяких слов, и это одна из категорий вербальной агрессии. Иными словами, необщительность в этом смысле – это сознательный выбор держать почти все свои мысли, чувства, надежды и мечты при себе, хранить молчание и поддерживать отстраненность по отношению к партнеру. Это стремление как можно меньше делиться сокровенным и демонстрировать холодное безразличие. Закоренелый вербальный абьюзер может месяцами или годами не предпринимать никаких попыток поговорить по душам с женщиной или не отвечать ей эмпатией.
Все это может длиться бесконечно, потому что женщина, попытавшись достучаться до своего партнера, может прийти к мысли, что он просто молчаливый и замкнутый человек, сдержанный и стеснительный, или у него есть какие-то «пунктики», или, допустим, он слегка аутист. Она охотнее подыщет подобные причины для объяснения поведения вербального абьюзера, нежели попытается представить себе его реальность.
Хотя женщина и будет желать нормального общения и близости в отношениях, она может решить, что не вправе ожидать большего, чем способен предложить ей партнер. Она ни на минуту не усомнится в том, что он действительно желает делиться с ней своими мыслями, чувствами и переживаниями. «Он просто стеснительный», – говорят некоторые женщины. Следующий инцидент между Мэй и Мэлом очень точно характеризует такое состояние дел:
Однажды я услышала, как Мэл обсуждает с братом фильм, который мы недавно посмотрели. Он рассказывал, о чем мог подумать герой в одном из эпизодов. (Не припомню, чтобы Мэл вообще говорил о чем-то подобном.) Позже вечером я напомнила ему об этом: сказала, что была удивлена и хотела бы, чтобы он делился своими мыслями со мной.
Я подумала, что он наконец-то поймет. Передо мной был конкретный пример. И не только; мне казалось, что этот случай – настоящий прорыв для него. Он всегда был таким молчаливым; за исключением шуток и редких комментариев, от него мало что можно было услышать. Я даже решила, что он немного аутист. Я сказала ему, что он, наверное, не понимал этого, но меня действительно интересуют его мысли. Я верила, что, если попрошу, чтобы он поделился со мной тем же, чем делился с братом, он поймет. Он никогда так не говорил со мной.
Но меня смутили его слова: «А, ну ладно, я не думал, что тебе будет интересно», как если бы он понимал, но на самом деле так и не понял.
У Коры был похожий случай. Она сказала: «Я не знала, что делать. Какое-то время думала, что, если бы со мной было интереснее и увлекательнее или я была более умной и начитанной, образованной или какой-то еще, он бы иногда со мной разговаривал по душам». Задумавшись, она добавила: «Наверное, я начала по-настоящему догадываться, что здесь что-то не так, когда была у подруги и вошел ее муж. Он начал рассказывать ей о товарище, которого встретил на теннисном корте. Я не могла вспомнить, чтобы Курт делился со мной чем-то подобным. Рядом с Куртом мне всегда было одиноко».
У вербального агрессора, не желающего общаться, есть множество отговорок и оправданий своему поведению. Он может сделать вид, что не расслышал, или обратить внимание на что-то другое, когда говорит партнер, или сидеть, уткнувшись в телевизор, и при этом сказать: «Продолжай, я слушаю».
Вербальный агрессор, не желающий общаться, отвечает на просьбу поговорить следующим образом:
«Тут не о чем разговаривать».
«И что ты хочешь от меня услышать?»
«На что ты жалуешься? Я же говорю с тобой».
«Ты никогда не даешь мне слова сказать».
«Зачем говорить, нравится мне это или нет, ты же все равно все сделаешь по-своему».
«Тебе будет неинтересно».
Такие ответы усиливают замешательство жертвы. Женщина верит в реальность их отношений, потому что агрессор способен делиться функциональной информацией. Конечно, функциональная информация важна, но это не единственная форма коммуникации, необходимая для настоящих отношений. Важны также две другие формы коммуникации. Это коммуникация, задействующая партнера, и коммуникация, дающая обратную связь. Ниже приведены фразы, иллюстрирующие эти три вида коммуникации.
Коммуникация, предоставляющая функциональную информацию
Сегодня вечером буду поздно.
Список на столе.
Тебе нужна помощь с этим делом?
Кто это оставил?
Где мой молоток?
Оставь мою почту здесь.
Шоу началось.
Лампочка перегорела.
В машине почти закончился бензин.
Коммуникация, задействующая партнера
Не поделишься своими мыслями?
Отгадай, что случилось по дороге в…
Я тут подумал…
Тебе когда-нибудь приходило в голову?..
Какой у тебя любимый?..
Нравится ли тебе?..
Мне в… больше всего нравится то, что…
Я чувствую…
Что бы тебе хотелось сделать через год?
Что ты думаешь о?..
Когда освободишься, не хочешь поговорить об этом со мной?
Коммуникация, дающая обратную связь
О, мне ясно, что ты имеешь в виду.
Да, я понимаю.
Это интересно.
Я об этом не подумал.
Ага.
О! Я всегда так считал.
Похоже, ты хочешь сказать, что…
Я подумаю и скажу тебе.
О чем ты думала?
Ты хочешь сказать, что…
О! Так ты имеешь в виду…
2. Возражение
Для некоторых людей главной является другая категория вербальной агрессии – возражение. Поскольку агрессор живет в Реальности I, он воспринимает своего партнера как соперника. Как она смеет иметь мнение, отличающееся от его собственного? Если она смотрит на вещи иначе, у него может сложиться ощущение, что он теряет лидирующую позицию и контроль над ней. Как следствие, он решает выступать против ее мыслей, восприятия или отношения к самой жизни. Как категория вербальной агрессии, возражение – одна из самых разрушительных сил в отношениях. Оно перекрывает любые возможности дискуссии, постоянно отрицает реальность жертвы и не дает ей узнать, что партнер думает по тому или иному поводу. Складывается впечатление, что вечно спорящий агрессор думает только о том, как бы возразить своему партнеру. Женщина не может понять, что у него действительно на уме. Следовательно, она не может понять его. Узнать не желающего общаться и постоянно возражающего агрессора практически невозможно.
Желание возразить жертве бывает настолько сильным, что абьюзер недослушивает и не дает ей закончить свои мысли.
В главе 5 (Взаимодействие 1) Курт возразил Коре, сказавшей: «Наверное, когда после тепла становится холодно, вероятность дождя больше», фразой: «Не холодно, а прохладно!» При этом он выразился так, как если бы Кора действительно сказала, что сейчас холодно. Желание возразить жертве бывает настолько сильным, что абьюзер недослушивает и не дает ей закончить свои мысли, и уж определенно не распознает тон ее высказывания.
Отметим также, когда Кора сказала: «Я вообще-то хотела…» – Курт не позволил ей закончить, словно считал, что у нее нет права на собственное мнение. Отвечая жертве, вербальный агрессор не начинает фразу словами вроде «Мне кажется…», «Я думаю…» или «У меня такое чувство, что…», он просто возражает. И это относится к любым мыслям, убеждениям и чувствам партнера-женщины. Если она говорит в его присутствии «Мне кажется, что…», «У меня такое чувство, что…» или «Я думаю…», он почти всегда скажет нечто противоположное.
Кора так объясняла свое противостояние с Куртом:
Курт противоречит мне во всем. У меня такое чувство, что я не могу сказать ничего, чему он не возразил бы. Думаю, нет ничего такого, с чем он согласился бы со мной. На самом деле он говорит: «Нет, это не так» даже по поводу моих самых личных переживаний и ощущений.
Ниже приведены некоторые дополнительные примеры возражений.
Взаимодействие 1
Агрессор: Сцена слишком затянута.
Партнер: О! Я не заметила.
Агрессор: Ты ошибаешься.
Партнер: Ну, на мой взгляд, не так уж и затянута, а тебе, наверное, показалось иначе.
Агрессор сердито: Ты сама понимаешь, о чем говоришь? Здесь все очевидно, знаешь ли. Любой критик согласится со мной!
Женщина просто пыталась объяснить партнеру, что видит реальность иначе. Он же настаивал, что ее восприятие и чувства не верны. В результате агрессор так рассердился, что жертва подумала, что и в самом деле ошибается.
Взаимодействие 2
Партнер: Мне кажется, мы слишком много средств тратим на вооружение и слишком мало на образование.
Агрессор: Это не так, и у тебя нет статистических данных для доказательства.
Взаимодействие 3
Нэн осознала, что ей намеренно возражают, во время следующего разговора. Она согласилась с Недом, повторила его высказывание, а затем заметила, что он тут же возразил ей. Она повторила его слова, согласившись с ним, но Нед снова возразил ей. Вот их разговор:
Нед: Этот абажур не подходит лампе.
Нэн: Да, не подходит.
Нед: Он гармонирует с лампой.
Нэн: Да, гармонирует.
Нед: Но нельзя же точно сказать, когда свет выключен.
Нэн: О да, я вижу. Свет выключен.
Нед: Проблема тут не в этом.
Нэн: Я пытаюсь понять, что ты имеешь в виду.
Нед: Не пытаешься. Ты искажаешь мои слова!
Каким бы странным ни казался этот разговор, он не настолько уж редок. Возражение и в самом деле блокирует любые попытки общения и всякую возможность установить близость.
3. Обесценивание
Обесценивание отрицает реальность и чувства партнера, и оно чрезвычайно деструктивно. Если женщина не осознает его, она может годами пытаться выяснить, что не так с ней или ее способностью к общению. Обесценивание искажает восприятие партнером агрессии, и, следовательно, это одна из самых коварных форм вербального насилия.
Один из способов понять обесценивание – это представить, что некая вещь, стоящая сто долларов, продается в магазине за один цент. Цена на нее снижена настолько, что она полностью обесценивается и практически ничего не стоит. В реальности вербальный агрессор обесценивает восприятие и чувства своего партнера, как если бы они ничего не стоили.
Если женщина говорит, например: «Мне больно это слышать…», «Не думаю, что это смешно, звучит как издевательство» или «Мне становится плохо, когда ты на меня кричишь», абьюзер может обесценить чувства партнера, сказав нечто со следующим смыслом: «Твои чувства и восприятие ошибочны, они ничего не стоят». Ниже приведены обычные примеры таких высказываний:
Ты слишком чувствительна.
Ты слишком поспешно принимаешь решения.
Ты не способна оценить шутку.
Вечно ты все преувеличиваешь.
Ты создаешь проблему из пустяка.
У тебя нет чувства юмора.
Ты все видишь в черном свете.
Ты ко всему относишься слишком серьезно.
Ты слишком раздражительна.
У тебя слишком развитое воображение.
Ты не знаешь, о чем говоришь.
Ты думаешь, будто все знаешь.
Тебе всегда нужно на что-то пожаловаться.
Ты хочешь поспорить со мной.
Вечно ты всем недовольна.
Ты все не так понимаешь.
Ты делаешь из мухи слона.
Ты все выдумываешь и переворачиваешь мои слова.
Ты все искажаешь.
Ты хочешь поссориться.
Жертва часто доверяет агрессору. Она, например, может быть убеждена, что что-то не так с ней, ее чувством юмора или восприятием. Такие убеждения могут приводить к разочарованию и чувству безысходности. Женщина может часами пытаться понять, что сделала не так, не осознавая, что такие обесценивающие высказывания со стороны агрессора имели лишь одну цель – снять с себя ответственность за собственное поведение.
Обесценивание искажает восприятие партнером агрессии, и, следовательно, это одна из самых коварных форм вербального насилия.
4. Вербальная агрессия под видом шуток
С этой категорией вербальной агрессии сталкивались все женщины, с которыми мне приходилось общаться. Оскорбительные комментарии, остроумные или не очень, требуют достаточно развитого ума и воображения. Они задевают за живое, затрагивают самые чувствительные места и порождают в агрессоре чувство превосходства. Но жертве оскорбление не кажется смешным и забавным, потому что ничего в нем забавного нет.
Оскорбительные комментарии под видом шуток часто содержат отсылки на женскую природу, интеллектуальные способности женщины или ее компетентность.
Если женщина говорит: «Не думаю, что это смешно», агрессор может, например, обесценить ее восприятие, сердито ответив: «У тебя просто нет чувства юмора!» или «Ты не понимаешь шуток!». Также он сам может обвинить ее в агрессивности, сказав: «Ты просто хочешь поспорить!» Но такие высказывания сами по себе оскорбительны и агрессивны.
Читателю, должно быть, очевидно, что ответы агрессора не демонстрируют его доброжелательности или интереса к отношениям. К сожалению, жертве это не всегда бывает ясно. Поскольку агрессор отвечает сердито, у нее может сложиться впечатление, что она «сделала что-то не то», что у его гнева действительно имеется какая-то причина или (как считают некоторые женщины) что-то не так с ее чувством юмора. Тут всегда следует помнить о том, что один из эффектов вербальной агрессии – это своеобразное «промывание мозгов».
Ниже приведены оскорбительные комментарии под видом шуток:
Тебе нужен настоящий хозяин!
Ого! Тебя так легко позабавить!
Что еще ожидать от женщины?
Ты бы и головы своей не нашла, не будь она прикреплена к туловищу.
Агрессор также может напугать жертву, застав ее врасплох, после чего рассмеяться, как если бы это была шутка.
5. Блокирование и отвлечение
Блокирование и отвлечение – это категория вербальной агрессии, контролирующая межличностную коммуникацию. Вербальный агрессор отказывается общаться, категорично утверждает свою точку зрения или скрывает информацию. Посредством блокирования и отвлечения он не допускает возможности разрешения конфликта. Блокирование может проявляться в прямом требовании замолчать или в смене темы разговора.
Блокирование может подразумевать и обвинение; тем не менее его основная цель – предотвратить дискуссию, закончить общение или скрыть информацию. Примеры блокирования:
Ты хочешь, чтобы последнее слово всегда оставалось за тобой!
Ты знаешь, что я имею в виду!
Думаешь, ты все знаешь!
Ты слышала меня. Не буду сто раз повторять!
Ты меня перебиваешь!
Вижу, тут ничего не добьешься.
Это все чепуха!
Хватит меня критиковать!
Просто закончим разговор!
Тебе всегда нужно настоять на своем!
Прекрати болтовню!
Тебя кто-то спрашивал?
Откуда у тебя взялась эта дурацкая/глупая/странная/тупая идея?
Хватит ныть!
Блокирование может сопровождаться различными тактиками отвлечения. Например, в приведенном в главе 4 примере, когда женщина спросила, куда были потрачены 40 000 долларов, абьюзер блокировал ее попытки получить информацию, отвлекая обвинениями и не связанными с темой комментариями.
Часто жертва не замечает, что изначальная тема давно оставлена. Ее внимание отвлечено.
Ниже приведен пример подобной блокировки. Чтобы отвлечь внимание женщины от закономерного вопроса «Что случилось с 40 000 долларов?», используются все возможные средства.
О чем тебе волноваться! У тебя осталось достаточно денег, чтобы потратить!
Не буду я копаться во всех этих счетах!
В бизнесе множество трат, хватит приставать ко мне!
Я не собираюсь объяснять, как устроена корпоративная программа пенсионного обеспечения!
Поговорим, когда начнешь зарабатывать 200 000 долларов в год!
Я уже объяснял тебе и не собираюсь повторять!
Ты что, вышла за меня ради денег?
Мне что, нужно отчитываться за каждый цент?
А ты сможешь отчитаться за каждый потраченный цент?
Вечно ты пытаешься поспорить!
Я устал от твоих жалоб!
Если думаешь, что все так просто, можешь сама заниматься налогами, а я отдохну!
Да ладно тебе. Сейчас только разборок мне не хватает!
Это слишком сложно, ты не поймешь!
Отвлечение требует от жертвы ответа вроде «Я не жалуюсь, а просто задаю вопрос» или «Но я не знаю, о каких счетах ты говоришь». Посредством отвлечения меняется тема разговора. Ни одна из фраз агрессора не отвечает на вопрос женщины обстоятельно и по существу.
6. Обвинение
Агрессор обвиняет свою жертву в чем-то неподобающем или в нарушении какого-то существенного соглашения в отношениях. Ниже приведены некоторые примеры.
Женщина: Мне кажется, мы отдаляемся друг от друга.
Агрессор в ярости: Хватит меня укорять!
В данном примере агрессор обвиняет женщину в том, что она его укоряет. Таким образом он избегает близости и любой возможности осознать ее чувства.
Агрессор: Где мой гаечный ключ?
Женщина: По-моему, дети оставили его на заднем сиденье машины.
Агрессор сердито: Я тебя не спрашивал!
Женщина: Что ты так рассердился?
Агрессор в ярости: Ты же знала, что это риторический вопрос!
Жертву обвиняют в том, что она ответила на высказывание, «выраженное в виде вопроса лишь для драматического эффекта и не требующее ответа» (словарное определение). А также в том, что она намеренно рассердила партнера, зная, что от нее не требуют ответа.
Женщина: Дорогой, я сегодня и вправду очень устала!
Агрессор: Если устала не от меня, то кто же тебя так утомил?
Попытка коммуникации со стороны жертвы отвергается; ее обвиняют в неверности и соответственно в неподобающем поведении. Истинная цель такого высказывания – принудить женщину к подчинению.
Ниже приведены некоторые оскорбительные и обвиняющие высказывания. Для большинства они очень болезненны, потому что обычно женщина старается доказать своему партнеру, что она ему не враг.
Ты всегда хочешь настоять на своем.
Ты просто хочешь поспорить.
Ты ищешь повода для ссоры.
Ты набрасываешься на меня.
Вечно ты ко мне пристаешь.
Меня достали твои нападки/жалобы/нытье.
7. Осуждение и критика
Вербальный агрессор может осуждать жертву, а затем выражать свое критическое мнение о ней. Если она возразит, он может сказать, что старается помочь ей, но в действительности его поведение свидетельствует о том, что он ее не принимает. Большинство вербальных агрессоров говорят осуждающим тоном. Например, осуждающий характер носят такие отрицающие чувства партнера фразы, как «Ты слишком чувствительна», а также оскорбительные «шутки». Ниже приведены примеры осуждающей критики.
Высказывания, начинающиеся с фразы «Твой недостаток в том, что…» – осуждающие, критические и агрессивные.
Высказывания, начинающиеся с фразы «Твоя проблема в том, что…» – осуждающие, критические и агрессивные.
Большинство высказываний, начинающихся с «ты» и характеризующих партнера – осуждающие, критические и агрессивные. Вот некоторые из них:
Ты меня обманываешь.
Ты никогда не бываешь довольна.
Ты всегда хочешь настоять на своем.
Ты говоришь глупости.
Ты не понимаешь шуток.
Ты с ума сошла.
Ты ко мне пристаешь.
Какая же ты тупая.
Какая же ты дура.
Критические высказывания о жертве, обращенные к другим, тоже агрессивны. В таком случае «ты» в них заменяется на «она». Вот несколько примеров:
Она своей тени боится.
Она ничего не может сделать правильно.
Она вечно меняет мнение.
Она постоянно ноет.
Она сама не знает, что ей нужно.
Критические «истории» об ошибках жертвы или откровенная ложь, заставляющая женщину смутиться, в присутствии других также агрессивны, например:
Она трусиха, боится летать.
Она заметает пыль под ковер.
Она забывает кошелек всякий раз, как идет в магазин.
Высказывания, критикующие отдельные, вырванные из контекста слова – агрессивны, например:
Кора и Курт собираются отправиться на лыжный курорт.
Кора в восхищении восклицает: «Жду не дождусь, когда мы туда поедем!» Курт сердится: «Не поедем, а полетим на самолете!»
Дора заходит в гостиную во время рекламы и спрашивает Дина: «Передача закончилась?» Дин раздраженно отвечает: «Это не передача, а трансляция матча!»
В обоих случаях женщины расстроились и невольно сказали: «Я не это имела в виду». Но агрессор и без того знал, что хотела сказать жертва. Он живет в Реальности I, а в ней возможность указать на ошибку – это способ проявить свою власть и Силу подчинения. Такой партнер часто сам обвиняет жертву в том, что она всегда настаивает на своей правоте.
Агрессивна и критика, маскирующаяся под помощь или совет. Вот несколько примеров:
Разве не лучше будет…
Если бы ты не… было бы лучше.
На твоем месте я бы так не делал.
В следующий раз тебе нужно…
Тебе нужно было воспользоваться…
Посмотри, что ты пропустила.
8. Тривиализация
Тривиализация – это способ показать, что нечто, сделанное или испытанное женщиной, весьма незначительно. Когда фраза произносится искренним и чистосердечным тоном, тривиализацию бывает трудно опознать. Если жертва доверяет агрессору, она может принимать его высказывание за чистую монету. В результате у нее возникает сбивающее с толку чувство, что ее саму или ее интересы не понимают.
Тривиализация бывает очень тонкой и может приводить к депрессии, причем для жертвы так и останется загадкой, что стало тому причиной. Далее приведен пример тривиализации в отношениях Эллен и Эрни.
Несколько недель я разбирала бумаги и старые домашние документы, которые у нас с Эрни скопились более чем за двадцать лет. После долгой сортировки я распределила их по разноцветным папкам: «Финансы», «Медицина», «Страхование», «Личное» и т. д. В результате они заняли три ящика нового шкафа для бумаг. Это была долгая и нудная работа.
Время от времени я сообщала Эрни о том, как идут дела. Наконец, через пару недель с бумагами было покончено. Вздохнув с облегчением, я сказала Эрни:
– Все, я закончила разбирать бумаги. Вот это была работенка. – И, открыв ящики, показала ему, что у меня получилось.
Он произнес:
– Ого! Впечатляет.
Я не помнила, чтобы когда-нибудь раньше он так отзывался о моей работе. С улыбкой я спросила:
– Правда?
Он ответил странным голосом:
– Впечатляет, как тебе удалось уместить названия на этих крошечных ярлычках.
– О, Эрни, я просто напечатала их. Это как раз было нетрудно.
Он серьезно посмотрел на меня и сказал:
– Да? А я думал, трудно.
Мне стало грустно, и я ощутила разочарование. Я подумала, почему мне так сложно разговаривать с ним. Почему у меня не получается рассказать ему о проделанной работе? Я знала, что он сам раньше печатал названия на ярлычках. Я не могла понять, почему ему кажется, что это труднее, чем несколько недель сортировать бумаги, тем более что некоторые названия были лишь сокращениями. У меня создалось впечатление, будто я не могу достучаться до него, не могу поведать о своих чувствах.
Такая вербальная агрессия доставила жертве дополнительную боль. Испытав удовлетворение и гордость от того, что партнер признал и оценил ее работу, она открылась ему и стала уязвимой для тривиализации. Сначала агрессор сказал, что впечатлен, а затем прокомментировал самую банальную вещь, отказываясь признавать усилия и результаты.
Лея описала другой случай тривиализации:
Однажды у меня получилось передать в своей живописи то, о чем я давно мечтала. Вечером я сказала Люку, что наконец-то мои картины выглядят так, как я их задумала, а он ответил с заметным сарказмом: «Ну да, наверное, приятно занять себя чем-нибудь в свободное время». Я испытала огромное разочарование. Мне показалось, я никак не могу объяснить ему, насколько важна для меня моя работа и что это не просто приятное времяпрепровождение.
Тривиализация выбивает жертву из колеи. Если ее заслуги не признают, она начинает верить в то, что не способна объяснить партнеру, насколько важны для нее некоторые вещи. Принижая, абьюзер ощущает свою важность и силу, но его жертва испытывает смятение и замешательство.
9. Пренебрежение
Пренебрежение означает нежелание оказывать эмоциональную поддержку. Оно подтачивает уверенность в собственных силах и решительность жертвы. Пренебрежительное отношение обычно сопровождается оскорблениями и прочими способами проявления агрессии. Как следствие, самооценка жертвы, и без того заниженная, падает еще больше, что делает ее уязвимее для агрессии. Ниже приведены примеры пренебрежительных замечаний, снижающих интерес и энтузиазм.
Жертва: Какой красивый цветок!
Агрессор, презрительно: Цветок как цветок.
Жертва: Интересно, растут здесь еще такие?
Агрессор: Какая разница?
ИЛИ: Что тут интересного?
ИЛИ: Не понимаю, что тут такого?
ИЛИ: Кому какое дело?
Откровенно презрительные реплики также выражают пренебрежение:
Тебя кто-то спрашивал?
Никому твое мнение не интересно.
Вечно тебе нужно вставить свои два слова!
Ты не поймешь.
Не твоего ума дело.
У тебя это никогда не получится.
Ты бы так не болтала, будь у тебя связаны руки.
Думаешь, ты такая умная?
Кого ты хочешь впечатлить?
Пренебрежение может демонстрировать и прямое противодействие, как в примерах, приведенных Дорой и Мэй:
Я с воодушевлением рассказала Дину сюжет истории, которую собиралась написать. Выслушав меня, он ответил: «Честно говоря, не могу представить, чтобы кому-то было интересно это читать». Я почти утратила весь энтузиазм.
У меня появилась идея для семинара по диете и здоровью. На следующий день после того, как я поделилась этим с Мэлом, он вручил мне статью и сказал: «Похоже, это все объясняет». В статье все мои интересы относительно семинара описывались как пустая прихоть, и в ней говорилось о людях, которые были озабочены диетой и здоровьем вплоть до фанатизма. Меня охватило странное чувство. Я не могла найти мотивацию и заставить себя работать дальше.
В главе 4 описывалось, как приступившую к занятиям Эллен постоянно отвлекали вопросами о ее самочувствии. Ей начало казаться, что что-то не так; при мысли об учебе возникали неприятные чувства. И только при содействии со стороны она осознала источник своего беспокойства. Такого рода противодействие подтачивает целеустремленность и решительность жертвы.
Другая форма противодействия – помехи и прерывание. Например, агрессор может прервать беседу своего партнера с другими людьми громким смехом. Или может войти в комнату и начать громко играть на фортепьяно, как было в случае с одним из агрессоров. Он может просто оборвать женщину и закончить историю вместо нее, утверждая, что все было не так, или отрицая рассказанное.
Пренебрежение может служить намеком на некомпетентность и несамостоятельность жертвы. Белла приводит пример:
Я сказала:
– Мне нужно прочитать это, прежде чем я подпишу.
Тогда Берт рассердился:
– А чего тут читать? Вообще-то все очень просто!
В данном случае Берт подразумевает: «Я подумаю за тебя. Для тебя это слишком сложно».
10. Угрозы
Угрозы – это средство манипулирования жертвой при помощи ее величайших страхов. Вербально агрессивные угрозы обычно подразумевают некую потерю или боль в случае, если жертва не подчинится агрессору.
Вот некоторые примеры:
Делай, что я хочу, или я уйду.
Делай, что я хочу, или я заведу любовницу.
Делай, что я хочу, или я подам на развод.
Делай, что я хочу, или я по-настоящему рассержусь.
Делай, что я хочу, или я ударю тебя.
ИЛИ
Если ты… я…
11. Обзывание
Обзывание (навешивание ярлыков) – самая очевидная категория вербальной агрессии. Агрессией считается использование любых слов в оскорбительной манере, даже таких как «моя дорогая», если они произносятся с сарказмом.
12. Забывание
Забывание подразумевает одновременно отрицание и скрытое манипулирование. Заявление агрессора о том, что происшедшее на самом деле не происходило, оскорбительно по своей природе. Да, всякий может забыть о чем-то, такое случается сплошь и рядом. Однако постоянно забывать о словах, доставивших боль другому человеку, – это вербально агрессивное отрицание.
Часто, придя в себя после унижения или агрессивной сцены, жертва пытается поговорить о ней с партнером. Но оказывается, что тот уже очень удобно для себя забыл об инциденте и говорит, например: «Не знаю, о чем ты. Не хочу слушать об этом».
Постоянно забывать о словах, доставивших боль другому человеку, – это вербально агрессивное отрицание.
Некоторые абьюзеры, похоже, последовательно забывают об обещаниях, очень важных для их партнера. Часто жертва действительно рассчитывает на какое-то соглашение, но абьюзер «забывает» об этом. «Не знаю, с чего это ты вдруг взяла» или «Я никогда такого не обещал» – распространенные формы отрицания.
13. Приказы
В стремлении отдавать приказы просматривается отрицание равноправия и самостоятельности партнера. Когда агрессор приказывает, вместо того чтобы вежливо попросить, он воспринимает партнера словно перчатку у себя на руке или робота, который автоматически должен выполнять его желания. Вот некоторые примеры приказов:
Сними это.
Зайди сюда и убери здесь.
Сегодня ты никуда не пойдешь.
Убери это отсюда.
Ты это не наденешь.
Мы не будем обсуждать это.
Помолчи.
Сейчас мы будем делать по-моему.
14. Отрицание
Хотя негативные последствия есть у всех категорий вербальной агрессии, отрицание – одна из самых коварных, потому что не признает реальности жертвы.
Закоренелый абьюзер может регулярно использовать все формы вербального насилия. Он может прочитать этот раздел о категориях вербальной агрессии и утверждать, что не делал ничего подобного, что любит женщину и никогда не желал ей плохого. Ниже приведены примеры отрицания.
Я никогда такого не говорил.
Ты все выдумываешь.
Между нами никогда не было такого разговора.
Ты расстраиваешься на пустом месте.
Не знаю, с чего это ты взяла.
Когда же жертва агрессора четко осознает, что
он действительно говорил это;
она ничего не выдумала;
между ними действительно был такой разговор;
она расстроена по вполне определенной причине;
ее переживания реальны —
тогда у нее появится достаточно самоуважения и знания, чтобы опознать вербальную агрессию.
Агрессивный гнев
Эта категория вербальной агрессии описывается в главе 9.
Глава 9
Зависимость от гнева
Мы не можем жить без подчинения других… Главное, по сути, заключается в возможности сердиться без того, чтобы другой человек ответил тем же.
В основе вербально агрессивного поведения лежит гнев, мотивирующий и поддерживающий насилие. Жертва должна понять, что она не ответственна за то, что на нее кричат, набрасываются с упреками или просто смотрят с негодованием, – как бы сильно ни гневался агрессор. А поскольку она никоим образом не несет ответственности за агрессию, ей не нужно защищать себя и оправдываться. Но она может оправдываться, как будет описано ниже.
Жертвы вербальных агрессоров знают, что, даже если они объяснят, что на самом деле хотели сказать или имели в виду, им никогда не услышать в ответ: «О, извини, что накричал и набросился на тебя. Ты простишь меня?» Им это знакомо по опыту. Но они не теряют надежды, что на этот раз он поймет. Эта надежда из тех, что труднее всего оставить.
В главе II приведены примеры, поясняющие, что происходит, когда жертва защищается или пытается объясниться. Тем самым она шагает в сторону реальности агрессора. Тогда он полагает, что она находится в его пространстве, где борьба – это норма, и начинает войну. Извинение – это самое последнее, что может прийти ему в голову.
Жертве также важно осознать, что нет никакого «правильного поведения», которое помешало бы абьюзеру направлять на нее свой гнев. Говорить более спокойным тоном, быть внимательнее, сильнее поддерживать его, интересоваться его делами, больше знать, быть более забавной, привлекательной, худой или «классной» – все это не работает.
Они не теряют надежды, что на этот раз он поймет. Эта надежда из тех, что труднее всего оставить.
Гнев агрессора порожден Силой подчинения. Он проявляет его либо скрыто, посредством манипулирования, либо открыто, в неожиданных вспышках, направленных на партнера. Во время этих вспышек абьюзер обвиняет и упрекает жертву, делает ее козлом отпущения. При этом он отрицает реальную причину своего поведения и убеждает и себя, и обычно свою жертву в том, что она сделала или сказала нечто, оправдывающее его гнев.
Когда агрессор направляет гнев на жертву, он снимает напряжение, порожденное ощущением собственного бессилия, отсутствием Силы личности. В результате жертве становится плохо, а абьюзеру хорошо.
Попытки жертвы выяснить, что пошло не так, просто не работают. Агрессор будет либо откровенно отрицать свой гнев, либо утверждать, что виной всему поведение жертвы. Если бы он признал, что жертва не виновата, ему бы пришлось столкнуться лицом к лицу с самим собой и своими чувствами. В большинстве случаев агрессору не хочется этого делать.
Вербальных абьюзеров переполняет внутреннее напряжение, периодически и непредсказуемо прорывающееся наружу в виде вспышек гнева, направленных на партнера. Затем напряжение опять нарастает, пока агрессор не спустит его в очередной вспышке. Такое нарастание и спуск напряжения образуют цикл. Я называю его циклом зависимости от гнева, а абьюзера, следующего такому образцу поведения, – зависимым от гнева.
Цикл этот, впрочем, нерегулярен. Он непредсказуем. Агрессор не выпускает свой гнев на жертву каждое утро, каждый вечер или по субботам. Интенсивность вспышек также варьируется. На цикл влияют следующие факторы: возможности, происшествия на работе или дома, мысли, текущее ощущение своей силы, собственные страхи, чувство зависимости или компетентности. Если агрессор выпивает, свою роль может играть и алкоголь. Алкоголь не столько повышает гнев, сколько позволяет свободнее выплескивать его.
Этот цикл предоставляет агрессору двойную награду. Награды для него – словно очередная доза для наркомана. Первая награда – это чувство облегчения, своего рода эйфория после вспышки и агрессии в адрес жертвы, потому что он снимает напряжение, накопившееся после предыдущего выплеска гнева. Вторая награда – это утверждение своего влияния, своей Силы подчинения над жертвой. Она ничего не может с этим поделать, и ей не удастся предотвратить очередную вспышку.
Партнеры зависимых от гнева могут по-разному относиться к таким выплескам и вести себя во время них. Поскольку абьюзеры обвиняют и упрекают их, они могут прийти к мнению, что действительно в чем-то виноваты. Со временем, сами того не осознавая, они привыкают быть настороже и угождать агрессору. Таким образом, агрессия воздействует не только на партнера, но на каком-то уровне на всех членов семьи.
Многие женщины признавались мне, насколько это верно. Рассказывая о своей семье, они говорили: «Сын увидел, что я плачу, и спросил: «Что случилось?» Я ответила, что на меня только что накричали. Он сказал: «Мама, как только услышишь по телефону папин голос, будь готова тут же нажать на кнопку и повесить трубку. Не пытайся понять, что он говорит. Как только услышишь гневный голос, вешай трубку. Тогда ты будешь смеяться, вместо того чтобы плакать».
Гнев вербального агрессора течет свободно и иррационально. Он не имеет ничего общего с жертвой. Однако сильно влияет на нее. Гневные окрики, несправедливые замечания, упреки – все это доставляет ей боль и приводит в замешательство. Такие атаки выводят ее из равновесия и заставляют падать духом. И хотя их причина никак не связана с ней, они задевают ее, потому что враждебность, как физическая, так и эмоциональная, всегда болезненна.
Некоторые жертвы пытаются не обращать внимания на вспышки гнева, думая: «Я сильная. На самом деле он так не считает. Я не позволю ему выбить меня из колеи. Рано или поздно я стану понимать его лучше, или он поймет, что некоторые его слова меня ранят, или же научится спрашивать, что я имею в виду/говорю на самом деле, прежде чем выходить из себя». Что же происходит в результате такого подхода? Жертва использует свою силу против себя самой. Она пытается сохранить самообладание и спокойствие, на что тратит свои силы, как и на то, чтобы понять абьюзера. Она может пострадать от травматического шока. И уж конечно, она запутывается еще больше. Как выразилась Энн: «Он любит меня. Ему просто не нравятся некоторые мои черты».
Кроме того, если жертва старается спокойно переносить вспышки гнева, абьюзер ощущает, что ему мешают получить желаемое. Ему требуется очередная доза, освобождающая от накопившегося напряжения и дающая чувство превосходства над партнером. Если ему не удается принизить жертву, если она никак не показывает, что падает духом, он усиливает агрессию. Возможно, это неосознанное решение. Он просто сильнее злится, становится более напряженным и более зависимым от очередной дозы Силы подчинения. Это одна из причин, по которым агрессия со временем усиливается. По мере того как жертва адаптируется – пытается игнорировать его поведение, возможно, в надежде на то, что он перестанет выходить из себя, или она перестанет непреднамеренно провоцировать его, или поймет, что «делает не так» и почему «чувствует, что неправильно поступила», – агрессор гневается все сильнее и вспышки наблюдаются все чаще.
По мере того как жертва адаптируется – пытается игнорировать его поведение, возможно, в надежде на то, что он перестанет выходить из себя, или она перестанет непреднамеренно провоцировать его, – агрессор гневается все сильнее и вспышки наблюдаются все чаще.
Другая причина, по которой вербальная агрессия со временем усиливается, – это то, что «дозы» на самом деле ничего не исправляют. Агрессору недостает Силы личности, и, следовательно, необходимость в проявлении Силы подчинения растет. Со временем растет и напряжение, а в результате усиливаются гнев и враждебность.
Если жертва использует свою силу, чтобы игнорировать вспышки и найти смысл в отношениях в надежде на лучшее, агрессор применяет свою, чтобы увеличить агрессию. Если жертва говорит партнеру, насколько ее задевает его гнев, он обычно отвечает ей яростным отрицанием, утверждая, что она все преувеличивает.
Одна из причин, почему зависимый от гнева не извиняется, заключается в том, что искреннее извинение подразумевает, что никаких «доз» больше не будет. «Доза» – вспышка гнева и снятие напряжения – позволяет агрессору поддерживать внутреннее равновесие. Она также порождает в нем ощущение силы и власти. Отрицая ответственность за собственный гнев и обвиняя в нем партнера, агрессор поддерживает равновесие и чувство собственной полноценности за счет жертвы.
Для жертв зависимых от гнева, как правило, оказывается потрясением тот факт, что их партнерам становится хорошо, когда им самим бывает плохо. Об этом свидетельствуют слова Коры:
Я сказала Курту, насколько весь день мне было плохо от нашей утренней ссоры. (Он набросился на меня безо всякой причины. Я пыталась урезонить его, а он просто вышел из дома и направился на работу.)
Он спросил:
– Какой ссоры? Не понимаю, о чем ты.
Я напомнила ему, как он накричал на меня утром из-за яиц, и спросила:
– Разве тебе не было плохо?
Он ответил:
– Ты что, с ума сошла? Утро было чудесное. Хочешь поссориться?
Я сказала:
– Нет.
В общем случае ощущение агрессора можно выразить следующим образом: «Как я могу делать что-то плохое, когда мне так хорошо?» Белла объясняет, как это работает:
Берт согласился пойти вместе со мной к специалисту по вопросам семьи и брака. На консультации он услышал, как мне бывает больно и страшно, когда он кричит на меня. Когда мы вышли, он снова наорал на меня, утверждая, что это я нападаю на него и застаю его врасплох. Я была в замешательстве. Я не понимала, что он хочет сказать и как он мог подумать, что я нападаю на него.
Для жертв зависимых от гнева характерно задумываться над инцидентами и пытаться понять, что они такого сделали или сказали, что вывело их партнера из себя. Если абьюзер перекладывает вину на жертву, но при этом уверяет ее в своей любви, если нападки происходят не на публике, а общие знакомые твердят, как ей повезло с таким «чудесным парнем», если отношения ее родителей оставляли желать лучшего – женщина может и не догадываться о том, что является жертвой агрессии. Она так и продолжит подыскивать рациональные объяснения поведению своего партнера.
Агрессивный гнев также подавляет в жертве желание сексуальной близости. Когда такое происходит, абьюзер обвиняет ее в равнодушии и бесчувственности, в результате чего она снова приходит к мысли о том, что с ней что-то не так.
Агрессивный гнев может начинаться с сердитых замечаний, которые со временем усиливаются и переходят во вспышки ярости. Это может происходить почти незаметно и тянуться годами, но иногда случается быстро, иногда в течение первого года или нескольких месяцев после начала отношений. Две женщины из тех, с которыми я общалась, рассказали, что поведение партнера резко изменилось сразу после свадьбы.
Хотя агрессивный гнев и носит обвинительный характер, жертвы не провоцируют партнера и никоим образом, сознательно или неосознанно, не пытаются «вывести» его из себя. Напротив, насколько мне известно из бесед с жертвами и бывшими жертвами вербальных абьюзеров, они делали все возможное, чтобы ясно и четко выразить свои мысли и намерения. Обычно у них возникало чувство, что это не получается.
Нет никаких особых фраз, помогающих распознать агрессивный гнев. Вы можете вернуться к предыдущей главе и произнести все приведенные в ней агрессивные высказывания как можно более гневным тоном. Или можете прочитать их вслух, сжимая губы и цедя слова сквозь зубы. Подумайте о своих ощущениях, представьте, что они усилены многократно, и вы получите представление о том, какое воздействие они оказывают на жертв.
Некоторые из признаков агрессивного гнева – это недостаток теплоты со стороны партнера, а также оскорбления, насмешки, стремление поспорить по любому поводу, приступы дурного настроения, крики, неожиданный выход из себя и сарказм. Любой пример подобного поведения может стать сигналом для женщины, что она находится рядом с гневным мужчиной. Роберт Браунбридж, клинический социальный работник, дополнил это определение: «Сарказм – верхушка айсберга, скрывающая гору гнева».
К физическим признакам относятся все элементы языка тела, ассоциирующиеся с гневом, такие как сжатые зубы и кулаки. Также о гневе свидетельствуют любые проявления физического насилия, такие как разрушение имущества.
Некоторые агрессоры не выражают свой гнев открыто, но тоже испытывают его и настроены враждебно. Они, похоже, строят более длительные планы по контролю над своими жертвами и манипулированию ими.
С другой стороны, агрессора легко вывести из себя и заставить выплеснуть свой гнев. Большинство жертв даже не подозревают о том, что человек, которого легко рассердить, зависим от гнева. Вместо этого они полагают, что партнер остро реагирует на что-то, но не понимают точно, на что именно. На самом деле зависимый от гнева может интерпретировать любую ситуацию так, чтобы найти «причину» для выплеска ярости на партнера. Сам по себе гнев иррационален, как это открыла для себя Мэй:
Поначалу я беспокоилась о том, что каким-то непонятным для себя образом рассердила его. Позже, осознав, что никаких реальных причин для этого не существует, я испугалась его иррациональности.
Глава 10
Что делает жертву жертвой
Один ученый провел эксперимент. Он погрузил лягушку номер один в кастрюлю с горячей водой. Лягушка выпрыгнула из нее. Тогда он погрузил лягушку номер два в кастрюлю с холодной водой. Эта лягушка не выпрыгнула. Ученый постепенно начал повышать температуру. Лягушка привыкала к ней, пока не сварилась заживо.
Адаптация – это своего рода привыкание к условиям, при которых жертва становится жертвой. Другими словами, условия вокруг нас могут измениться, и мы, подобно лягушке номер два в изложенной выше небольшой истории, можем постепенно адаптироваться к ним. Мы склонны не замечать постепенных перемен. Так большинство партнеров, находящихся в отношениях с абьюзером, привыкают к вербальному насилию. Они постепенно адаптируются, пока, как лягушка номер два, не оказываются в окружении, убивающем их дух.
Если вернуться к нашей истории, можно сказать, что лягушка номер один выпрыгнула из горячей воды сразу же, как заметила контраст между комфортным воздухом, в котором находилась ранее, и горячей водой, в которую ее погрузили. Она почувствовала разницу. Она обладала способностью различать эти условия. Если бы она осталась в горячей воде, восприняв такую среду как неестественную, это было бы «отрицанием» собственного восприятия или ненормальным поведением.
Восприятие жертвы обусловлено условиями в ее родной семье, ее культурой и взаимоотношениями. Все это определяет ее взгляд на мир. Как следствие, весь ее опыт влияет на то, как она воспринимает происходящее с ней.
Поскольку все изложенное в книге подразумевает влияние определенных культурных особенностей и неравенства в нашем обществе, данная глава является лишь кратким обзором и сосредотачивается в основном на факторах, которые, по всей видимости, сильнее других повинны в том, что жертва не распознает агрессию.
Прежде всего нужно сказать о том, что в силу определенных условий жертва считает, что партнер ведет себя по отношению к ней рационально. Такое «программирование» начинается еще в раннем детстве. Кто из нас ребенком не слышал: «Не стоит плакать» или нечто в этом роде. Но даже если родители не разрешают взять еще одну конфетку и ребенок плачет, его ведь можно утешить, сказав: «Я понимаю, что тебе хочется еще, но нельзя есть сладкое постоянно». Так ребенок научится осознавать свою печаль и сожалеть о потерях, находя поддержку в сочувствии родителей, вместо того чтобы верить, что иррациональное «Не стоит плакать» рационально, реально и логично.
Женщина с раннего детства учится не доверять своим чувствам и не признавать вербальной агрессии. Любая вербальная агрессия иррациональна. Возможно, в контексте войны, реальность которой не подвергается сомнению, вербальная агрессия и обладает какой-то рациональностью. В контексте же отношений она иррациональна, как и поведение вербального абьюзера.
Вера в рациональность партнера – основное допущение, основанное на сочетании разнообразных факторов, поддерживающих его. Многие из этих факторов начинают действовать еще в раннем возрасте.
Большое влияние на нашу психику может оказывать опыт поколений. К. Г. Юнг описывает шаблоны, согласно которым структурируется наше мышление и восприятие, называя их архетипами. Архетипический, или первобытный, образ «мужского начала» – это «логос», воплощающий в себе рациональность и логичность. Иррациональность же отождествляется с женским началом. Как следствие, женщина может полагать, что ее партнер рационален, а сама она представляет иррациональную сторону в их отношениях.
Когда что-то не имеет названия и его, как кажется, не видят другие, это воспринимается как нечто нереальное.
Если мужчина отрицает свое агрессивное поведение, утверждая, что ничего подобного не происходило или его «причиной» стали поступки и слова самой жертвы, женщина может попытаться подыскать рациональное объяснение произошедшему, веря в то, что партнер поступает логично. Она может думать: «Должна же быть какая-то причина, почему он рассердился на меня», «Должна же быть какая-то причина, по которой он не считает мою работу важной» или «Должна же быть какая-то причина, по которой он считает, что я хочу начать ссору с ним».
Убеждение в рациональном поведении партнера – одна из основных причин замешательства жертвы, не понимающей, что происходит. В одно мгновение он может придерживать дверь для нее, а в следующее – накричать, когда она просто отвечает на его вопрос. Такие резкие переходы от рационального к иррациональному поведению не только сбивают женщину с толку, но порой и усиливают ее решимость найти какое-то логическое объяснение происходящему!
На образ мышления жертвы влияют не только детские впечатления и культурная среда, в которой она росла, но и повседневные акты агрессии со стороны ее партнера. Как следствие, она не только лишается способности распознать агрессию, но может и никогда в жизни не задаться вопросом: «Подвергаюсь ли я вербальной агрессии?» Многие люди даже не знают, что это такое – вербальная агрессия. Обычно для них это оказывается совершенно новой концепцией. Когда что-то не имеет названия и его, как кажется, не видят другие, это воспринимается как нечто нереальное.
Особенно у жертвы подрывается вера в реальность своего восприятия. Если женщине все чаще и чаще повторять, что она слишком чувствительна и всегда пытается спорить, поступать наперекор и настаивать на своей правоте, она постепенно привыкает к агрессии, все чаще испытывая при этом сомнения в адекватности своего восприятия. Такого рода «программирование» сродни «промыванию мозгов», которое может менять взгляд не только на собственные поступки, интересы и самые заветные идеи, но и на поведение своих близких. Подумайте о случае с Леей:
Люк постоянно твердил мне, что у меня какая-то странная семейка, но исподволь, не напрямую. Постепенно я начала верить, что его взгляд отражает реальное положение вещей. Я впала в замешательство. Но, размышляя о своих родственниках, я осознавала, что в действительности это хорошие люди, доброжелательные, трудолюбивые и успешные. И все же у меня было такое ощущение, что с моими родными что-то не то и его родственники какие-то более солидные, что ли. Сейчас я понимаю, что это не так. Это было похоже на промывание мозгов.
Дениз Уинн, автор книги «Сознание, которым манипулируют» (Manipulated Mind), в связи с промыванием мозгов, или психологическим убеждением, пишет следующее: «Создающие его сообща социальные и психологические факторы, а также бессознательные установки, сами по себе могут обладать весьма мощной влиятельной силой». Она говорит о том, что жертвы психологического убеждения имеют некие общие переживания. Например: «Их уверенность подрывается… Их поведение формируется посредством образования условных рефлексов… Их заставляют поверить в то, что никому из близких нет дела до происходящего с ними… Они приучаются ощущать беспомощность… Унижение в глазах публики преуменьшает их самостоятельность… Потребность в дружбе и одобрении заставляет их подчиняться… Пробужденная в них тревога, страх и чувство незащищенности увеличивают их внушаемость… Непредсказуемость поведения их поработителя спутывает их ожидания и предположения. Без «нормы», к которой они могли бы адаптироваться, они еще сильнее ощущают потерю контроля». (Winn, 1983, с. 35)
Уинн также описывает исследование Роберта Лифтона. Она говорит, что «Лифтон выделил черты, которые ему казались характерными для идеологического тоталитаризма и необходимыми для поддержания власти над индивидами». Любопытно отметить, что первая называется «контроль над всеми формами коммуникации» (с. 21).
И действительно, в самих отношениях агрессор может контролировать всю межличностную коммуникацию, отрицая агрессию и отказываясь обсуждать с жертвой ее планы и беспокойство. Как выразилась Мэри:
У него своя тайная повестка. Он пытается контролировать вас. Если вы не знаете его тайны, вы беспомощны.
У всех народов существуют традиции, и из поколения в поколение передаются мудрые изречения. Это часть нашего культурного наследия. К сожалению, в обществе также бытуют вредные нормы и способы выражения полуправды. Многие из них превратились в клише, посредством которых жертва может интерпретировать свое поведение. Ниже описаны некоторые из этих клише и их значение для жертвы.
Вредные нормы и клише
«Ответственность несут оба». Если жертва верит в это, то предполагает, что она в какой-то степени виновна в своей эмоциональной боли.
«Любовь преодолевает все». Если жертва верит в это, она может прийти к мысли, что если будет сильнее любить и принимать своего партнера таким, какой он есть, то все будет хорошо.
«Ты можешь подняться над всем недостойным». Если жертва верит в это, то может прийти к мысли, что чем сильнее она будет, тем легче ей будет преодолеть свою боль.
«Радуйся, что у тебя есть крыша над головой». Если жертва верит в это, она начинает полагать, что ожидает слишком многого и должна радоваться тому, что у нее есть.
«Не можешь сказать что-то приятное о человеке, не говори ничего». Если жертва верит в это, она может считать, что было бы нелояльно, неуважительно или слишком грубо рассказывать другим о беспокоящем ее поведении партнера.
«Женщина должна отдавать немного больше, чем мужчина». Если жертва верит в это, она может полагать, что должна прикладывать больше усилий для понимания своего партнера и больше с ним делиться, чтобы он ее понял.
«Будь вежлива к людям, и люди будут к тебе вежливы». Если жертва верит в это, она может полагать, что партнер кричит на нее, потому что она была невежлива по отношению к нему или не смогла объяснить, что действительно имела в виду.
«Не воспринимай все слишком серьезно». Если жертва верит в это, она может полагать, что если станет проще относиться к тому, что на нее кричат, то ей не будет так плохо.
«Если ты откроешься перед ним, он откроется перед тобой». Если жертва верит в это, она может полагать, что, стоит поделиться с партнером своими мыслями и переживаниями, и он тоже поделится с ней.
«Продолжай попытки». Если жертва верит в это, она может полагать, что еще о чем-то не подумала или не попыталась как следует понять партнера или сделать так, чтобы он ее понял.
«Никогда не сдавайся». Если жертва верит в это, она может полагать, что, оставив попытки достичь взаимопонимания, потерпит неудачу и поражение.
«Он грозен лишь на словах». Если жертва верит в это, она может полагать, что его слова не должны ранить ее.
«Не следует ожидать слишком многого». Если жертва верит в это, она может полагать, что должна умерить свои ожидания.
«Люди не всегда имеют в виду то, что говорят». Если жертва верит в это, она может полагать, что, как бы ей ни было плохо, он не хотел ее ранить, а значит, она не должна испытывать такие ощущения.
«Улыбайся». Если жертва верит в это, она может полагать, что должна сохранять оптимизм, благодаря которому ей удастся понять партнера.
«Он просто не понимает». Если жертва верит в это, она может полагать, что, если объяснит ему свои чувства, он поймет и перестанет ранить ее.
«Это всего лишь такая стадия». Если жертва верит в это, она может полагать, что настроение партнера вскоре улучшится.
«Пусть говорит что хочет, лишь бы руки не распускал». Если жертва верит в это, она может полагать, что не должна испытывать боль от любых его слов.
«Нужно принимать людей такими, какие они есть». Если жертва верит в это, она может полагать, что должна соглашаться с поведением партнера и понимать его.
«Не судите, да не судимы будете». Жертва может не отличать допустимое поведение от недопустимого, полагая, что критиковать поступки партнера – это значит чрезмерно осуждать его.
«Ты сама создаешь свою реальность». Жертва может считать, что она делает что-то неправильно – сама создает трудности в отношениях или неверно чувствует.
«Никто не говорил, что жизнь будет легкой». Жертва может считать, что трудности – это обычное дело и ее отношения не более проблематичны, чем у других людей.
«В горе и радости». Если жертва верит словам этой брачной клятвы, она может полагать, что за худшими обязательно последуют лучшие времена.
Партнеры вербальных агрессоров
Женщины-партнеры (или бывшие партнеры) вербальных агрессоров, с которыми мне доводилось общаться, происходили в основном из среднего и высшего социально-экономического класса. Уровень их образования варьировался от средней школы до докторантуры. Среди них были художницы, преподавательницы, домохозяйки и владелицы магазинов. В качестве партнеров вербальных агрессоров они были:
разочарованными;
ответственными;
преисполненными надежды;
сопереживающими;
сострадательными;
наивными;
доверчивыми;
оптимистичными;
мечтающими о том, чтобы их поняли;
терпимыми;
приспосабливающимися;
сбитыми с толку.
Глава 11
Признание вербальной агрессии
Не знать – плохо; не хотеть знать – еще хуже.
Когда у жертвы вербального агрессора только начинает закрадываться подозрение, что в их отношениях что-то не так, обычно она, описывая поведение своего партнера психологическому консультанту или доверенному лицу, спрашивает: «Это нормально?» Или же может поинтересоваться, например у подруги, были ли в ее жизни такие эпизоды.
Первая стадия признания – это когда жертва перестает сомневаться в себе и начинает сомневаться в партнере. Это момент, когда она начинает задаваться вопросом, во всех ли отношениях случаются болезненные инциденты, подобные тем, что наблюдает она. Это время, когда жертва еще не осознает, что в здоровых отношениях один человек не кричит на другого, не унижает его и не доставляет ему боль; если же и происходит подобное, то вряд ли виновник не признает свою вину и не старается исправить содеянное.
Осознав вербальную агрессию такой, какая она есть на самом деле, жертва избавляется от иллюзии, что партнер разделяет с ней ее реальность. При первом взгляде на Реальность I, где вместо Силы личности присутствует Сила подчинения со стремлением к доминированию, женщине может показаться, что мотивы партнера почти необъяснимы. Ей трудно поверить, что он воспринимает ее как соперника, которого нужно подчинить своей воле, и что этим как раз и объясняется его поведение, а не тем, что он неправильно понял ее чувства и поступки.
Признав, что они с партнером находятся в разных реальностях, жертва понимает, что действительно подвергается вербальной агрессии. Поскольку она ориентирована на взаимность и сотрудничество, для нее это открытие может оказаться настоящим шоком. Осознание реальности партнера может шокировать еще сильнее, если он многого достиг в мире и кажется довольно успешным и влиятельным.
Но каким бы болезненным ни было признание реальности агрессора, оно необходимо. В противном случае жертва может и дальше годами продолжать отношения, надеясь, что партнер поймет, какую боль доставляет ей своими словами и поступками, и изменит поведение.
Что же происходит, когда жертва не осознает реальность партнера? В таком случае она автоматически интерпретирует его поведение в контексте своей реальности взаимности и сотрудничества. Ниже приведен анализ одного инцидента, показывающий, как это происходит. Описываются мысли жертвы и агрессора, и иллюстрируется разница между их реальностями. Подобное мышление характерно для многих инцидентов вербальной агрессии, в которых наблюдается виновник и жертва. Я называю этот инцидент «Драмой салата с креветками». Испытывали ли вы «Драму салата с креветками» в своей жизни?
В обеденное время агрессор подходит к холодильнику и спрашивает:
– Есть что на обед?
– Я оставила в холодильнике салат с креветками.
– С чего ты взяла, что я хочу салат! – сердито восклицает агрессор.
Это выводит жертву из равновесия. Гнев и предположение о том, что она подумала, будто он хочет салат, требуют от нее ответа:
– Чего ты разошелся? Я такого не говорила.
– Просто отстань от меня. Вечно ты настаиваешь на своей правоте.
Они находятся в двух разных реальностях. Агрессор разгневался, потому что жертва посмела возразить ему, сказав: «Чего ты разошелся?» Но женщина думает, что он рассердился, потому что она чем-то расстроила его, упомянув салат. В конце концов, она же «знает», что он ее любит. Должно быть, у него сложилось впечатление, что она настаивала на том, чтобы он съел салат, но на самом деле она с удовольствием и сама съела бы его. Она думает: «Может, мы поговорим и он поймет, что я не имела в виду, чтобы он непременно съел салат». (Ей кажется, что он находится в ее реальности взаимности.)
Она объясняет: «Знаешь, я на самом хотела сказать, что…» – и ссылается на свое первое высказывание о том, что оставила в холодильнике салат. Агрессор прерывает ее, потому что помнит вопрос: «Чего ты разошелся?» Любую реакцию он воспримет как враждебную, потому что не хочет признавать иррациональность своего гнева. Он предполагает, что собеседница находится в его реальности Силы подчинения. Он думает: «Ага! Ты усомнилась в моем влиянии, хочешь выставить меня в плохом свете и пытаешься настоять на своей правоте!»
Он прерывает ее попытку примирения («Знаешь, я на самом хотела сказать, что…») гневным и высокомерным тоном, как будто все это ему надоело. Он едва сдерживается, процеживая: «Если хочешь продолжать спорить, я могу пообедать в кафе».
Полное отрицание агрессии со стороны абьюзера предотвращает любую возможность объясниться с ним. Его гнев усиливается, а жертва все больше недоумевает, как это ее слова о том, что она оставила в холодильнике салат, были поняты так, словно она хочет, чтобы он съел салат. Конечно же, агрессор разгневался вовсе не по поводу салата. Он разгневался, потому что хочет выпустить свой гнев совершенно безнаказанно. И эта безнаказанность оказалась под вопросом, когда женщина спросила: «Чего ты разошелся?» Ему показалось, что она противостоит ему и он теряет свою власть над ней.
Полное отрицание агрессии со стороны абьюзера предотвращает любую возможность объясниться с ним.
Величайшая трагедия вербально агрессивных отношений заключается в том, что все попытки жертвы добиться примирения, взаимопонимания и близости отвергаются сразу же, без раздумий, потому что воспринимаются как враждебные. А это происходит, потому что агрессор не ощущает своей власти над партнером и ему кажется, что она может взять над ним верх. В его реальности не существует взаимности.
Далее приведены примеры того, как жертва автоматически подстраивает слова и поведение агрессора под свою реальность.
Если тривиализируется ее работа, жертва может подумать, что партнер действительно желает поддержать ее и говорит снисходительно, потому что не понимает, как эта работа важна для нее, но когда поймет, то перестанет относиться к ней снисходительно. В данном случае жертва интерпретирует услышанное согласно своим убеждениям о том, что партнер разделяет ее реальность и хочет оказать ей эмоциональную поддержку. Любопытно, что агрессор, тривиализирующий жертву, часто хвастается ею перед другими, как если бы говорил о какой-то своей вещи.
Если ей возражают во всем, жертва может прийти к мнению, что на самом деле партнер уважает ее взгляды, но просто не может принять их, потому что думает не так, как она, и не может понять ее. В данном случае она интерпретирует услышанное от партнера согласно своей реальности взаимности.
Если на нее кричат, жертва может прийти к мнению, что ее слова или поступки каким-то образом задели партнера. Женщина также может считать, что он хочет узнать, что она на самом деле сказала или сделала, чтобы убедиться, что она любит его, и чтобы боль его утихла. Таким образом, жертва интерпретирует услышанное от партнера согласно своей реальности эмпатического участия.
Если абьюзер утверждает, что не понимает, о чем она говорит, жертва может прийти к мнению, что он действительно желает понять ее слова, поэтому ей нужно объясняться более четко и ясно. Она уверена, что партнер стремится к взаимопониманию и разделяет ее реальность взаимности и сотрудничества.
Если абьюзер говорит, что она не должна ощущать то, что ощущает в данный момент, жертва может прийти к мнению, что поскольку он действительно заботится о ней, то она, должно быть, неверно поняла его слова или, возможно, ее чувства и вправду ошибочны. Интерпретируя сказанное им согласно своей реальности, она не видит иных причин, почему он говорит, что ее чувства ошибочны.
Если абьюзер критикует ее слова вне контекста, жертва интерпретирует его критику согласно своей реальности взаимности, предполагая, что он расстроился, потому что пытается понять ход ее мыслей, но не сможет этого сделать, пока она не будет выражать их яснее.
Если абьюзер не отвечает или не разговаривает с ней, жертва может прийти к мнению, что он слишком замкнутый или слегка аутист, но действительно хочет общаться с ней, потому что это естественный элемент отношений взаимной поддержки. Таким образом, она интерпретирует его нежелание общаться согласно своей реальности взаимности.
Если абьюзер говорит, что не может вспомнить разговор, который, по ее мнению, никак не мог забыть, потому что тот был слишком болезненный, жертва может интерпретировать его забывчивость согласно своей реальности взаимности, придя к мнению, что у него раздвоение личности, как бы ужасно ни было это признавать. То есть иногда он находится в ее реальности, а иногда как бы пропадает, и в его сознании появляется недружественный голос, который он потом не помнит. Одна женщина размышляла над «раздвоением личности» своего партнера несколько месяцев, прежде чем упомянула об этом в разговоре с консультантом. Выражая свой страх, она поведала о том, что ее партнер, по всей видимости, слышит какой-то голос, который говорит то, что он не помнит. Если жертва верит в то, что партнер смотрит на мир так же, как она, и разделяет ее реальность, то ей легче представить, что он сходит с ума, нежели подумать, что он ведет себя агрессивно по отношению к ней.
Осознание реальности абьюзера помогает жертве прийти к осознанию агрессии.
Почему же жертва интерпретирует вербально агрессивное поведении партнера согласно своей реальности взаимности? Все дело в ее восприятии мира. Как и многие, она приучена видеть непосредственную причину и следствие. Например, она может считать: «Если он сердится на меня, значит, причиной тому я». Но с человеческой психикой все не так просто. Причиной происходящего сегодня может оказаться случившееся много лет назад, даже еще в детстве. Особенно это верно в случае вербально агрессивного поведения. С другой стороны, если бы ее партнер не был агрессивным и действительно был чем-то расстроен, то он обсудил бы проблему с ней. Он, например, мог бы сказать: «На вечеринке ты разговаривала с Джо, и я подумал, что тебе с ним интереснее, чем со мной. Я почувствовал себя одиноко, и во мне проснулась ревность. Мне хотелось бы узнать, как ты относишься к нему и можем ли мы проводить больше времени вместе на вечеринках».
Даже если бы партнеру было трудно описать свои чувства и он не признался, что ревнует, то по крайней мере осознал бы, что расстроен и ему нужно поговорить со своей подругой.
Осознание реальности абьюзера помогает жертве прийти к осознанию агрессии. Перестав рассматривать поведение своего партнера в свете непосредственных причин и следствий, она может прийти к мнению: «О, он накричал, потому что хочет контролировать меня, а не потому что я сказала или сделала что-то не то». Или: «Он сказал это, чтобы унизить меня и почувствовать свою власть надо мной. Не буду соглашаться с этим оскорблением».
Неспособность жертвы признать реальность партнера мешает признать и вербальную агрессию. Поскольку женщина полагает, что партнер разделяет ее реальность взаимности, она думает, что он стремится понять ее. Как следствие, она может прийти к мнению, что просто плохо объясняет свои мысли. В противном случае он не сердился бы на нее. В результате она не понимает, что он выказывает неуважение по отношению к ней. При этом нарушается ее способность отличать оскорбление от других высказываний и собственную реальность от реальности партнера.
Многие женщины задают вопрос: «Как узнать, что виной всему подсознание и его рассердили не мои слова и поступки?» Такие женщины еще не обладают самоуважением Реальности II. Иначе не стали бы задавать такой вопрос, потому что подобным гневным крикам и упрекам нет оправданий.
Случается, жертва живет с партнером годами, прежде чем приходит к пониманию, что не разделяет одну и ту же реальность с ним. Но осознание того, что в ее словах и поступках нет ничего неправильного и что агрессия иррациональна, не уменьшает боль женщины. Напротив, агрессия становится более пугающей, поскольку жертва понимает, что она иррациональна. Бояться иррационального естественно – насильственные и агрессивные действия иррациональны, и виновники иррационально отрицают или оправдывают их. Одна из причин, почему так важно опознать вербальную агрессию, заключается в том, что это знак, предупреждающий о том, что за ней может последовать физическая агрессия.
Основные права в отношениях
Полезно не только иметь представление о различных категориях вербальной агрессии и осознавать реальность партнера, но и понимать, какие бывают основные права в отношениях, которые вербальная агрессия нарушает. Вот список некоторых из них.
Право на добропорядочное отношение со стороны другого.
Право на эмоциональную поддержку.
Право быть выслушанным другим и право на ответную вежливость.
Право на свое собственное мнение, даже если партнер придерживается другого.
Право признавать свои чувства и переживания реальными.
Право на получение искреннего извинения за шутки, которые вы сочли оскорбительными.
Право на ясные и информативные ответы на вопросы, связанные с вашими делами.
Право жить без упреков и обвинений.
Право не подвергаться критике и осуждению.
Право на то, чтобы к твоей работе и интересам относились с уважением.
Право на поощрение.
Право на жизнь без эмоциональных и физических угроз.
Право на жизнь без вспышек гнева и ярости.
Право на то, чтобы тебя не оскорбляли.
Право на то, чтобы тебя вежливо просили, а не приказывали что-то сделать.
В отношениях необходимо чувство безопасности и уважения. Я уверена в том, что если в отношениях наблюдается доброжелательность друг к другу, то все проблемы можно решить. Однако пока не решена проблема вербального насилия и не затронута лежащая в ее основе потребность в проявлении Силы подчинения, никакого особого прогресса не будет, если он будет вообще. Иными словами, открытость и желание обсуждать надежды, страхи, потребности и ожидания обеих сторон наблюдаются только при отсутствии вербальной агрессии.
Я не верю в то, что два человека, живущих в разных реальностях, действительно способны поддерживать плодотворные отношения, даже если они и пребывают в иллюзии по этому поводу. Как женщина восприняла реальность агрессора, так и агрессор должен признать собственную реальность, осознать свое поведение и решить проблему со своим ощущением отсутствия личной власти.
Когда же вы осознаете, что находитесь с партнером в разных реальностях и иногда его слова по отношению к вам агрессивны, и когда при этом поймете, что он говорит вам такое, потому что ощущает внутреннее бессилие, то будет плохой идеей полагать, будто можно объяснить ему это. В действительности такая попытка рассердит его еще сильнее, потому что он воспримет ваше «объяснение» как защиту. Вы вновь вступите в его реальность, где за защитой следует еще более мощная атака.
«Что же тогда делать?» – спросите вы в отчаянии. Не стоит отчаиваться. Есть ряд шагов, которые можно предпринять, чтобы защитить себя и определить, желает ли ваш партнер измениться и можно ли упрочить взаимодействие и близость в ваших отношениях. Если вы только вступили в отношения, то можете немедленно разорвать их. Но если у вас нет работы и есть дети, о которых нужно заботиться, если вы боитесь будущего или не уверены в себе, вам, вероятно, потребуется время на то, чтобы решить, как быть дальше. При этом вы должны определить, с чем готовы и не готовы мириться в поведении партнера, и сообщить ему о своем решении. Вы должны полагаться на собственные чувства и собственное суждение – те самые чувства и то самое суждение, в которых вы вследствие агрессии привыкли сомневаться.
Если вы находитесь в вербально агрессивных отношениях, вам необходимо взвесить ряд моментов. Нужно оценить, что работает и что не работает в ваших отношениях, а также поразмыслить о своей эмоциональной и финансовой зависимости. Возможно, вам придется осознать свою неудовлетворенную потребность в душевной теплоте и близости и право на вежливое обращение, уважение, достоинство и эмпатию.
Установить границы и попросить измениться – очень трудная задача. Как только вы осознаете свои потребности и права и начнете требовать перемен, вы столкнетесь с противодействием. Но попросить измениться важно, потому что только так вы поймете, существует ли возможность здоровых отношений между вами и вашим партнером. Если ваш партнер закоренелый вербальный абьюзер, то, когда вы начнете устанавливать границы и требовать перемен, он может усилить агрессию в попытке вернуть контроль над вами.
Если вам потребовалось некоторое время на то, чтобы распознать вербальную агрессию и признать реальность партнера, то, скорее всего, ему тоже потребуется некоторое время на то, чтобы признать вашу реальность и осознать свои поступки. Учтите, что не все агрессоры меняются. В конце концов, они не страдают так, как их жертвы. Следовательно, они не настолько мотивированы. Имейте в виду, что, пока партнер не прекратит отрицать свою агрессию, он не начнет меняться. Чтобы измениться, пробудить в себе эмпатию и понимание, отказаться от агрессии, партнеру необходимо столкнуться с тем, что порождает в нем чувство бессилия.
Вам не нужно соглашаться с поведением партнера. При поддержке консультантов и друзей вы можете определить свои потребности. Вы можете задать границы и потребовать перемен. Для того чтобы полностью понять, что происходит в ваших отношениях и как агрессор действует на вас, требуется время, особенно в случае серьезной агрессии.
Чтобы измениться, пробудить в себе эмпатию и понимание, отказаться от агрессии, партнеру необходимо столкнуться с тем, что порождает в нем чувство бессилия.
Насколько агрессия серьезна? Серьезно страдают те, кто был жертвой всех категорий вербальной агрессии. Если вы живете с зависимым от гнева, то вы страдаете от серьезной агрессии. Если вы испытываете значительную эмоциональную боль от неожиданных высказываний своего партнера, то вы страдаете от серьезной агрессии. Если после болезненных инцидентов вы не можете понять друг друга и решить проблемы, то вы страдаете от серьезной агрессии. Если вы живете с вербальным агрессором несколько лет, то вы страдаете от серьезной агрессии. Как говорилось во введении, степень агрессии определяется интенсивностью переживаний, которые испытывает жертва.
Я обнаружила, что вербальная агрессия влияет на самовосприятие и самоуважение жертвы и обычно это не осознается. Следовательно, можно ожидать, что для осознания потребуется восстановиться от этой агрессии. О восстановлении говорится в следующей главе.
Если вы страдаете или подозреваете, что страдаете от вербальной агрессии в своих отношениях, вот несколько шагов, которые можно предпринять:
1. Получите поддержку профессионального консультанта. Найдите понимающего специалиста с опытом в области вербальной агрессии, с которым вам будет комфортно. Вы можете найти такого консультанта благодаря советам терапевтов из других областей и агентств социальных услуг, с помощью друзей.
2. Попросите партнера пойти к консультанту вместе с вами. Уверенно и четко сообщите партнеру, что если он хочет, чтобы ваши отношения стали более здоровыми и удовлетворяющими, то вам вместе нужно посетить консультанта. Если он не хочет или это невозможно, идите сами. Вы уже нашли специалиста, с которым хотите работать. У него вы получите изрядную долю необходимой поддержки и информации.
3. Начните устанавливать границы. Определите, с чем вы не готовы мириться в отношениях, и сообщите об этом партнеру. Установив твердые границы и всякий раз называя агрессию агрессией, вы привлечете внимание партнера к его поведению. Впрочем, здесь существует вероятность того, что он будет отрицать все, что вы говорите, и продолжит проявлять агрессию по отношению к вам.
Устанавливать границы трудно. Вы, конечно, заранее не знаете, сможет ли партнер принять их и захочет ли этого. Скажет ли он, что пойдет вам навстречу и будет соблюдать границы, или заявит, что вправе говорить все что угодно. Вы не знаете точно, в чем здесь дело – в плохих привычках или действительно во враждебном настрое к вам. Установка границ – это серьезный шаг навстречу, потому что, определяя их, вы не угрожаете. Часто угрозы – это форма манипуляции. Угрозы выражаются фразами: «Если ты… то я…» Установка же границ – это констатация факта: «Я не потерплю…»
Устанавливая границы, вы говорите от имени своей Силы личности и жизненного духа внутри вас. Вы определяете, что благотворно действует на этот дух, а что вредит ему.
Чтобы установить границы, вам необходимо знать, что они собой представляют. Это означает, что вы, и только вы, должны решить, чего не потерпите в своих отношениях. Тут-то и нужно призвать на помощь чрезвычайное самоуважение, о котором я неоднократно писала ранее. Это самоуважение порождается вашим глубинным жизненным духом.
Когда вы призовете на помощь самоуважение и веру в себя, вы будете готовы установить границы. Для этого просто скажите: «Я не потерплю…» Вам решать, с какой из пятнадцати категорий вербальной агрессии начать. Например: «Я не потерплю комментариев или «шуток», унижающих меня или принижающих мои усилия».
Жертве вербального насилия устанавливать границы нелегко, потому что она должна отказаться от всех своих обычных способов разрешения конфликтов и примирения – от тех способов, к которым она привыкла в неприятном общении со своим партнером. К ним относятся объяснения, попытки понять и быть понятой, выяснить, что пошло не так, и т. д.
Помимо самоуважения установка границ требует чрезвычайной веры в себя, собственные чувства и восприятие – такой веры, что, когда, например, на вас кричат, вы будете точно знать, что:
даже если он считает, что его слова оправданны, вы их не потерпите;
даже если он считает, что это шутка, вы ее не потерпите;
даже если он не понимает, вы этого не потерпите;
даже если он утверждает, что это ваша вина, вы этого не потерпите;
даже если он уверяет, что вы не знаете, о чем говорите, вы этого не потерпите;
даже если он говорит, что вы хотите оказаться правой, вы этого не потерпите;
даже если вы совершили ошибку, вы не потерпите агрессии. Не потерпите ни одного из оскорблений. Не потерпите унижения или яростных криков.
Обладая самоуважением Реальности II, вы знаете, что не заслуживаете, чтобы на вас кричали. Обладая самоуважением Реальности II, вы знаете, что вообще не заслуживаете никакой вербальной агрессии.
4. Сосредотачивайтесь на настоящем, не пытайтесь ни задумываться о прошлом, ни беспокоиться о будущем. Переживайте настоящее, одно мгновение за другим, одну обращенную на вас вспышку гнева за другой. Так вы станете реагировать на агрессию новым образом. В прошлом, возможно, вы говорили своему партнеру о том, что расстроены, разочарованы, вам больно и т. д. Возможно, вы говорили ему, по поводу чего расстроились, и просили не кричать на вас или же сначала выяснить, что вы сказали на самом деле, прежде чем сердиться. Возможно, вы также обнаружили, что ни один из этих способов не останавливает агрессию.
Ваша цель – остановить агрессора при каждом оскорблении. Как только границы установлены, вы должны укреплять их, останавливая каждое агрессивное высказывание, которое слышите. Конкретные меры противодействия каждой категории агрессии описаны в следующей главе. Но в любой момент также действует строгое и уверенное: «Прекрати!»
Ваш строгий и уверенный ответ сообщит партнеру о том, что вы действительно не потерпите никакой агрессии. Вам нужно отвечать сразу же, как распознаете агрессивный тон в его голосе. Если начнете вникать в его слова, то просто запутаетесь, как в описанной выше «Драме салата с креветками».
Помните: любые ответы в духе «Я имела в виду, что…» укрепляют агрессора в его реальности, подтверждают его мнение о том, что вы его противник, и он может усиливать атаку или даже утверждать, что это вы его атакуете. Конечно же, его слова ничем не оправданы, но любое ваше объяснение он истолкует как враждебное и направленное против него.
5. Знайте, что вы можете выйти из любой агрессивной ситуации. Учтите, что четырех из сорока опрошенных мною женщин партнеры избивали. На многих регулярно кричали, многие в тот или иной момент думали, что их сейчас изобьют. Большинство говорили: «Он ни разу не ударил меня, но я боялась его гнева».
Имейте при себе достаточно денег, чтобы оплатить дорогу из любого места, в котором находитесь. Вы свободный человек. Вы не обязаны терпеть ситуацию, доставляющую вам дискомфорт. Если на вас начали кричать, стали вас унижать и т. д. на вечеринке, в ресторане или отеле и оказалось, что «Прекрати» не останавливает агрессию, или же вам некомфортно по каким-то другим причинам, просто уходите. Это ваше право и ваша ответственность перед собой.
Вы свободный человек. Вы не обязаны терпеть ситуацию, доставляющую вам дискомфорт.
Если у вас есть своя машина, держите в ней сумку с необходимыми вещами. Можно также оставить ее в сейфе или другом легкодоступном месте. Планируйте заранее, куда вы отправитесь, если вам потребуется уйти.
Эти шаги придадут чувство контроля над собственной жизнью и помогут снизить страх, что вам снова доставят боль.
6. Объясните, на какие перемены вы надеетесь в своих отношениях. Близость в отношениях подразумевает взаимное стремление к общению, пониманию, а также эмоциональной поддержке партнера.
Установка границ – это просьба о переменах. Вы можете также попросить партнера обсудить и другие перемены, какие желаете привнести в свою жизнь. Так вы можете обозначить следующее.
Сколько времени тратить на себя и сколько проводить вместе.
В какой день недели, специально выбранный вами, вы сможете обсуждать различные проблемы в своих отношениях.
Как вы будете составлять совместные планы на будущее.
Как вы будете совместно управлять финансами.
Трудности, с которыми вы можете столкнуться
Если в агрессии обвиняли вас, возможно, вы ощущаете себя в некоторой степени виновной, как если бы предали своего партнера самим фактом обсуждения проблем в ваших отношениях с посторонними. Возможно, вы даже ощущаете, что вредите своим отношениям, просто читая о вербальной агрессии. Такие чувства и мысли возникают, когда вы привыкли верить, что ваши трудности и боль – это ваша вина.
Также возможно, что благодаря воспитанию и окружению вы привыкли с неодобрением относиться к установке границ и с трудом распознаете агрессию. Например, такие фразы, как «Ты напрашиваешься на неприятности» или «Вечно ты пытаешься начать ссору», заставили вас поверить в то, что агрессия – это «ваша вина» и вы только делаете хуже.
Если вы живете с вербальным агрессором и твердо намерены установить границы, чтобы дать ему отпор, скорее всего, вы столкнетесь с сильным сопротивлением. В таком случае помните, что вербальный агрессор сам определяет для себя поведение партнера и описывает межперсональную реальность. Он также сам определяет себя – в частности, описывает себя как правого и неагрессивного. Следовательно, вам крайне важно уверить себя в правоте своего восприятия и своих чувств. Осознав свою реальность как отдельную и отличающуюся от реальности партнера, вы обретете ясность мыслей, самоуважение и независимость.
Знание о том, что слова агрессора не передают всей правды о вас, а, по сути, являются оскорбительными, поможет вам осознать, как партнер определяет вас с точки зрения своей реальности. Один из способов четче осознать это – превращать каждое обвинение в высказывание «Я не …». Вот некоторые примеры:
Я знаю, что я не настроена на соперничество.
Я знаю, что я не пытаюсь вечно спорить.
Я знаю, что я не слишком чувствительная.
Я знаю, что я не сука.
Я знаю, что я не эгоистичная.
Я знаю, что я не осуждаю.
Я знаю, что я не атакую.
Я знаю, что я не хочу оставить за собой последнее слово.
Я знаю, что не… [добавляйте то, в чем вас обвиняли, потому что если вы живете с вербальным агрессором, то можете быть уверенной в том, что вы не такая, как он вас описывает].
Еще одна трудность может заключаться в том, что агрессия происходит в основном тогда, когда рядом никого больше нет, а абьюзер впоследствии отрицает эти инциденты. Поскольку агрессия происходит втайне, никто в мире не может подтвердить ваши впечатления. Вы можете считать, что делаете все неправильно, как вам неоднократно повторяли. Вы можете полагать, что с вами действительно что-то не так, потому что рядом нет никого, кто мог бы сказать: «Эй, да это агрессия!» Или вы можете считать, что ваш партнер не имеет представления о том, что делает.
В таком случае важно помнить, что большинство преступлений, подобно вербальной агрессии, тоже совершаются втайне. Как насильник понимает, что совершает свое преступление втайне, так и вербальный агрессор понимает, что совершает это втайне. Возможно, он не понимает, что им движет. От закоренелого вербального абьюзера следует ожидать, что он будет яростно отрицать свою агрессию и сердито убеждать жертву в том, что она воспринимает все неправильно, или в том, что именно она ответственна за агрессию.
Такое отрицание заставляет абьюзера оставаться в одном и том же более или менее неизменном психологическом состоянии. Отрицающий все агрессор не желает обсуждать проблему и меняться. Чтобы измениться, ему придется прорваться сквозь свою враждебность, признать агрессию и рассмотреть проблемы, породившие в нем огромную потребность доминировать и проявлять Силу подчинения.
Важно помнить, что большинство преступлений, подобно вербальной агрессии, тоже совершаются втайне.
Другая реальная трудность, с которой может столкнуться жертва, – это осознание того, что она основной и часто единственный человек, по отношению к которому ее партнер проявляет агрессию. «Почему он так поступает со мной?» – может спросить она себя. Психологические причины, по которым агрессия чаще всего происходит в отношениях, обсуждаются в главе 15 и связаны с феноменом проекции.
Осознание реальности агрессора предоставляет жертве возможность личного роста и достижения внутреннего спокойствия. С помощью конфронтации она может определить, желает ли агрессор меняться. Она может обрести уверенность, принять свои мысли и чувства и развить в себе самоуважение Реальности II. Она может выбрать более благоприятное для себя окружение.
«Психологическое спокойствие стоило всего, через что мне пришлось пройти», – сказала Белла.
Осознание вербальной агрессии такой, какая она есть на самом деле, – эмоционально болезненно, ведь оно предполагает утрату иллюзий и сожаление об этой утрате. Но боль со временем должна пройти и смениться естественным процессом исцеления. Как выразилась Энн:
Я забывала о боли и оскорблениях, а из того, что прочитала, понимаю, что у меня начинают проявляться симптомы «побитой жены». Я в шоке.
Кора охарактеризовала это следующим образом:
Невероятно болезненно и печально осознавать, что мужчина, которого ты любишь, настроен по отношению к тебе враждебно.
Несомненно, вербальная агрессия вредит духу. Тем не менее благодаря знанию, осознанию и действию мы можем исцелить дух. При этом не следует забывать о том, что психологическая свобода обычно обретается посредством эмоциональной боли и чувства утраты. Ничто в этом мире не достигается без усилий и целенаправленных действий. Даже растения стремятся к свету и наиболее благоприятной для роста среде. Выжившие в агрессии достойны не меньшего.
Никакие ваши слова и поступки не изменят другого человека. Он сам должен захотеть измениться ради сохранения отношений.
И наконец, имейте в виду, что никакие ваши слова и поступки не изменят другого человека. Он сам должен захотеть измениться ради сохранения отношений. Вы не можете научить его, объяснив ему ситуацию, поведав о своих чувствах или рассказав, что хотите услышать от него. Вы можете только установить границы и попросить измениться.
Если жертва осознала, что ее партнер живет в Реальности I и не желает или не способен меняться, ей придется столкнуться с утратой надежды на близкие отношения с ним, на его партнерство, любовь и признание. Она должна решить, нужно ли ей прерывать агрессивные отношения и как лучше всего защитить себя, обеспечить свой личный рост и развивать глубинный дух внутри себя.
Только одна из опрошенных мною женщин, в возрасте шестидесяти трех лет, привлекательная и уверенно излагающая свои мысли, призналась, что решила сохранить вербально агрессивные отношения. Вот отрывок из нашей беседы:
– Я замужем за вербальным агрессором.
– Как долго вы замужем за ним?
– Сорок два года.
– Когда вы осознали вербальную агрессию в свой адрес?
– Примерно лет через тридцать.
– И вы решили сохранить отношения?
– Да. Но, думаю, я выбрала самый трудный путь.
Глава 12
Ответ агрессору
Я настолько привыкла выслушивать то, что выслушиваю всегда, что через какое-то время перестала слышать то, что слышала всегда. Вы понимаете, что я имею в виду?
В этой главе описаны конкретные ответные действия на категории вербальной агрессии, приведенные в главе 8. Каждый ответ укрепляет установленные вами границы. Например, если вы установили границу «Я не потерплю, чтобы на меня огрызались или кричали», то ее укрепляет ответ: «Прекрати!»
Если в своих отношениях вы подвергаетесь агрессии, возможно, вам захочется как можно быстрее перейти к каким-то конкретным ответным действиям. Тем не менее для большего успеха я советую вам прочесть эту вводную часть о границах и общих рекомендациях, как реагировать на агрессию. Чем лучше вы поймете, почему эффективны некоторые реакции, тем легче вам будет настаивать на своих границах.
Устанавливая границы, вы проводите некую черту. Ваши границы защищают вашу целостность как личности. Они помогают вам определять себя. Любая вербальная агрессия в том или ином смысле нарушает ваши границы. Если вы подвергаетесь вербальной агрессии, важно, чтобы вы реагировали, полностью осознавая этот факт. Ответная реакция усиливает ваши границы и более четко проводит черту, укрепляя вашу решимость. Далее приведены несколько примеров того, как вербальная агрессия нарушает ваши границы.
Если партнер совершенно игнорирует вас, если он смотрит сквозь вас, как будто вы не существуете, ваши границы нарушаются. Это происходит, потому что с вами обращаются так, как если бы у вас совсем не было индивидуальности и вы были лишь частью окружения. А это и есть нарушение границ личности. Обычно мы не задумываемся о своих границах, но задумываться о них бывает полезно. Ощущение нарушения границ – это и есть переживание агрессии.
Вот еще один пример того, как вербальная агрессия нарушает границы: вас обзывают и навешивают на вас различные оскорбительные ярлыки. Абьюзер делает это, как если бы установленных и определенных вами границ не существовало. Это и есть нарушение.
Подумайте о том, что происходит, когда партнер приказывает вам что-то сделать. Можете ли вы сами объяснить, как в таком случае нарушаются ваши границы? Когда вам приказывают что-то сделать, с вами обращаются так, как если бы вы не были отдельной личностью, с которой нужно советоваться или которую нужно спрашивать. С вами обращаются так, как если бы у вас не было границ – как будто вас ничто не отделяет от агрессора, как будто вы его продолжение, инструмент его воли. А это и есть вторжение в ваши границы и нарушение вашей индивидуальности.
Отрицание – также нарушение границ. Если ваши переживания, восприятие и мнение отрицаются, если о вас высказываются с пренебрежением, то агрессор тем самым вторгается в ваши границы. Он словно проходит сквозь них, чтобы войти прямиком в ваше сознание. Он словно знает ваши настоящие мысли и переживания. Все, что вы думаете и говорите, по его мнению, только фантазия. Иными словами: «Ты сама не знаешь, о чем говоришь». Такое насильственное вторжение, конечно же, является нарушением границ.
Эти примеры подчеркивают, насколько важно при ответной реакции на вербальную агрессию устанавливать и укреплять свои границы.
Вербальная агрессия – это насилие, а не конфликт. Между конфликтом и агрессией существует определенная разница.
Вербальная агрессия – это насилие, а не конфликт. Между конфликтом и агрессией существует определенная разница. В конфликте каждый из участников хочет чего-то своего. Чтобы разрешить конфликт, оба находящихся в отношениях человека должны обсудить свои желания, потребности и мотивы, сообща стремясь к творческому выходу. Выход может найтись, а может и нет, но никто при этом не доминирует, не контролирует другого и ни к чему не принуждает его силой.
Вербальная же агрессия отличается от конфликта. Если описывать ее с точки зрения нарушения границ, то это будет вторжением в личность или отрицанием личности другого человека в попытке проявить свою Силу подчинения, добиться доминирования, навязать свою волю открыто или скрытыми методами.
Прежде чем приступить к ответным действиям, будет полезно потратить несколько минут на оценку своих отношений. Какова вероятность их улучшения? Далее приведены вопросы, помогающие оценить качество ваших отношений.
Обогащает ли ваш партнер вашу жизнь?
Доставляет ли он вам радость?
Ощущаете ли вы особую связь с ним?
Думаете ли вы одинаково и разделяете ли с ним мечты?
Демонстрирует ли он доброжелательность?
Доброжелательность в отношениях – это теплота и честность, проистекающая из глубочайшего чувства истины. Это беспокойство о благосостоянии другого, а также сильное желание понять его. Ее демонстрирует движение навстречу другому (в психологическом смысле), стремление достичь взаимопонимания и взаимного уважения.
Допустим, вы подвергаетесь некоторой вербальной агрессии, но если ваш партнер демонстрирует доброжелательность и вы ответили «да» на вопросы выше, то высока вероятность, что он попадает в категорию «допускающий некоторые ошибки», от которых избавится, когда вы крепче установите свои границы.
Если же вы недавно вступили в отношения, но уже распознали некоторые тревожные признаки вербальной агрессии, то будет мудро расстаться с партнером. Вряд ли мужчина, желающий доминировать и контролировать или изливать на кого-то свой гнев, легко изменится, если изменится вообще. Особенно это верно для новых отношений, в которые вложено мало сил и времени. Также высока вероятность, что, когда романтика новизны пройдет, партнер станет еще более агрессивным. С другой стороны, если он так бездумно пытается повторить усвоенное в прошлом недостойное поведение, то может быстро измениться, когда поймет, что вы распознали его и не станете это терпеть.
Если вы давно находитесь в отношениях и подвергаетесь вербальной агрессии, но не хотите расставаться с партнером, попробуйте ответить на агрессию так, как предлагается в этой главе. Скоро вы сами поймете, прекратит ваш партнер агрессивное поведение или нет. В процессе вы лучше осознаете происходящее и обретете уважение к себе.
Ответные действия, предлагаемые в этой главе, призваны оказать влияние на агрессора, нарушающего границы жертвы. Эти действия могут заставить его признать свое поведение, осознать, что он не может поступать так и дальше, а также остановить агрессию.
Если вы подвергаетесь вербальной агрессии, то можете обнаружить, что объяснения и попытки понять не улучшают отношения. Я советую вам отреагировать по-новому – так, чтобы оказать эмоциональное, психологическое и интеллектуальное влияние на агрессора.
Партнер может измениться, когда обнаружит, что вы осознаете агрессию, установили границы и не потерпите поведения, которое вам не нравится, даже если слышите от него: «Ты сама не понимаешь, о чем говоришь!»
Только прошу вас, не вините себя, если у вас не получится. Если партнер не хочет или не может измениться, возможно, вам придется разорвать отношения.
Для начала несколько рекомендаций. Сообщите партнеру, что не будете отвечать ему обычным образом. Напишите ему письмо, если вам так будет легче. Также сообщите, что иногда расстраивались из-за его слов; что искренне желаете улучшить отношения; что хотите увидеть перемены в вашем общении; что в прошлом пытались объяснить ему, что вас беспокоит в его поведении, и не считаете, что у вас получилось. Уверьте его, что будете сообщать, что вам нравится и не нравится в его словах, что установите границы и сразу же скажете, когда он переступит их. Попросите его о сотрудничестве.
Он может не поверить в то, что перемены необходимы. Это происходит, потому что он не страдает от агрессии. Он может сказать: «Ты создаешь проблемы» или «Ты пытаешься разрушить отношения». В таком случае ответьте: «Прекрати немедленно! Больше никаких обвинений!»
Не вините себя, если у вас не получится. Если партнер не хочет или не может измениться, возможно, вам придется разорвать отношения.
Он может отрицать факт агрессии и оставаться глухим ко всем вашим доводам. Но вы можете попытаться повлиять на него ответными действиями. Их цель – пробудить партнера и поставить перед фактом, что его поведение неприемлемо и недопустимо для вас. Некоторые люди меняют поведение, когда встречают сильное противодействие. Другие же по-прежнему сопротивляются переменам.
Если партнер продолжает агрессию, это не ваша вина и не ваша ответственность. Предпринимая эти шаги, вы будете знать, что осознаете вербальную агрессию, когда она происходит, и реагируете на нее соответствующим образом – а это уже немало.
Если вас часто сбивают с толку, застают врасплох и шокируют или вы испытываете слишком сильную боль и потрясение, чтобы отвечать на вербальную агрессию даже фразой «Прекрати!», то, по всей видимости, вы находитесь в чрезвычайно токсичных и нездоровых отношениях. Заручитесь поддержкой. Если не знаете, к кому обратиться, следуйте советам из главы 13, посвященной восстановлению.
Чтобы ответить с силой, важно понимать (помимо осознания того, как и когда нарушаются ваши границы), что вербальная агрессия может быть признаком эмоциональной незрелости. Не осознавая этого, партнер вербального агрессора иногда реагирует на детские вспышки гнева вроде истерик или «обзываний», как если бы они исходили от рационального взрослого. Например, когда агрессор обзывается оскорбительными словами, жертва удивляется: «Что я такого сделала, что он так думает обо мне?» Конечно же, он ведет себя агрессивно не из-за каких-то ее действий.
Оскорбительные выкрики детей («Ты какашка!») и оскорбительные выкрики взрослых («Ты сука!») – все они указывают на один и тот же уровень эмоционального развития. Ребенок еще не успел повзрослеть, поэтому мы не особенно расстраиваемся, услышав такое. Но взрослый, продолжающий обзываться, не только беспокоит окружающих, но и может представлять опасность для них.
Возражение по любому поводу – еще один пример незрелости. Вероятно, вы были свидетелем того, как четырехлетний ребенок, пытающийся понять, как что-то устроено, кричит: «Нет, не так!», «Ты обманываешь!», «Ты делаешь неправильно!».
Для четырехлетнего ребенка его взгляд единственно правильный. Ребенку хочется, чтобы мир был простым и понятным. Взрослый человек осознает, что это не так и в мире существует столько же точек зрения, сколько и людей.
В процессе взросления мы учимся не только уважать мнение и взгляды других людей, но и адекватно выражать свой гнев. По большей части в этом мы следуем своим собственным образцам. Осознанно или неосознанно мы берем пример с родителей. К взрослому возрасту мы обычно успеваем научиться выражать свой гнев. Но агрессор упустил этот важный урок. И именно поэтому он такой гневный.
Адекватно выраженный гнев не агрессивен, не деструктивен, не сопряжен с обвинением или осуждением. С другой стороны, гнев, выражаемый агрессивно, деструктивен и доставляет боль. Например, когда женщина отвечает на агрессию партнера гневным «Прекрати!», она использует гнев для своей защиты. Это конструктивное использование, отличающееся от деструктивного обвинения и осуждения. Деструктивное обвинение («Ты знаешь, что сделала») или осуждение («Ты просто пытаешься отвертеться!») – это формы агрессивного гнева. Можно представить, насколько это неприятно для женщины, которой приходится выслушивать такое чуть ли не всю жизнь.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Если вы потрясены, шокированы или испытываете слишком сильную боль, чтобы говорить, то, по всей видимости, гнев вашего партнера вышел из-под контроля. Если вы боитесь его, если он прибегал к угрозам, если ударил или угрожал ударить вас, вам нужно обратиться за помощью, а также задуматься о том, чтобы прекратить такое нездоровое общение.
Реакция на вербальную агрессию подразумевает четкий и строгий ответ, который должен повлиять на партнера. Это нелегко, так что реагируйте так, как вам будет по силам. Важно не вступать с агрессором в словесные игры. Вы сражаетесь за собственный дух, свое психическое здоровье и душу.
Когда вас застают врасплох, трудно подыскать нужные слова. Легче оставаться спокойной рядом с агрессивным незнакомцем (таким как водитель, который ругает вас, проезжая мимо), чем с агрессивным партнером. Так бывает по многим причинам, одна из которых заключается в том, что ваше сердце «открыто» партнеру, и, следовательно, он обладает над вами властью – может отвергнуть вас. Агрессия – это отвержение. Это болезненно и токсично.
Последнее предупреждение: даже не пытайтесь уверить себя, что вы способны сохранять спокойствие в любой ситуации, как бы с вами ни обращались. Ваше спокойствие должно корениться в осознании того, что вы обладаете фундаментальным правом на благоприятное окружение и установку своих границ.
Если вы стали жертвой вербальной агрессии и хотите как можно более уверенно и решительно отреагировать на нее, то, прежде чем выполнить некоторые из дальнейших рекомендаций, я советую прочитать книгу до конца. Затем подумать о реакции. Чем больше вы знаете о вербальной агрессии, тем сильнее ваша способность отвечать на нее уверенно и решительно.
На первых порах вам могут помочь ролевые игры с друзьями или консультантом. Друзья могут читать агрессивные высказывания, приведенные в главе 8, а вы – практиковаться в соответствующих ответах. Если вам не с кем практиковаться, поставьте перед собой пустой стул и представьте, что на нем сидит агрессор. Затем постарайтесь сыграть обе роли, по возможности произнося слова громко. Такие ролевые игры позволят приобрести некоторые полезные навыки для тех видов агрессии, которым вы подвергаетесь.
Помимо ролевых игр полезно будет перечитывать приведенный в главе 8 список категорий вербальной агрессии и самим подбирать по одному-два примера для каждого пункта. Это поможет распознать вербальную агрессию, когда вы с ней столкнетесь.
Когда вы отвечаете на вербальную агрессию
• Имейте в виду, что, когда вас унижают, когда вам приказывают, когда на вас кричат и т. д., вы подвергаетесь вербальной агрессии. Агрессия несправедлива, деструктивна и лишает вас сил.
• Помните, что агрессор ведет себя не как рациональный взрослый человек.
• Имейте в виду, что вы отвечаете человеку, который в каком-то смысле пытается вас подчинить, контролировать или одержать над вами верх.
• Имейте в виду, что вы не сделали ничего такого, что заставило бы его вести себя так.
• Знайте, что такая атмосфера не здорова.
• Дистанцируйтесь от агрессора, осознавая незрелость его поведения.
• Отвечайте уверенным и властным тоном, говорящим о том, что вы настроены серьезно и не потерпите дальнейшей агрессии.
• Сохраняйте бдительность. Сосредоточьтесь на настоящем. Прислушайтесь к своим чувствам. Что вы ощущаете? Как вы воспринимаете его слова? Что вы видите?
В общем случае, отвечая на агрессию, говорите уверенно и отчетливо, стойте или сидите прямо, держите голову высоко, смотрите агрессору в глаза и дышите глубоко, позволяя животу расширяться при каждом вдохе.
Для того чтобы научиться распознавать вербальную агрессию и отвечать на нее, требуются время, энергия, силы, целеустремленность и решительность. Даже после того как партнер прекратит кричать, унижать вас или иным образом потакать своему агрессивному поведению, в ваших отношениях могут остаться факторы, над которыми нужно будет поработать. Если он желает работать вместе с вами, если хочет измениться, если настроен доброжелательно, если смог осознать свое агрессивное поведение и спрашивает, чего вы хотите и что нужно вам, то вы оба сможете построить плодотворные отношения.
Через какое время стоит ожидать результаты – прекращение агрессии? Тут многое зависит от вашего партнера. Вы не можете все сделать сама. Например, если он не хочет или не может замолчать, после того как вы сказали «Прекрати!», и если он уверен, что вы – причина его гнева, то результатов ожидать не стоит. Если он не хочет меняться, то, конечно же, не изменится. Как правило, судить о том, изменится ли партнер, можно будет через месяц-другой, потому что он либо прекратит оскорблять вас, либо продолжит.
Если он действительно беспокоится за вас и озабочен вашим благополучием, если хочет наладить с вами здоровые отношения, то вы можете увидеть результаты в первую же неделю.
Ниже приведены ответные реакции на каждую категорию вербальной агрессии. (Категории подробно описаны в главе 8.) Необязательно запоминать их наизусть. Можно передать схожее значение своими словами.
Ответные реакции на категории агрессии
Если вы находитесь в крайне трудной ситуации и вам необходим быстрый, универсальный ответ на вербальную агрессию, помогающий практически при любом неприятном инциденте, попробуйте: «Немедленно прекрати так говорить!»
Ответная реакция на нежелание общаться
В данном случае под нежеланием общаться подразумевается намеренное пренебрежительное отношение к вам, и, как объяснялось ранее, это нарушение ваших границ. Вам больше не нужно проводить долгие часы в тишине, прерываемой собственными редкими вопросами, комментариями о новостях дня или замечаниями о своих интересах, без всякого ответа со стороны партнера. Ужинаете ли вы в ресторане, находитесь дома или отдыхаете на пляже, если вы часами или днями (в зависимости от ваших границ) страдаете от удушающей тишины, немедленно покиньте это место, решительно и уверенно заявив: «Мне скучно рядом с тобой».
Затем держитесь от него подальше столько, сколько вам захочется. Может, вы повлияете на него, а может, и нет, но, по крайней мере, вам не будет скучно. В любом случае почитать книгу или сводить детей в кафе-мороженое не так скучно, как сидеть и надеяться на ответ, пока тебя подвергают «молчаливому остракизму».
Одна из женщин воткнула в уши наушники и стала слушать любимую музыку прямо во время обеда. Далее она сопровождала жестами лишь эту музыку, подпевая ей. Такое необычное поведение произвело впечатление на ее партнера. Вскоре он сам сделал первый шаг навстречу.
Ответная реакция на возражение
Если партнер постоянно возражает вам – касается ли это ваших идей, чувств или восприятия – или переиначивает ваши слова, вы в любом случае можете властно и решительно произнести: «Прекрати!» или «Хватит!», вытянув перед собой руку под прямым углом к телу, ладонью наружу и прямо глядя на него, как дорожный инспектор. После «Хватит!» скажите: «Посмотри на мои губы, будь добр». Затем повторите свое первоначальное высказывание медленно и отчетливо.
Не объясняйте, что вы имели в виду, потому что возражатель просто скажет нечто противоположное вашим словам. Повторяйте эту ответную реакцию каждый раз, когда вам возражают. (Помните, что вы имеете право на свои собственные мысли и восприятие.) Если вы будете находиться начеку и пресекать возражения в каждом случае, то сможете повлиять на поведение партнера вплоть до того, что он перестанет возражать вам.
Если вы выскажете свой взгляд на что-то, а он скажет: «Хм, я так не думаю», – это нормально. Он не возражает вам. Он просто говорит о том, что у него иное мнение по этому вопросу.
В диалоге по поводу абажура в главе 8 агрессор возражал своим собственным словам, когда их ему повторяли. Если ваш партнер выражает свое мнение, вы его повторяете, чтобы показать, что поняли его, а он возражает своим собственным словам, прекратите разговор немедленно! Не пытайтесь показать, что понимаете его второе высказывание. Признайтесь сами себе, что вы правильно поняли его, когда он говорил в первый раз. Он возражает вам не потому, что стремится к взаимопониманию. Осознав это, скажите: «Постой! Я не улавливаю ход твоих мыслей. Не можешь записать их?», или «Прекрати!», или «Хватит перечить мне!».
Если он отказывается, не тратьте даже минуты, чтобы пытаться понять его, и не воспринимайте его серьезно. Он не старается быть понятым или понять вас. Если вы попытаетесь понять все, что говорит возражатель, то быстро запутаетесь и расстроитесь.
Другой ответ возражателю, работающий в большинстве ситуаций, – это спокойно, уверенно и с чувством сказать: «Значит, ты так говоришь». Это высказывание понятно, и оно говорит о том, что возражатель несет полную ответственность за свои слова, а вы имеете право на свое собственное мнение.
Иногда возражение принимает форму вызова. Если, после того как вы выразили свое мнение, например: «Я думаю, пьеса была великолепна», услышите вызывающее: «Ты не можешь этого доказать», то лучше всего ответить на него простым: «Нет».
Когда вам говорят, что ваше мнение неверно, это все равно что кто-то влезает в ваше тело и сознание, отрицая ваше восприятие.
Затем отстранитесь от спора. Выйдите из комнаты. Можете прогуляться, встретиться с друзьями, пообедать где-нибудь, посидеть в библиотеке, посетить дамскую комнату, посмотреть витрины или отвести детей погулять в парк.
Вы имеете право на собственные взгляды и мнение. По поводу любого вопроса может быть столько же мнений, сколько людей на планете. Каждое мнение отражает взгляды, опыт, убеждения и т. д. конкретного человека. Когда вам говорят, что ваше мнение неверно, это все равно что кто-то влезает в ваше тело и сознание, отрицая ваше восприятие. Возражение – это, несомненно, нарушение ваших границ.
Ответная реакция на обесценивание
Обесценивание – очень беспокойная форма агрессии. Как реагировать на него? Появляется ощущение, что вам уже сделали больно – вас унизили или оскорбили едким замечанием. Когда вы протестуете: «Почему ты так сказал?», «Это неправда!» или «Мне неприятно это слышать», вам говорят, что ваши переживания не имеют значения. Они ничего не стоят. Они обесцениваются замечанием: «Ты делаешь слишком поспешные выводы!» или «Ты все преувеличиваешь». Это серьезное нарушение и вторжение в ваши границы. Агрессор словно решает поселиться в вашем сознании и выбросить из него все ваши переживания, заменив их своими идеями.
Не пытайтесь понять, почему ваш партнер так думает или говорит. Не пытайтесь объяснить ему, что вы не делаете поспешных выводов и не преувеличиваете. Не протестуйте: «Почему ты так сказал?» Отвечайте лишь естественным гневом на то, что вам не нравится, и точка.
Что же повлияет на агрессора? Попробуйте фразы: «Прекрати так говорить немедленно!», «Стоп! Я не хочу больше слышать такое от тебя!» или «Хватит!».
Закоренелый агрессор может возразить на такие высказывания. Тем не менее обесценить их нелегко. Используйте их каждый раз, как сталкиваетесь с вербальной агрессией и оказываетесь застигнутыми врасплох.
Если при обесценивании вы больше удивлены, нежели рассержены, выслушивая фразы вроде: «Ты сама не понимаешь, что говоришь!», ответьте громко и четко, как будто сделали великое открытие, подняв руки в воздух и воскликнув: «Ага! Значит, вот что ты думаешь!» Это работает со многими высказываниями, начинающимися с «ты». Если он скажет «да», просто произнесите важно и слегка загадочно: «Понятно».
Помимо прочего агрессор старается избавиться от ответственности за свои слова. Такой ответ даст ему понять, что вы считаете его ответственным за его высказывания и что его мнение – это не ваше мнение.
Ответная реакция на нападки под видом шутки
Когда вы расстроены и говорите партнеру, что вам не понравились его слова, а он отвечает, что это была «всего лишь шутка», или громко смеется над вами, то вы пострадали от агрессии под видом шутки. Чтобы адекватно отреагировать на такую форму агрессии, полезно понимать, что, принижая вас, он надеется возвысить себя в собственных глазах. (Это многое говорит о его рациональности, как и о его зрелости.)
В некоторых случаях, когда женщина говорит партнеру, что ей не нравятся его слова, он может воспользоваться этим для атаки и вместо извинения и выражения сочувствия снова унизить ее, сказав: «У тебя нет чувства юмора».
Услышав такое от партнера, осознайте, что он нарушил ваши границы, вторгся в ваше пространство и своевольно охарактеризовал одно из основных ваших качеств – чувство юмора. Не пытайтесь объяснить ему, что в его шутке было не смешно. Не пытайтесь объяснить, какие шутки вы считаете смешными. Не пытайтесь объяснить, по каким причинам находите неуместными некоторые шутки, которые не хотели бы выслушивать от него. Не тратьте время на раздумье о том, понимает ли он, как прозвучали его слова, даже если он ведет себя так, как если бы ему действительно было смешно. Не тратьте время на размышления, почему вы не можете рассмеяться в ответ на его унизительную шутку. Вместо этого задумайтесь о его зрелости.
Всякий раз, как вас унижают, оскорбляют или высмеивают или же вам просто не нравится то, что вы слышите, говорите уверенно: «Интересно, вот сейчас, когда ты сказал это (принизил/прервал/высмеял меня), ты ощущаешь свою важность? Хотелось бы подумать об этом».
Затем отстранитесь от разговора. Выйдите из комнаты или скажите партнеру, что вам нужно побыть одной. В любом случае вы произведете на него впечатление такой реакцией. Не вступайте в дискуссии. Можно сказать: «Я не хочу говорить об этом» или «Вернемся к этому позже», если он продолжает бросать вам вызов.
Ответная реакция на блокирование и отвлечение
Будьте начеку и следите за своими чувствами. Если вы расстроились, когда спрашивали о чем-то партнера или пытались рассказать ему что-то важное для себя, то, возможно, вы столкнулись с блокированием и отвлечением.
Поскольку вы имеете право на свои дела и интересы, то, когда вас блокируют, мешая найти необходимую информацию, ваши границы нарушаются. Вам мешают скрытным, неочевидным образом, как если бы вы не имели никаких прав. Это оскорбление вашего человеческого достоинства.
Если вы задаете вопрос, а вас блокируют или отвлекают, не отвечайте на высказывания, которые бросают вам словно дорожные блоки на пути, и не отвечайте на высказывания, которые призваны отвлечь вас от темы. Скажите: «Посмотри на меня!», а затем повторите свой вопрос.
Например:
– Куда делись 5000 долларов?
– Хочешь сказать, что я должен отчитываться за каждый шаг, когда ты даже не проверяешь список своих расходов?
– Посмотри на меня! Куда делись 5000 долларов?
– Если не хочешь, чтобы налоги проверял я, можешь сама заниматься ими. С меня хватит.
– Посмотри на меня! Куда делись 5000 долларов?
Повторяйте вопрос, пока партнер не ответит на него. Фокусируйтесь на своих чувствах и желании узнать ответ. Не дайте его словам сбить вас с толку. Вам захочется защититься, но в таком случае вы отвлечетесь от темы. Его слова могут быть либо прямым ответом на ваш вопрос, либо прямым подтверждением его нежелания отвечать на вопрос. Ничто из этого не является блокированием или отвлечением.
При желании можно сказать: «Хватит отвлекать меня!»
Ответная реакция на обвинения
Осознание обвинения, как и того, что оно агрессивно, освобождает женщину и позволяет ей покинуть партнера, если он не прекратит свою агрессию. Иными словами, жертва продолжает вербально агрессивные отношения, пока есть надежда объяснить партнеру, что она не делала того, в чем ее обвиняют, и не несет ответственности за то, в чем ее упрекают. Женщина хочет, чтобы партнер ее понял, как и понял, что она ему не враг.
Если в отношениях вы подвергаетесь вербальной агрессии, то, несомненно, вам неоднократно приходилось выслушивать обвинения и упреки.
Когда на вас кричат, огрызаются в ответ, обвиняют в том, что вы высокомерны, глупы, пытаетесь начать ссору, все выдумываете, хотите оставить за собой последнее слово, думаете, что самая умная, цепляетесь за слова, не так выглядите, смотрите в другую сторону, нарываетесь на неприятности, спорите и т. д., то в ваш адрес проявляют агрессию. Ответьте фразой: «Немедленно прекрати обвинять меня! Хватит!»
Можно добавить следующие фразы:
«Чтобы я этого больше не слышала!»
«Помни, с кем ты говоришь!»
«Не говори так со мной!»
«Мне кажется, ты так не думаешь!»
Не пытайтесь в очередной раз объяснить, что вы не делали ничего из того, в чем вас обвиняют, и что вы не виноваты. Просто скажите: «Хватит!» Агрессивные высказывания – это ложь о вас. Они нарушают ваши границы. Агрессор вторгается в ваше сознание, придумывает какую-то «историю» о ваших мотивах и рассказывает ее вам. Ни один человек не имеет права поступать так с другим.
Агрессивные высказывания – это ложь о вас. Они нарушают ваши границы.
В общем случае обвинения подразумевают ложь о намерениях, поведении и мотивах жертвы. Из-за них она расстраивается, чувствует себя непонятой, и, как следствие, ей хочется объясниться. Но если она пытается объясниться, агрессия усиливается.
И еще пару слов об «объяснениях». Если кто-то ведет себя с вами агрессивно, а вам кажется, что вы можете объясниться, помните следующее: когда кидают камни в ваши окна, вам скорее захочется остановить нарушителя, а не объяснять, почему он не должен этого делать. Вербальная агрессия сродни швырянию камней в ваше окно.
Ответная реакция на осуждение и критику
Обычно осуждение и критика – это ложь о личных качествах и достоинствах человека. Это удар по самоуважению. Когда вы слышите нечто вроде: «Ты ужасно водишь машину», бывает полезно спросить себя: «А кто присвоил ему право судить и критиковать меня? Кто критик? Кто выносит суждение?» Не суд, не орган высшей инстанции, не Бог, а некто, кто должен заниматься своими делами.
Никто не имеет права осуждать и критиковать ваши личные качества и достоинства. Навешивание ярлыков – это нарушение ваших границ. Презумпция виновности – это вторжение. Отвечая на осуждение и критику, говорите как можно более четко, уверенно, прочувствованно и авторитетно, позволяя энергии своего гнева поддерживать вас:
«Ты себя слышишь?»
«Хватит осуждать меня!»
«Прекрати критику!»
«Довольно об этом».
«Я с этим не соглашусь».
«Это чушь!»
«Оставь свои комментарии при себе».
«Займись своим делом!»
«Это не твое дело».
Затем отстранитесь от разговора, по возможности покиньте это место и уж определенно не продолжайте обсуждение. Дальнейшее обсуждение лишь ослабит воздействие вашего ответа.
Ответная реакция на тривиализацию
Тривиализация – это агрессивное поведение, принижающее ваши усилия, интересы, работу. Оно осуществляется скрытно, иногда под маской показной невинности. Агрессор вторгается в ваши границы и забирается вам в сознание, уверяя в том, что нечто значимое для вас на самом деле не имеет особого значения. Он пытается принизить ваши ценности.
Столкнувшись с тривиализацией, вы можете ответить следующим образом:
«Когда слышу такое, я точно не ощущаю поддержки».
«Лучше бы я этого не слышала».
«Я уже услышала от тебя все, что хотела услышать».
Ответная реакция на пренебрежение
Поскольку пренебрежение жестоко и демонстрируется скрытно, лучше всего сказать напрямик:
«Мне не нравится твое отношение!»
«Это был удар ниже пояса».
«Прекрати немедленно!»
«Уж с тобой разговаривать мне точно нет никакого интереса».
Встречаются агрессоры, которые могут рассмеяться, когда жертва случайно доставляет себе боль. Например, она падает в грязь или проливает на себя горячий суп, а агрессор хохочет.
Такой тип агрессии подрывает самоуважение жертвы и демонстрирует садистские наклонности партнера. Это вторжение в границы жертвы, искажающее ее восприятие реальности. Агрессор словно говорит: «Это же не больно. Это доставляет удовольствие. Посмотри, как мне весело».
Ответная реакция на угрозы
Если вам угрожают физически (включая сексуальное насилие, будь вы замужем за агрессором или нет) или вам кажется, что в такой ситуации возможно физическое насилие; если вы чувствуете, что что-то угрожает вашему благополучию или благополучию ваших близких, то крайне важно как можно быстрее заручиться поддержкой и помощью.
Вербальные угрозы подразумевают манипулирование. Если вы не хотите делать то, что требует партнер, он, например, может пригрозить бросить вас, провести ночь вне дома, отказать вам, когда вы что-то попросите у него в следующий раз, и так далее. В таком случае «угроза неминуемого наказания» лишает жертву спокойствия и одновременно является вторжением в ее границы.
Отвечайте на угрозы как можно более спокойно и четко, произнося фразы вроде: «Хватит угрожать мне!», «Я не хочу это слышать!» или «Оставь меня в покое!».
Ответная реакция на обзывание
Обзывание, как описывалось ранее, – это вторжение в ваши личные границы. Поскольку это возмутительное агрессивное поведение, отвечать на него следует возмущением.
«Прекрати! Никогда, никогда больше не называй меня так!»
«Я не хочу, чтобы меня так называли в этом доме/здесь!»
Крайне важно помнить, что никто не имеет права обзывать вас по какой бы то ни было причине. Обзыванию нет оправдания. Также важно понимать, что вы можете освободиться от агрессии, как это делают многие люди, прерывающие отношения. С очень большой вероятностью обзываются люди, не достигшие того уровня эмоционального развития, на котором возможно полноценно любить другого и поддерживать здоровые отношения. Возможно, они и никогда его не достигнут.
Ответная реакция на приказы
Если партнер вам приказывает, то он забывает, что вы самостоятельная личность с правом на жизнь, свободу и счастье. Помните, если он хочет чего-то от вас, то должен вежливо попросить. Вы можете указать ему на свои границы, сказав: «Кому ты приказываешь?», «Ты слышал себя?», «Можешь попросить вежливо?» или «Я не выполняю приказы!».
Если он отдает вам приказы, используя слово «мы» – например, «Сейчас мы уходим», – вы можете напомнить ему о своих границах фразами вроде: «Лично я не собиралась уходить».
Ответная реакция на забывание и отрицание
Вы не сможете адекватно ответить на отрицание, если будете верить агрессору. Не верьте ему, иначе попадете в бесконечный цикл, пытаясь объяснить, почему он доставляет вам боль или пугает вас и насколько беспокоит вас его поведение.
Не думайте, что сможете добиться взаимопонимания. Когда он утверждает, что не понимает, о чем вы говорите, вы можете прийти к мнению, что вам удастся объяснить ему свои слова. Но это невозможно.
Чем больше раздражается агрессор, тем сильнее жертве хочется объясниться, чтобы он успокоился. Но чем больше она объясняет, тем сильнее он выходит из себя. В результате она предпринимает все новые и новые попытки, а он все сильнее отрицает. Это и есть цикл «попыток объясниться».
Самая хитрая форма отрицания – это забывание. Имейте в виду, что при этом агрессор снимает с себя ответственность, ссылаясь на некую «слабость памяти».
Поскольку обычно агрессор утверждает, что жертва «сводит его с ума», женщина полагает, что как-то невольно задела чувства партнера, сказала что-то не то или не смогла объяснить свои истинные намерения. Она может предположить, что если у нее получится объяснить свои слова, то он перестанет сердиться и, по крайней мере, ему станет приятнее находиться рядом с ней.
Если жертва верит в отрицание агрессора, она может попасть и в иную ситуацию. Она может попытаться перетерпеть или подавить свою боль, решив, что «несмотря ни на что» не должна сердиться на партнера, ведь он, в конце концов, утверждает, что она «рассказывает все неправильно».
Самая хитрая форма отрицания – это забывание. Имейте в виду, что при этом агрессор снимает с себя ответственность, ссылаясь на некую «слабость памяти». Фраза «Не помню, чтобы я говорил такое» заставляет жертву пожалеть о том, что у нее не было свидетелей.
Как же сказать ему, что вас расстраивают его слова о том, что вы все выдумали и ничего подобного он не говорил? Ключевой момент тут – не дожидаться удобного случая и не говорить «когда ты…». Не давайте ему шанса отрицать агрессию или обесценивать ваши чувства. Вместо этого, услышав что-то неприятное с его стороны, немедленно отреагируйте и скажите: «Прекрати!»
Два наиболее эффективных ответа на отрицание – это «Прекрати!» и «Хватит сводить меня с ума!».
Чтобы его отрицание не сбило вас с толку, обращайте внимание на свои чувства и телесные ощущения. Ни минуты не пытайтесь понять мысли и чувства партнера. Даже на секунду не задумывайтесь, поймет ли он, почему вы велите ему остановиться.
Если в результате агрессии вы ощущаете боль, раздражение или замешательство, не тратьте время на попытки понять, почему партнер говорит так, а не иначе. Если вам это не нравится, отвечайте так, чтобы он понял, что нужно остановиться немедленно.
Если он утверждает, что не помнит неприятного для вас инцидента, не соглашайтесь с его «забывчивостью». Просто скажите: «Я в это не верю. И не хочу, чтобы такое повторилось снова».
Ответная реакция на агрессивный гнев
Если во время чтения этого раздела вы задумаетесь о том, хватит ли у вас духу сказать нечто подобное своему партнеру, или если вы боитесь использовать эти фразы, возможно, вы находитесь в отношениях с зависимым от гнева. В таком случае нужно внимательно отнестись к предупреждению в начале главы.
Агрессивный гнев – весьма важный фактор, по всей видимости, тесно связанный с потребностью «взять верх», доминировать, контролировать, подчеркнуть свою важность и унизить партнера.
Как отвечать на агрессивный гнев? Все опрошенные мною женщины, сталкивавшиеся с агрессивным гневом, боялись его, и не без причин.
Общее правило обращения с гневным мужчиной – это держаться подальше от него. Но если на вас кричат, вам могут потребоваться какие-то стратегии, способные повлиять на вашего партнера, заставить его измениться или дать вам время, чтобы разорвать отношения.
Если партнер кричит и огрызается на вас, вы можете быть потрясены настолько, что не будет сил отвечать. Но можно немного дистанцироваться от него, подумав о нем не как о вашем муже, отце ваших детей, друге, любимом человеке или родственной душе, а как о капризном, невоспитанном, непослушном и грубом ребенке. Если у вас получится вызвать подобные образы в следующий раз, когда он закричит, ответьте: «Не повышай на меня голос!» или «Мне не нравится твой тон». Или же быстро скажите: «Постой! Вдохни поглубже и говори спокойно».
Гневный мужчина может оскорблять ваших друзей, но это будет понятно только вам. В такой ситуации, если вы попытаетесь дать ему отпор, ваши слова могут показаться неуместными или надуманными. Попробуйте сказать: «Хотя никто тут не понимает, что это значит, я очень недовольна тобой».
Многие женщины находят противодействие агрессивному гневу особенно трудным. «Что у него на уме? Что он хочет этим сказать?» Жертва пытается проанализировать и понять все эти выкрики и то, каким образом они связаны с ней.
Ключевой элемент в ответе на агрессивный гнев – это не обращать внимания на слова. Если на вас кричат, это агрессия по отношению к вам. Следовательно, вам не нужно тратить ни секунды на ее анализ или попытку понять.
Если вам, как и многим жертвам, кажется очень трудным отвечать на агрессивный гнев, старайтесь замечать его первые признаки. Как только услышите гневные нотки в голосе партнера, говорите: «Прекрати!» – и выходите из комнаты (или, если разговариваете по телефону, вешайте трубку). Как только на лице партнера появится такое выражение, будто он готов взорваться в любую секунду, говорите: «Прекрати!» – и выходите. В любом случае, почувствовав его напряжение, лучше уйти.
Лучший способ избежать вербальной агрессии в отношениях – это заранее распознать вербального абьюзера и прекратить общение с ним.
Такие ответные реакции помогут вам повлиять на партнера и избежать агрессии. Если поймете, что вот-вот должно все случиться, и вовремя отреагируете или прекратите разговор, вы можете сломать стереотип и не попасться на слова агрессора. Если не станете обращать внимание на значение этих слов, вы сможете отреагировать быстрее и с более ясным сознанием.
Вы не можете никого изменить. Если ваш партнер агрессивен и не хочет меняться, вам придется принять реальность и осознать, что вы не можете поддерживать здоровые отношения в нездоровом окружении. Вы не должны всю жизнь быть настороже, готовой в любую секунду ответить на агрессию. Более того, отсутствие агрессии не гарантирует теплых, заботливых и счастливых отношений.
Проблемы по возможности следует решать до их возникновения. Лучший способ избежать вербальной агрессии в отношениях – это заранее распознать вербального абьюзера и прекратить общение с ним.
Если вы подумываете о новых отношениях, проявляйте разборчивость. Замечайте разницу между своими желаниями, мечтами и тем, что существует на самом деле. Подумайте, разделяете ли вы со своим новым знакомым одну и ту же реальность.
Вопросы ниже помогут вам в этом разобраться. Отвечая на них, вы должны доверять своим впечатлениям и чувствам. Если появятся сомнения по поводу хотя бы одного пункта, есть вероятность, что ваши отношения не будут здоровыми.
Испытывает ли он радость в жизни?
Нравятся ли вам его идеи?
Ощущаете ли вы родство душ, смеетесь ли над одним и тем же и находите ли во всем одинаковый смысл?
Кажется ли вам, что он ваш «лучший друг»?
Легко ли вам с ним рядом?
Можете ли вы быть самой собой, не подвергаясь критике?
Разделяет ли он с вами свои интересы и спрашивает ли о ваших?
Говорит ли он о себе открыто и честно?
Ощущаете ли вы исходящую от него теплоту и понимание?
Не кажется ли вам, что своими шутками он часто оскорбляет других и язвительно отзывается о людях? Не становится ли вам неудобно от его шуток?
Не кажется ли вам, что он не доверяет людям?
Не отрицает ли он ваши мысли, идеи, чувства и ощущения?
Действительно ли вам так приятно проводить с ним время, как вы и надеялись?
Не делится ли его окружение на «хороших» и «плохих»?
Не понимает ли он что-то и не помнит ли об этом не так, как вы?
Не делает ли он поспешных выводов на основе неподтвержденных фактов?
Находитесь ли вы в агрессивно вербальных отношениях или никогда не находились в них, эти вопросы послужат вам критериями, на основе которых можно оценить старые или новые отношения. Важнее всего доверять своим чувствам. Если вы испытываете малейшее подозрение, что здесь что-то не так, то это так и есть.
Глава 13
Восстановление
Во всех переменах, даже самых желанных, есть доля грусти; ибо мы оставляем позади часть себя; мы должны умереть для одной жизни, чтобы перейти к другой!
Осознавая агрессию и предпринимая необходимые шаги для того, чтобы перестать быть жертвой, партнеры вербальных агрессоров уже вступают на путь восстановления. Восстановление – это процесс исцеления и переориентации, не следующий какому-то фиксированному графику и занимающий разное время для разных людей.
Осознание агрессии, будь то эмоциональной, физической или сексуальной, случившейся в детстве или во взрослом возрасте, доставляет боль и шокирует. Оно потрясает основы духа, а тело и сознание сталкиваются с непостижимой ранее реальностью, которую необходимо принять, осознать и интегрировать. Чем дольше длится агрессия и чем она интенсивнее, тем продолжительнее может быть процесс восстановления.
В своей книге «Прекратить агрессию в отношении женщин» (Stopping Wife Abuse) Дженнифер Бейкер Флеминг перечисляет высказывания, помогающие жертвам собраться с духом и думать о себе лучше (1979, с. 64). Я привожу этот список с изменениями и дополнениями, чтобы поддержать жертв вербальной агрессии.
Я могу доверять своим чувствам и впечатлениям.
Я не должна осуждать себя за то, что стала объектом вербальной агрессии.
Я не виновата в раздражении, гневе или ярости другого человека.
Я заслуживаю свободы от душевной боли.
Я могу сказать «нет», если мне что-то не нравится или я чего-то не хочу.
Мне не нужно соглашаться с этим.
Я важный человек.
Я ценный человек.
Я заслуживаю того, чтобы ко мне относились с уважением.
Я обладаю властью над собственной жизнью.
Я могу сама позаботиться о себе.
Я могу сама решать, что будет лучше для меня.
Я могу изменить свою жизнь, если захочу.
Я не одинока; я могу обратиться к другим за помощью.
Я стою того, чтобы ради меня работали над собой и менялись.
Я заслуживаю безопасной и счастливой жизни.
Я могу рассчитывать на свою находчивость и изобретательность.
Ниже приведены советы по восстановлению и исцелению от агрессии. Они помогут вам, если вы разорвали вербально агрессивные отношения или собираетесь сделать это. Освободившись от агрессивного окружения, вы сможете развить самоуважение и улучшить качество своей жизни.
Восстановление от вербальной агрессии – это возможность принять свои чувства и признать их ценность. Возможно, вы первый человек, осознающий их ценность и понимающий, что они не ошибочны. Они, как говорилось ранее, показатели того, что в вашем окружении что-то не так или было что-то не так, и это не ваша вина.
Если у вас нет поддержки со стороны профессионального консультанта или терапевта, стоит потратить время и деньги на это. Консультант окажет необходимую помощь, создав для вас благоприятную среду. Также он поможет осознать случаи, произошедшие в детстве, когда вы подвергались вербальной агрессии или были ее свидетелями. Возможно, в школе или при общении со сверстниками вы привыкли сомневаться в своих собственных ощущениях. Даже самые заботливые родители не всегда понимают и признают важность чувств своих детей.
Удостоверьтесь в том, что консультант поддерживает вас и способствует вашему восстановлению. Советы по улучшению отношений могут быть и непродуктивными. Как у жены, ставшей жертвой избиения, может сложиться мнение о том, что она сама виновата в этом, так и у жены, ставшей жертвой вербальной агрессии, может сложиться впечатление, что она сама спровоцировала абьюзера на крики или унижение.
Остерегайтесь советов, которые дают, руководствуясь благими намерениями, но без осознания сути происходящего. Одной женщине посоветовали: «Если вы откроетесь ему, то он откроется вам». Как правило, с вербальными агрессорами это не работает. Он может осознать вашу уязвимость и во время вспышки гнева воспользоваться ею. Некоторые агрессоры, зная, что их слова доставляют жертве боль, воспринимают это как свою победу. Другие реагируют очередной вспышкой ярости, обвиняя жертву, которая призналась им в своих чувствах, что она сама провоцирует их.
Одна из женщин, жившая отдельно от мужа и планировавшая развод, услышала от консультанта: «У вас общие дети, и вы всегда будете связаны с ним». Она сказала: «У меня возникло такое чувство, будто я никогда не уйду от него. Что всегда буду мишенью, как если бы стояла перед пулеметом». Позже она поняла, что это не так. Ей необязательно было находиться в одном помещении с ним, как и необязательно было разговаривать с ним.
Как у жены, ставшей жертвой избиения, может сложиться мнение о том, что она сама виновата в этом, так и у жены, ставшей жертвой вербальной агрессии, может сложиться впечатление, что она сама спровоцировала абьюзера на крики или унижение.
Другой консультант без опыта в сфере вербальной агрессии сказал женщине, обратившейся за помощью: «Ну, он же просто зайка. Посмотрите, как он заботится о вас, не гуляет на стороне». Если бы специалист увидел следы физической агрессии, то никогда не сказал бы ничего подобного, даже в шутку. Вербальная агрессия не оставляет физических следов.
В аннотированной библиографии в конце книги указаны издания, посвященные восстановлению. Из них вы можете почерпнуть полезные советы и вдохновение. И хотя в них затрагивается не конкретно вербальная агрессия, они могут предоставить дополнительную поддержку.
Найдите группу поддержки, в которой вам будет комфортно. Она может сыграть огромную роль в преодолении последствий нездоровых отношений. Особенно группа поддержки полезна тем, кто сталкивался с отрицанием агрессии. Присутствие рядом людей со схожими переживаниями чрезвычайно приободряет дух. Группа поддержки с ее атмосферой общности может честно оценить ваше состояние, признать ваши чувства и переживания, что крайне желательно.
Предпринимаемые последовательно шаги по направлению к личной цели и осмысленная работа повышают уверенность в себе и самооценку. Неважно, как вы себя чувствуете, вы можете действовать с пользой для себя, устанавливая цели, пусть даже небольшие, и выполняя их ежедневно.
В процессе внешних и внутренних перемен придерживайтесь определенного распорядка в своей повседневной жизни. Установите регулярное время для приема пищи, физических упражнений и сна.
Осознайте, что любые перемены, даже долгожданные, – это стресс. В процессе перемен делайте все возможное, чтобы заботиться о себе и поддерживать себя.
Сосредоточьтесь на жизни в настоящем; направляйте всю доступную энергию на любовь к себе и заботу о себе.
Защищайте себя, удовлетворяйте свои потребности с родительской нежностью, отцовским и материнским отношением к себе. Такой настрой помогает одновременно восстанавливать силы и уверенность в себе. Отцовское отношение подразумевает дух исследований, жажду приключений и смелость действовать. Материнское отношение включает любящее признание себя, своих чувств, идей, творческих способностей и своего внутреннего ребенка.
На пути восстановления вы можете осознать, что были жертвой. Доминирование над женщинами и контроль над ними со стороны мужчин – часть многотысячелетней традиции. Вас это может огорчить, но если вам стыдно, то вы берете на себя стыд агрессора. Признав, что не принадлежите к его реальности, вы быстрее поймете, откуда берется стыд. Признание агрессии и шаги, которые вы предпринимаете для своего освобождения от нее, способствуют зарождению в вас новой традиции Реальности II, традиции самоуважения и свободы от агрессии.
Вы можете спросить себя, почему вас так смущала и казалась такой непонятной вербальная агрессия. Двойной смысл фраз агрессора вроде «Я не выхожу из себя! Я не понимаю, о чем ты говоришь!», произносимых, когда он на самом деле выходит из себя и прекрасно понимает, о чем вы говорите, всегда сбивает с толку. Но теперь, когда вы отдаете приоритет своим чувствам и ощущениям, двойной смысл уже не смутит вас. Например, если вы видите, что он гневается, несмотря на его утверждения в обратном, то ваше восприятие гнева имеет приоритет над его словами. Вы знаете, что он разгневался, потому что ощущаете его гнев.
На пути восстановления вы можете вновь пережить боль и огорчение из-за былых обид. Если вы подвергались агрессии, которая шокировала и выбивала из равновесия, то в памяти у вас могут всплыть образы прошлого. Это происходит, потому что переживание было травмирующим. Оно было сильнее того, что вы могли вытерпеть и принять на тот момент. Такая вспышка из прошлого – словно яркий кадр с повторным ощущением боли и шока. При этом пережить такое яркое воспоминание помогают осознание случившегося, анализ своих чувств, постоянная сосредоточенность и ориентированность на настоящее.
Вам также, возможно, потребуется время, чтобы разобраться в том, что о вас говорили. Если вам постоянно твердили, что вы не понимаете, о чем говорите, или что ваши взгляды и мнение не имеют значения, вам придется связать свои мысли и переживания с реальностью вокруг вас без внешнего вмешательства.
Проделав значительный отрезок на пути к восстановлению, вы, возможно, вступите в новые отношения. Теперь, когда вы научились распознавать вербальную агрессию и отличать свою реальность от реальности агрессора, вы можете доверять себе в том, что хотя бы отчасти имеете представление о личности, проживающей в Реальности I. Если вам кажется, что что-то в отношениях не так, то дальше будет только хуже.
По мере продвижения по этому пути вы, вероятно, откроете в себе новые таланты и способности и по-новому посмотрите на себя. Если ваши способности постоянно отрицались или тривиализировались, то вы обнаружите, что некоторые ваши недостатки – на самом деле достоинства. Свободный дух, которому позволяют расти, открывает в себе новые силы.
Полнее осознавая агрессию, которой подвергались, вы можете обнаружить у себя ранее неизвестные вам чувства. Отказавшись от иллюзии отношений, вы можете ощутить скорбь от утраты всего того, чего на самом деле у вас не было.
Часть процесса восстановления – это скорбь от утраты, а часть скорби от утраты – это восстановление духа. Люди часто скорбят о том, чего у них никогда не было. Например, женщина может осознать, что партнер никогда не принимал ее такой, какая она есть, из-за своей непреодолимой потребности контролировать и доминировать над ней. Ее скорбь будет признанием того, что ее недооценивали как человека, не видели в ней каких-то достоинств. Она не почувствует такой утраты – утраты того, чего у нее никогда не было, – пока ее дух не осознает такие свои потребности и права.
Когда жертва вербальной агрессии осознает, что ее не любили, а только контролировали, она скорбит об отсутствии любви, потому что знает, что достойна любви и уважения.
В этом смысле скорбь – сознательное признание и проявление того, что дух уже знает. Посредством скорби мы сознательно признаем ценность духа, а тоскуя об утрате, восстанавливаем эту ценность. Так мы обретаем целостность.
Когда жертва вербальной агрессии осознает, что ее не любили, а только контролировали, она скорбит об отсутствии любви, потому что знает, что ее могут любить. Посредством этого она обретает самоуважение Реальности II. Она знает, что достойна любви и уважения.
Глава 14
Оглядываясь назад
Теперь все кажется реальным. Раньше было ощущение, что я в неправильном мире. Мое существование было большой ошибкой. Я так сильно выводила его из себя.
Первое, что я заметила в Оливии, – это ее глаза, огромные и темные; они смеялись, сверкая, словно хрусталь. Она пообещала мне рассказать о себе, и через несколько дней мы сидели в небольшом ресторане, пили кофе, обменивались любезностями и приближались к нашей цели.
– Я не всегда была такой счастливой, – сказала она. – Никогда не забуду день, когда мой муж превратился в незнакомца прямо у меня на глазах. – Помедлив, она добавила: – Но обычно я не думаю об этом.
– Вы выглядите довольной жизнью, – заметила я.
– О да, несмотря ни на что, жизнь прекрасна. На меня давно не кричали, и меня давно не одергивали. Я замечаю таких людей сразу. Это можно разглядеть минуты за две, не больше. Но тогда почти каждый день я ощущала себя оскорбленной и задетой и пыталась понять почему.
На ее лице отобразилось былое замешательство.
– И ваша жизнь начала меняться, когда у вас появилось это странное ощущение? – спросила я. – Расскажете про него?
Она пожала плечами и огляделась, словно убеждаясь в том, что никто не подслушивает. В кафе сидели только мы.
– Я сама до этого дошла. Сама, – повторила она.
Я ободряюще кивнула, думая: «Может, она застала мужа с другой женщиной? Или случилось что-то еще?»
– Я сама поняла, что Дик (мой бывший) живет в каком-то другом мире. Мы прожили вместе шестнадцать лет, когда я вдруг узнала – поняла, что он делал со мной все это время и что это было неправильно. Вы понимаете?
– Да, – кивнула я, отметив про себя, что, несмотря на уверенный голос, ее выдает смущенное выражение лица.
– Но я долго этого не замечала. Странно. Если такое случалось с кем-то другим, я могла сказать: «Эй! Да это неправильно!» – но прошло немало лет, шестнадцать, кажется, – она улыбнулась, – прежде чем я осознала, что это происходит со мной.
– Вы хотите сказать, вам не казалось, что он делает что-то не то, когда кричит и огорчает вас? – спросила я.
– Ну да, так и было. Да, я была недовольна тем, как все складывается, но почему-то думала, что должна терпеть и что обижаться неправильно. Или должна воспринимать эти случаи как-то иначе. Почему мне становилось так плохо, если он, по его словам, «ничего не делал»? Мне казалось, я должна объяснить ему, что думаю и говорю, чтобы он не злился на меня.
Мы подлили в чашки еще немного кофе.
– Значит, вы думали, что неправильно обижаться на него, когда он кричит на вас? Но почему? Что заставило вас так думать? – спросила я.
Она закрыла глаза и склонила голову набок, словно вызывая в памяти сцену из прошлого. Потом выпрямилась и посмотрела мне прямо в глаза:
– У него всегда находилась причина [выходить из себя], казавшаяся разумной. Вот почему. Но в тот день, когда он превратился для меня в незнакомца, я поняла, что ошибаюсь.
Я перевернула кассету в диктофоне. Она подождала.
– Вы можете рассказать, что случилось и что вы тогда чувствовали? – спросила я. – Мне хотелось бы узнать – понять, как это происходит.
– Да, случилось вот что. Мне кажется, что мою жизнь изменило не столько случившееся, сколько то, что я наконец-то поняла происходящее.
Однажды у нас гостили друзья, – начала она. – И решили остаться на ночь. Вечером, когда Дик еще не вернулся, подруга спросила, есть ли у меня яйца с хлебом. Они хотели поджарить тосты и съесть их с яйцами всмятку. Я сказала, что у меня все есть, и спросила, не хотят ли они что-то еще. Но они больше ничего не хотели. Это было их любимое блюдо.
Утром, когда я пила в саду кофе, а они собирались, Дик вдруг вышел из-за угла, встал напротив меня и сказал: «Я в магазин за пирожными к кофе». (Он покупал их почти каждое воскресенье.) Потом спросил: «Тебе что-то нужно?» Я тогда расслабилась, мне стало хорошо от того, что он спросил и, казалось бы, позаботился обо мне. Я быстро подумала о том, что мне нужно, что осталось на кухне, сколько пирожных потребуется, а также сколько хлеба с яйцами. Я подумала обо всем этом одновременно (ну, знаете, как это бывает) и решила, что ничего не нужно. Я не хотела его задерживать или что-то еще.
«Спасибо, – сказала я. – Думаю, ничего не нужно. Наверное, они не будут кофе с пирожными».
И тут Дик разъярился. Лицо его покраснело, глаза расширились. Челюсти сжались. Он грозно посмотрел на меня и закричал. Я испугалась от того, что он так громко кричит. Его слова вонзались в меня, словно пули. «Мне наплевать! Я покупаю пирожные не для них. Я покупаю их для себя!» И он ушел. Повернул за угол и исчез так же неожиданно, как и появился.
Рассказывая, Оливия смотрела в пространство, словно пребывая в своем мире. Закончив, она посмотрела на меня и слегка приподняла брови, будто вспоминая, насколько этот случай показался ей странным.
– Сейчас это кажется невозможным – почему он так разъярился, – но все произошло на самом деле. Когда я вспоминаю об этом, мне кажется, что вот так выйти из себя ему было довольно легко.
В тот момент я ничего не почувствовала. Наверное, это и называется шоком. Я как бы онемела, а птицы перестали петь, или я их не слышала, не знаю. А позже все внутри меня перевернулось где-то между сердцем и желудком.
Сейчас, вспоминая это, я думаю, что пыталась найти в произошедшем какой-то смысл. В том, что я сказала и что он сказал.
Она помедлила и глубоко вздохнула. Я перехватила ее взгляд.
– В то время, когда вы пытались найти смысл, испытывали ли вы то самое чувство, что «внутри все переворачивается»?
Слегка кивнув, словно покачиваясь, она ответила:
– Да. Наверное, это чувство мешало мне думать. Наконец, когда я все поняла, моя жизнь изменилась. Но я забегаю вперед. Теперь я знаю, что, когда тебя бьют кулаком или словами, это неправильно, но тогда я пыталась найти смысл. Поэтому я начала раздумывать над тем, что сказала такого плохого, что вывело его из себя и заставило накричать на меня. Тогда я не понимала, что больно было только мне. Я думала: «Неужели он разозлился, потому что я знала, что они не будут есть пирожные, а он не знал?»
– Значит, вы подумали, что у него могло сложиться впечатление, будто кто-то позарился на его пирожные, и поэтому он обиделся? – спросила я.
– Да, я подумала, может, не следовало рассказывать ему о том, что мне известны их планы. Я подумала: «Если бы только я объяснила ему, почему так сказала». Но откуда мне было знать, что это нужно объяснять? Или он рассердился, потому что я предположила, что он купит недостаточно, а ему не хотелось делиться?
– Значит, вы предположили, что еще одной причиной его гнева было то, будто вы за него решили, что он должен поделиться своими пирожными?
– Да. Я подумала: «Если бы я не поторопилась так сказать…» Но разве я поторопилась? Или же он рассердился, потому что хотел поделиться пирожными, а я решила за него, что он делиться не будет?
Я представила, как она перебирает различные варианты, пытаясь понять.
– Значит, вы подумали, что всему виной ваши поспешные выводы по поводу его нежелания делиться пирожными?
– Да, это я и пыталась выяснить. Не разочаровала ли я его? Но я не хотела. Не расстроился ли он? Ведь он собирался купить пирожные для нас двоих, а теперь передумал. И все из-за меня.
– Вы подумали, что он мог расстроиться, потому что ему пришлось изменить свои планы? – спросила я.
Оливия кивнула.
– Еще я подумала, вдруг он собирался купить больше пирожных, чтобы создать дружескую атмосферу, а потом так разочаровался, что разъярился и сказал, что ему наплевать и он покупает пирожные только для себя, чтобы я не заметила, насколько он разочарован. Или он кричал, потому что думал, что я понимаю, как он разочарован, и не показываю, что меня это волнует. Или же он вышел из себя, потому что я сидела и наслаждалась прекрасным утром в саду, вместо того чтобы пойти в магазин вместе с ним? Откуда мне было знать?
– Не знаю, – покачала я головой. – Я не знаю, откуда вам было знать. Я могу только догадываться, что у вас сложилось такое ощущение, что если бы вы поняли, то уже не допустили бы подобную ошибку, в чем бы она ни заключалась, и тогда вам не пришлось бы переживать подобные неприятные случаи. Ведь так?
– О да, я в этом не сомневаюсь. Мне кажется, тогда, пытаясь осмыслить происходящее, я пересмотрела все в своей жизни. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Да, – ответила я и спросила: – Вы ведь сказали, что все сильнее сосредотачивались на попытке понять?
Глаза Оливии сверкнули, и она подалась вперед.
– Так и было, – продолжила она. – Но я ошибалась по поводу каждой причины. Ну, то есть по поводу того, почему он вышел из себя. Позже я набралась смелости, чтобы спросить, что тогда вывело его из себя. (Я решительно настроилась на любой ответ, не желая, чтобы меня в очередной раз застигли врасплох.) Он же сказал: «Что значит, вывело меня из себя?» и тому подобное, как он обычно говорил. Меня охватило странное чувство. Я молчала. Я ждала. Потом он сказал, что я вообще не хотела, чтобы он покупал пирожные! Так и сказал. И в его голосе снова ощущался гнев. Меня это сильно смутило – он зарабатывал достаточно и покупал пирожные к кофе почти каждое воскресенье.
Тем вечером я задумалась над тем, насколько часто надеялась на лучшее. Одно время я даже думала, что у меня появилась отличная идея. Я попросила его спрашивать каждый раз, что я имею в виду, прежде чем сердиться. Мне казалось, что это действительно решит множество проблем, ведь он, как я думала, действительно хочет понять меня. Он же сказал, что я раздуваю проблему из пустяка.
К тому времени я еще не оставила надежды на то, что, даже если я на самом деле «раздуваю проблему из пустяка», он поймет меня и это будет лучше для нас обоих. Он поймет, что я не хочу сердить его, и я смогу объясниться до того, как он рассердится.
Но у меня почему-то не получалось объяснить ему, что эти инциденты, которые, как он выражался, я «принимаю слишком близко к сердцу», расстраивают меня гораздо больше, чем кажется.
– Понятно. Теперь интересно, вот это зародившееся осознание того, что он в своих поступках руководствуется чем-то другим, а не тем, что вам казалось, – усилило ли оно ваше ощущение, будто «все внутри переворачивается»?
– Да, – быстро ответила Оливия. – Теперь я в этом уверена. Я вижу, что все это сбивало меня с толку, потому что ничего не сходилось между собой. Все эти годы я не понимала, что происходит. А происходило странное. И это не согласовывалось с его образом, который сложился у меня. С тем, что он зрелый мужчина, муж, отец, профессионал.
– Значит, он так никогда и не спрашивал, что вы имеете в виду, прежде чем рассердиться на вас?
В то воскресенье меня как будто ударило. Никто не должен кричать на меня.
– Точно. Никогда. В конце концов я попросила его пойти к консультанту вместе со мной. Он сказал, что на самом деле он старается, а я нет. Поэтому я решила стараться еще сильнее. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что запуталась, но не осознавала этого. Он говорил, что любит меня. А разве любовь – это не доброта и внимание друг к другу, как все об этом говорят? Он должен был думать об этом каждый день – если любил меня, – но все выглядело иначе.
– Я понимаю, почему вам так казалось. Это действительно сбивает с толку, но вы же потом догадались?
– Да. В то воскресенье меня как будто ударило. Никто не должен кричать на меня. Если я целый день, сколько ни пытаюсь, не могу понять, почему на меня накричали, значит, на меня вообще не должны кричать. И кто на меня кричит? Уж точно не мужчина, который любит меня. Такой мужчина не стал бы кричать на меня. Он исчез давным-давно, незаметно, и теперь я вижу перед собой незнакомца.
– Вот это впечатление – осознать, что перед тобой не муж, а незнакомый человек.
Оливия улыбнулась.
– Да. Вся моя жизнь тогда начала меняться. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что даже если бы сказала: «Я не хочу, чтобы ты сегодня покупал пирожные к кофе» (что никогда не делала и что мне даже в голову не приходило), то все равно его нападки на меня не были бы оправданны. Это было неправильно, и повела себя неправильно не я. Вот до чего я дошла. Теперь я ощущаю это в глубине души.
– Значит, что бы он ни подумал, он поступал неправильно, – сказала я.
– Точно! – рассмеялась она. – Теперь я понимаю, как должно было быть. Если бы мой муж не превратился в незнакомца, то на мои слова: «Я не хочу, чтобы ты покупал пирожные», он бы сказал: «О, почему нет?» – таким удивленным тоном.
Она помолчала, спрашивая глазами, понятно ли выразилась. Я продолжила:
– И тогда вы обсудили бы этот вопрос?
– Конечно, – ответила она уверенно. – Ему было бы интересно узнать почему.
– Да, этого бы и следовало ожидать при нормальных обстоятельствах, – согласилась я. – Скажите, он извинился?
– Нет. Не могу припомнить, чтобы он извинялся ни за агрессию, ни вообще хотя бы раз за те шестнадцать лет, что мы провели вместе. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что он убедил меня в том, что это я вывожу его из себя. В голове у меня творилось такое, что я вообще не была уверена, кто должен извиняться!
– А потом?
– Осознав, что он делает, я прекратила всякие попытки понять и объясниться. – Она закатила глаза. – Я пыталась остановить его. Это было очень трудно. Когда я просила его остановиться, он сильнее злился или смеялся.
Это было трудно еще потому, что меня охватывали различные чувства. Знаете, в детстве я молила Бога, чтобы быстрее вырасти и ничего не чувствовать – как взрослые вокруг меня.
Глаза ее блеснули.
– Но вы продолжали чувствовать?
– Да, особенно грусть. Сейчас, оглядываясь назад, я бы сказала, что меня спасли как раз мои чувства. – Глаза ее стали еще шире. – Я испытывала всю эту боль, потому что в душе всегда знала, что это неправильно. Мои чувства все время были правы. Неправильно, когда кричат и унижают, сколько бы тебя ни убеждали в обратном. Они ведь обычно кричат, что не кричат?
– Да, – согласилась я. – Так они и делают.
– И последнее, что я хочу сказать. Теперь, оглядываясь назад на эти отношения в целом, я поняла, что он критиковал все, что у меня получалось лучше всего, потому что завидовал. В любом случае я не понимала, в чем сильна. Вышло так, что у меня получалось лучше всего то, что я, по своему мнению, делала хуже всего, и получалось хуже всего то, что я, по своему мнению, делала лучше всего. И через какое-то время я подумала, что у меня вообще ничего не получается.
– Ну что ж, вы не одиноки, – уверила я ее. – Такое случается с теми, над кем доминируют и кого контролируют. Это признак агрессии.
Она улыбнулась.
– Теперь-то многое стало на свои места. С тех пор мне гораздо лучше.
– Я рада. Вы поделились многим. Спасибо вам.
– Я тоже рада возможности сбросить со своих плеч этот груз. Или с сердца. Ведь боль же сосредотачивается в сердце?
* * *
Вспоминая свои переживания, бывшие жертвы вербальных агрессоров говорят примерно следующее.
Раньше я думала: «Если он любит меня, то почему настроен так враждебно?» Теперь я думаю: «Если он настроен враждебно, как он может любить меня?»
Раньше я думала, что он просто не умеет разговаривать. Теперь я знаю, что он был равнодушен.
Раньше я верила, что он пытается понять меня так же, как я пытаюсь понять его. Теперь я знаю, что он об этом даже не задумывался.
Раньше я не могла понять, почему он меня унижает и уверяет, что не говорил того, что говорил. Я думала, у него раздвоение личности. Теперь я знаю, что у него не было раздвоения личности.
Раньше я думала, что мои мысли ошибочны. Теперь я знаю, что так заставлял меня думать он.
Раньше я думала, что у него проблемы с общением. Я затрагивала различные темы, но он не разговаривал со мной. Я пыталась быть интересной. Теперь я понимаю, что он хотел держать дистанцию и контролировать меня.
Раньше у меня было такое странное чувство, что когда я выражаю личное мнение, то делаю что-то неправильное. Он просто не мог согласиться с моими взглядами. Тогда все это меня смущало и сбивало с толку. Теперь я знаю, что он просто возражал мне.
Раньше я думала, он не знает, что многое из того, что он говорит, расстраивает меня. И если узнает, извинится. Теперь я понимаю, он не извинялся, потому что считал, что таким образом признает свое поражение.
Раньше я верила ему, когда он говорил «Я люблю тебя», и не могла понять, что на самом деле это была не любовь.
Раньше я думала, что если буду достаточно стараться, то пойму, почему он обижается. Теперь знаю, что он вел себя иррационально, так что я все равно не смогла бы понять его.
Раньше я думала, что все мужчины думают не так, как женщины, но по каким-то причинам я единственная женщина в мире, которая не поняла, как общаться с мужчиной, чтобы он не вышел из себя.
Раньше я думала, что с тех пор как мы поженились, он всегда был на моей стороне, ведь мы семья, и что в глубине души он поддерживает меня. Теперь я знаю, что он считал, будто имеет право контролировать меня, только потому что мы женаты.
Раньше я думала, что он не будет говорить неправду; теперь же я знаю, что это не так.
Теперь, когда все позади, я понимаю, что мне нравилось быть рядом с деревьями и растениями, потому что с ними я чувствовала себя в безопасности. Они не обижали меня.
Глава 15
некоторые из причин «почему»
…он всегда думал о ней (как это ужасно надвинулось на него!) только с ледяным эгоизмом и в свете ее полезности… Этот ужас пробуждения – вот что было такое знание; знание, от дыхания которого даже, казалось, заледенели слезы на его глазах.
Хотя никакие отдельные вербально агрессивные отношения не похожи на другие, все они, как кажется, разделяют определенную лежащую в их основе динамику. Дальнейший анализ динамики опирается на исследование Элис Миллер, посвященное влиянию детского опыта на поведение во взрослом возрасте, и представляет собой развитие концепции Карен Хорни об идеальном образе.
Если предположить, что как абьюзер, так и женщина, его партнер, росли в Реальности I, то возникает ряд вопросов. Например, почему женщина стала жертвой? Почему агрессор стал агрессором? Почему женщина достигла Реальности II, но не обрела самоуважения? И почему абьюзер остается в Реальности I, проявляя Силу подчинения и стремясь к контролю вместо взаимности?
Я считаю, что ответить на эти вопросы поможет понимание раннего детского опыта как жертвы, так и абьюзера. Начнем с исследования детства женщины.
Детские переживания женщины
В детстве типичная женщина-партнер жила в Реальности I, в которой взрослые злоупотребляли своей властью над детьми часто по незнанию и из лучших побуждений. Здесь преобладали доминирование, Сила подчинения и, как следствие, вербальная агрессия. В этой реальности многие чувства женщины не находили поддержки и не принимались всерьез. В некоторых случаях у нее был безразличный, безучастный или гневный отец. В некоторых случаях главные опекуны, родственники или учителя проявляли изрядную вербальную агрессию.
Несмотря на все это, похоже, одно решающее обстоятельство повлияло на то, что она оказалась в Реальности II. В детстве у женщины был некий свидетель, сочувствующий ее переживаниям, – некое звено, связывающее ее с осознанием того, что она страдает и что-то тут не так. Но что? По ее мнению, всемогущие взрослые не могли ошибаться. Как они могли делать что-то неправильно? Они же были подобны богам в ее детском сознании. Единственной альтернативой было прийти к мнению, что что-то не так с ней – с тем, как она выражает себя, как объясняет свои мысли, или, возможно, что-то не так с ее чувствами и самим восприятием реальности.
Таким образом, женщина перешла в Реальность II без самоуважения Реальности II. Она знала, что страдает. Следовательно, она смогла взрастить в себе сочувствие и сострадание к другим. Она стремилась к взаимности и пониманию. Единственное, чего она не знала, – так это то, почему она страдает.
Конечно, она считала, что мужчина, признавшийся ей в любви, не будет ее расстраивать, кричать на нее и говорить, что она ошибается, – если только что-то не окажется не так с ней самой или с ее самовыражением. Ей было легко поверить в то, что она, сама того не осознавая, может сказать или сделать что-то, что ранит ее партнера, как ранит ее саму. Она искала в своей душе ответы и полагала, что он тоже ищет. Последнее, что могло прийти ей в голову, так это мысль о том, что он не ищет ответы, потому что не разделяет ее реальность.
Мы знаем, что вербальная агрессия по отношению к детям наблюдается почти всегда, кроме разве что самых идеальных случаев, и большинство из них в какой-то степени испытывают неуверенность и сомнение в себе. В вербально агрессивных отношениях такая неуверенность значительно возрастает. Например, если женщине говорят: «Ты только хочешь доказать свою правоту» или «Ты всегда ошибаешься», то услышанное в детстве повторяется для нее во взрослом возрасте, но на этот раз без сочувствующего ей свидетеля и за закрытыми дверями.
Понятно, что, когда нет свидетелей этих переживаний и никто не может подтвердить твою реальность, полагаться приходится только на свои чувства и суждения. Это трудно для любого. А для такой женщины это трудно вдвойне, потому что агрессия приучает ее не доверять своим чувствам и суждениям. Агрессор постоянно критикует и принижает ее чувства и способность здраво судить.
Жертва агрессии приучается верить в то, что она задевает чувства партнера, но не должна этого делать и что она в каком-то смысле несет за это ответственность. В детстве она не научилась понимать свои чувства и поэтому не осознает правды. А правда состоит в том, что она подвергается агрессии, и ее же обвиняют в том, что она пробуждает эту агрессию, и в том, что она чувствует себя плохо от этой агрессии (словно ее чувства ошибочны).
Типичная женщина-партнер в таких отношениях верит в отрицание агрессора и потому расстраивается и путается в мыслях, даже когда ищет ответы. Если ее партнер не ошибается, если он не лжет ей, если она воспринимает все неправильно, то что-то не так должно быть только с ней – с тем, как она выражает свои мысли, как реагирует на слова, с ее чувствами или даже с самим восприятием реальности. Так вновь всплывают детские сомнения. Женщина старается услышать то, что подсказало бы ей, в чем она ошибается и почему страдает. Следовательно, она становится идеальной жертвой.
Дух женщины постоянно страдает. И она не понимает смысла испытываемой боли. Но поскольку она продолжает осознавать свои чувства, то остается связанной с жизненным духом в глубине своей души – источником своей Силы личности. Рано или поздно именно сила чувств и осознание своего духа помогут ей признать агрессию и таким образом обрести самоуважение Реальности II.
Детские переживания агрессора
Теперь рассмотрим источники поведения агрессора. Типичный агрессор также рос в Реальности I, в которой преобладали доминирование, Сила подчинения и, как следствие, вербальная агрессия. Как и в случае с жертвой, многие его чувства не находили поддержки и не принимались всерьез. Но в отличие от нее у него не было сострадательного свидетеля его переживаний. Без сострадательного свидетеля он мог прийти лишь к выводу о том, что все правильно. Если все правильно, то его болезненных ощущений не должно существовать. Он закрыл доступ к ним, как закрывают дверь на замок. И с тех пор не понимал, что страдает.
Таким образом, он закрыл дверь к части себя и привык к Реальности I. Подобно тому как Гитлер выстраивал свое поведение, беря пример с сурового отца, так и агрессор ориентировался на агрессоров, окружающих его в детстве. Он научился сам демонстрировать вербальную агрессию.
Не осознавая своих чувств – и самого факта страданий, – он не мог ощущать эмпатию и сострадание и потому не пересек порог Реальности II. Эта реальность осталась для него за закрытыми дверями.
Наличие готового помочь свидетеля в детстве определяет, станет ли ребенок, с которым плохо обращаются, деспотом, выплескивающим подавленные чувства на других, или художником, способным поведать о своих страданиях (Элис Миллер, «Нетронутый ключ», 1990, с. 60).
Поскольку агрессор находит оправдание своему поведению и, как кажется, не осознает его последствий, можно предположить, что он действует под влиянием своих подавленных чувств и, следовательно, делает это непроизвольно. Агрессоры стремятся к Силе подавления, потому что ощущают свою беспомощность. Детские чувства беспомощности и боли, которые «не должны существовать» и которые «нельзя испытывать», на самом деле существуют, и если их не испытывают, они все равно подталкивают к каким-то действиям.
Давно, в детстве, агрессор закрыл дверь к этим чувствам. Он так поступил, чтобы выжить. Но его чувства продолжают жить за этими закрытыми дверями. Образно выражаясь, его детские ощущения оказались запертыми в гробнице.
Чем дольше агрессор отказывается признавать ребенка внутри себя, тем сильнее становится его гнев и, как следствие, тем агрессивнее он действует. Элис Миллер пишет:
Пока ребенку внутри него не позволяют осознать, что с ним случилось, часть его эмоциональной жизни остается замороженной, и, следовательно, чувствительность к унижениям детства притупляется.
Все призывы к любви, солидарности и состраданию будут бесполезны, если отсутствует это ключевое условие сочувствия и понимания (Элис Миллер, «Ради твоего же блага», 1983, с. XV).
В типичном случае, даже если женщина и пытается объяснить партнеру, что ее беспокоит, агрессор продолжает вести себя по-прежнему. Призывы к состраданию бесполезны, потому что агрессор не проявляет эмпатии. Как отмечает Элис Миллер, наличие сочувствующего и понимающего свидетеля детских страданий – ключевое условие эмпатии во взрослом возрасте. Без эмпатии агрессор не ощущает мучений своего партнера.
Его поступки – порождение его подавленных чувств, и он по отношению к другим поступает так же, как поступали с ним в детстве. Поскольку он не может ощущать своих чувств, то должен действиями выплеснуть их. Это и побуждает его к агрессии. Но даже при этом чувства боли и беспомощности, укорененные в нем с детства, так и не развеиваются. Они только усиливаются, как и его агрессивное поведение.
Но каждое отдельное проявление агрессии на время облегчает скрытые чувства боли и беспомощности агрессора, порождая ощущение Силы подавления. Его потребность сдерживать нарастающую боль, «которая не должна существовать», и есть глубинный фактор динамики, заставляющий его стремиться к Силе подчинения, доминированию и превосходству над другими.
Наряду с чувством беспомощности многие агрессоры глубоко внутри ощущают чувство вины из-за расставания с матерью. Общепризнано, что младенцы, как мужского, так и женского пола, идентифицируют себя прежде всего с матерью. Но только мужчина должен полностью отказаться от такой идентификации, чтобы стать кем-то другим, отличающимся от женщины. Разрыв этой связи может порождать чувство вины, особенно если отношения матери и сына психологически нездоровы.
Чем дольше агрессор отказывается признавать ребенка внутри себя, тем сильнее становится его гнев и, как следствие, тем агрессивнее он действует.
Если этот конфликт остается неразрешенным, мужчина может счесть себя выше всего того, что отрицает, и презрительно отзываться обо всем, что считает «женственным». Так он может пытаться «оправдать» свой разрыв с матерью и погасить чувство вины.
В общем случае можно утверждать, что агрессор закрылся от своих сложных и разнообразных чувств и стал отрицать их существование. Если он отрицает свои чувства, то отрицает и себя самого. Кто же тогда агрессор? Другим он кажется человеком, которого «трудно понять на самом деле». Себя же он воспринимает как идеальный образ, то есть таким, каким представляет себя в своих мыслях (Карен Хорни, 1992, с. 96–114).
Самовосприятие агрессора не укоренено в чувстве собственного существования, но вместо этого покоится на хрупкой ментальной конструкции, лишенной Силы личности. Сила личности ощущается как способность знать, понимать, делать выбор и создавать на основе своего собственного существования, то есть исходя из признания своих настоящих чувств. Без Силы личности агрессор постоянно стремится к Силе подчинения. Он считает себя выше партнера, считает себя обладающим более высоким статусом и правом подчинять других. Некоторые агрессоры даже страстно жаждут в очередной раз испытать эйфорию, которая охватывает их, когда они проявляют Силу подчинения.
Агрессор скрывает от себя не только свои чувства, но и собственное агрессивное поведение. Его идеальный образ отрицает реальность собственных мотиваций, побуждений и поступков. Например, крайне напряженный, гневный и вспыльчивый абьюзер может описывать себя как дружелюбного и спокойного. Критикующий и осуждающий агрессор может описывать себя как покладистого и легко воспринимающего людей такими, какие они есть. Агрессор, постоянно унижающий жертву и подвергающий ее идеи тривиализации либо относящийся к ней с холодным безразличием, утверждает, что поддерживает своего партнера во всем. Постоянно возражающий агрессор говорит, что открыт любым взглядам, непохожим на его собственные. Многие вербальные агрессоры описывают себя в положительном свете и утверждают, что не делают ничего плохого из описанного выше.
Закоренелый абьюзер может настолько уверенно описывать себя и межличностную реальность, что жертва невольно соглашается с его определениями. Понятно, что такое принятие и доверие только еще сильнее запутывают ее.
Многие женщины сообщали о том, что образы их партнеров или «личности Силы подчинения» менялись со временем и при разных обстоятельствах. Одна женщина сказала о своем партнере: «Иногда он «мистер Надутый», иногда «мистер Веселье». Иногда «мистер Морализатор». Иногда «мистер Автомат». Иногда он «мистер Всезнайка». Иногда «мистер Ярость». Но для большинства людей он мистер Приятный парень».
Утрата собственных чувств и последующее ощущение беспомощности обычно заставляют агрессора преувеличивать собственную важность и соответственно принижать партнера. Но посредством агрессии он не может вывести свои подавленные чувства на свет. Ошибочно принимая возбуждение за оживленность и триумф за силу, он испытывает потребность в постоянном утверждении своего идеального образа.
Даже при физическом насилии, приводящем к аресту, агрессор не воспринимает себя как такового. Отрицание агрессора порождается конфликтом между его самовосприятием и стремлением к агрессивным действиям. Такое отрицание – защитная реакция на угрозу разрушения идеального образа и неизбежный в таком случае кризис личности. Если он признает свои поступки, то сама его вымышленная личность окажется под угрозой. Вот почему вербальные агрессоры не извиняются искренне.
Сильный человек может признать свою слабость; уверенный в себе – свои ошибки. Ощущающий себя слабым и незначительным на это не способен… Поскольку агрессивные мужчины в глубине души ощущают себя очень слабыми, они еще сильнее пытаются отрицать свои чувства, проецируя их на доступных других – чаще всего своих жен (Флеминг, 1979, с. 287).
Закоренелый агрессор отождествляет себя со своим идеальным образом (верит в то, что он такой и есть). Как следствие, он облачается в плащ лицемерного отрицания. Агрессивного агрессора можно сравнить с Волшебником страны Оз. Без плаща он уже не обладает внушающей страх Силой подчинения, а становится неуверенным в себе и испуганным человеком. Но это не значит, что партнер может «помочь» ему. Гитлер тоже был ребенком, с которым плохо обращались, и во взрослом возрасте тоже действовал исходя из своих подавленных чувств, как ясно показано в книге Элис Миллер «Ради твоего же блага».
Абьюзер часто поддерживает свой идеальный образ, добиваясь согласия со стороны других. В ходе разговора он может ввернуть фразы, демонстрирующие, насколько он поддерживает и ценит своего партнера. Неудивительно, что многим женщинам, подвергающимся вербальной агрессии, говорят, как им повезло с таким чудесным мужчиной.
До сих пор мы рассматривали отторжение агрессором своих чувств и возникающую в результате потребность конструировать мысленную картину или идеальный образ себя самого. Что же происходит в результате убеждения, что чувства «не должны существовать»? Как увидим, они проецируются на партнера.
Со временем типичный абьюзер все более и более не желает сталкиваться лицом к лицу с самим собой и своими чувствами. Его гнев, страх и отвращение к себе нарастают в потаенной, глубинной части его личности, и поскольку он скрывает ее от себя самого, то не может осознать источник этих чувств. Когда они выплескиваются на поверхность, их источником он воспринимает партнера. Это и есть проекция.
Вследствие такой проекции он обвиняет женщину во всем, что делает сам. Обвиняет ее во всех оскорблениях, от которых она страдает. Таким образом, она получает душевные раны, как когда-то получал он, причем без свидетелей ее страданий.
Для агрессора партнер – это продолжение его самого. Женщина рядом с ним напоминает ему о собственных темных чувствах и уязвимости – о тех чувствах, которые «не должны существовать», о чувствах, которые необходимо контролировать. Как следствие, женщина становится объектом его контроля, и этот контроль начинает ее подавлять.
Перефразируя Мэтью Фокса в фильме «Пылающие времена», можно сказать, что там, где наблюдается подавление, присутствует проекция, а из проекции следует отрицание.
Подсознательно агрессор страшится столкнуться с чувством заброшенности внутреннего ребенка, как если бы оно было слишком ужасным для осознания. Ему кажется, что чувство негодования порождается не им самим, а партнером-женщиной. Многие женщины вспоминали, что, когда жаловались своим партнерам на то, что они доставляют им боль, те отвечали: «Это ты говоришь, что я ужасный человек» или «Ты сама нападаешь на меня». Это и есть проекция. Неагрессивный партнер высказал бы сожаление и извинился или постарался обсудить вопрос, проявив сочувствие и понимание.
Женщина рядом с ним напоминает ему о собственных темных чувствах и уязвимости – о тех чувствах, которые необходимо контролировать.
Представьте себе человека, вся психологическая ориентация которого основана на том, чтобы выпускать ярость, поддерживать чувство собственной значимости посредством Силы подчинения, утверждать свой идеальный образ – ментальную конструкцию о себе – и защищать себя от любого осознания собственных поступков, проецируя чувства на партнера. Этим и занимается вербальный агрессор.
Его жизнь превращается в битву против тех, на кого направлена его проекция. С его точки зрения, женщина, как и его собственные чувства, не должна существовать. Он не воспринимает ее такой, какая она есть, и не воспринимает ее реальность.
Рассмотрим вербальную агрессию в свете того, что мы узнали о закрытых чувствах самого агрессора, о его идеальном образе, проекции и отрицании. Становится ясно, что каждое проявление агрессии – это попытка агрессора защитить себя от подавленного в детстве чувства гнева, страха и беспомощности и посредством проекции отстраниться от осознания того, что он делает.
Учитывая это, рассмотрим вкратце категории вербальной агрессии. С этой точки зрения можно увидеть, что все, проявляющие Силу подчинения, делают это ради своей обороны, стремясь защитить себя от собственных подавленных чувств.
Вербальная агрессия как оборона и защита
Отстранение и необщительность помогают агрессору доминировать над партнером без урона своему идеальному образу. И в самом деле, какая-нибудь выраженная им мысль может дать врагу преимущество или возможность подробнее исследовать его. Идеальный образ – слишком хрупкая конструкция, чтобы подвергать его такой открытости. Отвечать партнеру заинтересованностью тоже слишком рискованно. Такой ответ намекал бы на равноправие, что ослабило бы в агрессоре чувство превосходства. А без этого превосходства агрессор мог бы ощутить те чувства, которые он, по его мнению, не должен ощущать.
Агрессор, выбирающий необщительность, ощущает больший контроль и власть, если сохраняет дистанцию и не дает женщине подступить ближе. Он также может испытывать удовлетворение от чувства превосходства, снижая ее энтузиазм своей холодностью. Он стремится к Силе подчинения, чтобы защитить себя от собственного чувства бессилия и неполноценности.
Точно так же агрессор защищает себя от подавляющего чувства беспомощности, возражая партнеру. Заявляя, что он прав, а женщина не права, он верит в то, что остается победителем – более властным и контролирующим других.
Сказать «я думаю», «мне кажется» или «согласно моему мнению» означало бы для него утрату ощущения победы; ему тогда пришлось бы согласиться с тем, что возможны разные взгляды на жизнь. Но агрессор не может допустить это, потому что, если у женщины появится свой взгляд на вещи, он уже не сможет контролировать ее. А он испытывает всепоглощающую потребность контролировать ее, потому что она является его проекцией. Если он не будет ощущать свой контроль, то вся его реальность разрушится.
Агрессор дает себе разрешение действовать исходя из подавленных чувств и в то же время защищает свой идеальный образ, сбрасывая со счетов последствия агрессивного поведения. Обесценивание – это основная форма защиты.
Блокирование и отвлечение – другие средства защиты, посредством которых агрессор контролирует межличностную реальность. Полностью избегая текущей темы, он не дает исследовать мотивы своего поведения. В результате он поддерживает свой идеальный образ и облегчает скрытое ощущение беспомощности. Потребность в контроле бывает настолько сильной, что некоторые агрессоры гневно восклицают: «Я не понимаю, к чему весь этот разговор! Прекратим его!»
Обвинение и порицание – также средства защиты и характерные симптомы проекции. Агрессор избегает ответственности за свое поведение и поддерживает собственный идеальный образ, обвиняя женщину и перекладывая на нее ответственность за свои чувства. Например, когда он набрасывается на нее, то это оказывается «ее вина». Таким образом он «оправдывает» агрессию.
Другой способ, с помощью которого агрессор пытается защитить себя от своих скрытых чувств неполноценности и беспомощности, – это критика и осуждение. Заявляя о собственном превосходстве и «правоте», он укрепляет как свой идеальный образ, так и всю свою систему защиты.
Агрессия под видом шутки – это способ одержать победу и ощутить Силу подчинения. Это скрытая атака, отрицаемая стандартной фразой: «Ты не понимаешь шуток». Такое осуждение жертвы порождает в агрессоре чувство превосходства, благодаря которому он ощущает больше власти. Это выстрел, который срабатывает всегда. Прежде чем жертва успеет осознать, урон уже нанесен. «Победа» гарантирована, а враг – проекция – снова унижен.
Тривиализация, пренебрежение, угрозы и обзывание – все это защита против подавленных чувств неполноценности и беспомощности. Это демонстрация своей силы агрессором с целью унизить и подчинить партнера (свою проекцию).
Когда чувство проекции велико, агрессор угрожает женщине, как если бы она была его продолжением – перчаткой на его руке – под его контролем, обязанной выполнять его приказы. Пока он сохраняет контроль над своей проекцией, он ощущает себя защищенным от собственных чувств.
Забывая, агрессор отрицает ответственность за свое поведение, проявляя враждебный настрой. Таким образом он защищает свой идеальный образ и поддерживает свою оборону.
Все формы агрессии отрицают боль внутреннего ребенка и служат проявлением враждебности. Отрицание усиливает отождествление агрессора со своим идеальным образом, поддерживает его проекцию на партнера и служит средством избежать ответственности за свое поведение и его последствия.
Пока агрессор не заглянет внутрь себя, он не сможет осознать свой недостаток. А заглянув в себя, он столкнется со своим собственным «зверем в джунглях» – с тем, что потратил свою жизнь не на собственно жизнь, а на то, чтобы держать в узде свои чувства. Пока он не решится на серьезные перемены, он до какой-то степени продолжит вести неполноценную жизнь и в каком-то смысле останется только идеей о себе самом. Это его величайшая личная трагедия.
Глава 16
Стресс и вербальная агрессия
Иногда приходится познакомиться с кем-то весьма хорошо, чтобы понять, что вы на самом деле чужие друг другу.
В вербально агрессивных отношениях агрессия может усиливаться из-за стресса, вызванного безработицей, неопределенностью и личными утратами. Вместо того чтобы сблизить пару и способствовать совместному решению проблем, такой стресс только отдаляет партнеров друг от друга. Когда на агрессивно вербальные отношения влияют внешние обстоятельства, они обычно только ухудшают положение.
Женщины по всему миру рассказывали мне, что их мужья становились более озлобленными, холодными и осуждающими, когда сталкивались с какой-то неудачей и даже с возможностью неудачи.
В любом случае вина и в каком-то смысле ответственность возлагается на женщину. Почему? Потому что ответственными за все несчастья вербальные агрессоры считают своих партнеров. Поэтому они и становятся более гневными, замкнутыми, осуждающими и требовательными. Что еще характернее, они не хотят обсуждать проблемы со своими партнерами рационально, потому что воспринимают их не как отдельных людей, а скорее как свое продолжение, удовлетворяющее все их потребности. Или же просто как «мамочку», которая должна решить все проблемы. Если они испытывают финансовые трудности, «мамочка» прибежит на помощь и все исправит. Если кто-то их расстроил, она должна их утешить.
Наконец, стрессовые события выводят агрессоров из зоны комфорта и, следовательно, подталкивают к партнерам. Когда партнеры не соответствуют проекции, агрессоров это раздражает. Агрессоры ожидают, что их жертвы будут делать и говорить именно то, что от них требуется, причем догадавшись об этом сами. При этом они говорят: «Ты сама знаешь, что я хочу/что я сказал/что ты сделала» и т. д.
Если бы вербальный агрессор говорил с женщиной-партнером как с равным себе человеком, он бы признал ее личность, ее право на собственное мнение, ее отличие от себя. Но для абьюзера это было бы сродни самоубийству, потому что он проецирует на нее самого себя. Она – его «остальная часть». Его женская часть. Если он станет разговаривать с ней по-настоящему, то потеряет половину или большую часть себя.
В результате, вместо того чтобы обсуждать свои страхи и чувства и сообща работать над поиском решений, агрессоры обостряют проблему и тем самым привносят больше мучений и стресса в отношения. Если у них есть дети, поведение агрессора оказывает негативное воздействие и на них.
Это объясняет, почему агрессор не обращается к партнеру за эмоциональной поддержкой и вместо этого становится только агрессивнее. Контролирующая личность не ищет поддержки у партнера, а обвиняет жертву в своих проблемах. В агрессоре нарастает гнев и возрастает чувство потери от отрицания реальности.
Когда партнеру открытого (вспышки гнева, выкрики, оскорбления) или скрытого (намеки, пренебрежение) вербального агрессора становится совсем невмоготу, единственным выходом остается побег. Особенно это верно, когда женщина травмирована настолько, что уже не может оставаться с агрессором, несмотря на все обещания измениться. (Конечно, если есть дети, проблему значительно усложняют вопросы опеки.) Пока женщина не назовет вещи своими именами, она может ощущать свою ответственность за то, что делает или говорит «неправильно», поскольку всякая агрессия содержит в себе некоторую долю гнева и обвинений.
Контролирующая личность не ищет поддержки у партнера, а обвиняет жертву в своих проблемах.
Далее приведены примеры того, как агрессия возрастает при утрате реальности или состоянии неопределенности. Некоторые женщины признавались, что, когда их мужья теряли работу и проводили целые дни дома, у них пропадала последняя возможность отдохнуть от агрессии.
Жизнь в страхе
Рассказывает Жюли:
Экономический кризис оказал огромное влияние на мою жизнь. Мой муж Дэн все дни стал проводить дома. У меня не осталось никакой возможности для передышки. Я боюсь мужа, но не могу позволить себе уйти от него.
Ранее в этом же году Дэна уволили с последней из многих работ. Он решил работать на дому, так что теперь находится рядом все время. Вся работа по дому лежит на мне. Я делаю все. Но он только стал агрессивнее. Он говорит, что я бесполезна, и угрожает мне очередной физической расправой. Неудивительно, что я его боюсь.
Я до сих пор ощущаю физическую боль. Хотя Дэн не поднимал на меня руку уже несколько лет, он проявлял свою «Силу подчинения» многочисленными другими способами. Так что угроза физического насилия никогда по-настоящему не исчезала. За все те годы, что мы вместе, я никогда не ощущала себя в безопасности – думаю, это говорит о многом. Многое объясняют мои сны. В любом моем сне, где появляется муж, он пытается причинить мне боль. А с тех пор как его уволили, мне приснилось больше снов, в которых я кричала или ощущала угрозу, чем за все предыдущие годы. Никогда не знаешь, что выведет его из себя, и это очень напрягает, как и ежедневная жизнь рядом с ним. Когда он уходил на работу, у меня по крайней мере было несколько часов на отдых и восстановление. Теперь же жить с ним стало еще хуже. Никакого отдыха.
Долгое время я думала, что если буду стараться, то завоюю его любовь. Я не могла понять, что не так, пока наконец не узнала, что все дело в вербальной агрессии и контроле.
Даже не знаю, смогу ли теперь выжить дома вместе с ним. Чтобы уйти, мне придется освоить профессию или же жить на минимальную зарплату. Мне стало трудно даже выполнять всю необходимую работу по дому, когда он постоянно мешает своими требованиями. Раньше я не осознавала, как рассчитываю на его пребывание в офисе или время в пути, чтобы хотя бы просто подумать. У меня очень редко появляется возможность отдохнуть и немного расслабиться. Мне кажется, что я постоянно размышляю о том, как сбежать из дома. Я постоянно ожидаю каких-то ловушек во время разговоров, поэтому по возможности пытаюсь избегать их.
Я стараюсь не оказаться в изоляции. Он же всегда стремится разрушить мои отношения с друзьями и изолировать меня. Я научилась хранить в тайне общение с друзьями и поддерживать ауру изоляции.
С тех пор как мой муж стал работать на дому, поддерживать общение с друзьями стало еще труднее. Но легче действовать скрытно, чем сталкиваться с агрессией.
Что же касается положительной стороны, то я по крайней мере поняла, что мои ощущения были верными с самого начала – в наших отношениях чего-то недостает. Я знаю, что виновата не я – и никогда не была виновата. Я начну составлять план по своему спасению.
Я знаю, что вы выслушиваете многих женщин. Наши истории очень разные, и все же очень похожи. И в этом можно найти утешение и понимание.
История Жюли типична во многих отношениях – в частности в том, что ее муж Дэн старался изолировать ее от окружающего мира. Физические и вербальные абьюзеры часто ограждают своих жертв от окружающих. Похоже, единственная разница между ними заключается только в том, что вербальные абьюзеры не боятся попасть за решетку.
Когда финансовые трудности усиливают страх
Полина поделилась историей о том, как стресс из-за экономической нестабильности повлиял на ее отношения и как она ощутила, что попала в ловушку.
Экономика повлияла на мои отношения с мужем-агрессором. Я боюсь того, что он сделает, если финансовый «идеальный шторм» затронет нас. Последние три года он только и говорит, что его вот-вот уволят. Вообще он об этом говорит на протяжении всех наших отношений. Он использует этот страх как оправдание своих вспышек гнева и плохого поведения, которое только ухудшается.
До того как я прочитала ваши книги и стала общаться с другими женщинами, к которым теперь обращаюсь за поддержкой, я верила ему. Теперь понимаю, что тому, как он со мной обращается, нет оправдания. Я боюсь, что если подам на развод, то мое финансовое положение ухудшится. Я не смогу оплачивать ипотеку, автомобиль, страховку и все ежемесячные расходы, в том числе на детей. Я уверена, что он будет добиваться совместной опеки над детьми – 50/50. В моем случае вербальная агрессия не признается препятствием – я говорила об этом с двумя адвокатами по бракоразводным процессам. Суд рассматривает желание отца «заботиться о детях половину времени» как благоприятное и почти всегда принимает положительное решение. А опека 50/50 обычно не подразумевает поддержки.
Когда мы обсуждаем финансовые и другие вопросы, все «неправильное» обычно признается моей виной. Он принимает решение о финансах, не посоветовавшись со мной. Потом, если принятое им решение оказывается неудачным, он обвиняет меня, утверждая, что я сказала то, что никогда не говорила – как будто я знала, что он делает!
Он вообще обвиняет меня во всем. Когда мы покупаем что-то для дома, выбор делает он, а мне приходится соглашаться. Когда я не соглашаюсь сразу, мы постоянно возвращаемся к этому вопросу, пока я не «соглашусь» с ним. Если вещь оказывается плохой, он охотно обвиняет меня, потому что я согласилась, не остановила его, не указала на плохие качества и т. д.
Абьюзер обвиняет женщину, потому что она «должна» делать его мир идеальным и ограждать его от ошибок, словно сверхзаботливая мамочка!
Когда признанная агрессия становится сильнее
Карла написала мне «об изменении отношения к ней вербально агрессивного мужа Джорджа во время экономических трудностей».
В отличие от многих мужчин Джордж понимает, что у него проблемы. Он уверяет, что изменится, и даже прочитал книгу «Может ли измениться вербально агрессивный мужчина?». Но экономический спад повлиял на его благие намерения. Он не сделал многое из того, что требовалось, чтобы изменения проявились, как это написано в моей книге. Вместо этого дополнительный стресс немедленно усилил его агрессию – как если бы большее влияние на Карлу означало его большее влияние на финансовую ситуацию.
Вот что поведала мне Карла:
Мой муж – агрессор, только вербальный. Он знает об этой проблеме и обещает измениться. Мы оба полное время работаем по договорам, и я веду всю отчетность для нашей собственной компании.
Недавно муж сказал, что его договор (единственный источник дохода) не будет обновлен через полгода, когда его срок действия закончится. В этом не было ничего личного. Я сразу же поняла, что при таком стрессе жизнь для него станет еще труднее. Я немедленно рассказала друзьям и родным о том, что происходит. Пусть не удивляются, если я появлюсь у них на пороге и останусь пожить на какое-то время, чтобы отдохнуть и собраться с силами.
Карла поступила умно, заранее рассказав правду о своих отношениях с мужем тем, кто ей дорог. Рассказывать друзьям и родным об агрессии очень важно. В противном случае после, когда правда всплывет, они не только удивятся, но могут и не поверить. Важно составить список того, что вы слышите, так и вам и другим будет понятнее, что это действительно агрессия.
К сожалению, муж Карлы неудачно вложил деньги, и у него появились огромные долги. Карла стала ощущать себя беспомощной и попавшей в ловушку. В результате его плохих решений экономический кризис повлиял на нее сильнее, чем мог бы.
Она страдала почти от всех категорий вербальной агрессии, усилившихся с финансовым кризисом. Вот как она описывает поведение мужа:
Пожалуй, самые распространенные виды агрессии – это «зависимость от гнева» и «обзывание». Не хочу даже вспоминать, как он меня называл. В этих отношениях я чувствую себя словно в ловушке. Если бы у нас оставались прежние финансовые ресурсы, я бы, возможно, и смогла жить одна. Но сейчас у меня нет даже шанса.
Также мы с мужем обсуждали его склонности, он об этом знает, как и о том, что не должен усиливать свои нападки в такое время. Он сказал, что я могу просто напомнить об этом разговоре, когда он снова примется за старое. Как и следовало ожидать, это не сработало. До конца действия его договора осталось чуть больше половины срока, а его агрессия уже удвоилась. Он намеренно оскорбляет меня – и признает это, говоря: «Я просто хотел посмотреть на твою реакцию».
Мы больше не можем нормально общаться: он говорит сам, но не выслушивает мои ответы. Он либо перебивает меня, утверждая, что хочет сказать что-то более важное, либо обрывает: «У меня нет на это времени» – и сразу же выходит из комнаты.
Когда я пытаюсь поделиться с ним тем, как прошел мой день или что случилось со мной, он либо останавливает меня, говоря, что у него дела, либо игнорирует сказанное. Если получается сделать так, чтобы он остался и выслушал меня, то он явно не прислушивается к моим словам, потому что его ответы не имеют смысла. И беседа в любом случае длится не более пары минут, потому что ему «не нужно надоедать».
Рассказывать друзьям и родным об агрессии очень важно. В противном случае после, когда правда всплывет, они не только удивятся, но могут и не поверить.
Из-за моих семейных обязанностей мне приходится работать по ночам и выходным. И хотя он знает, что я работаю, иногда приказывает мне посмотреть с ним фильм. Он приходит в ярость, если я не соглашаюсь. Мне не интересны фильмы, которые он смотрит. Поэтому я просто сижу два часа, впустую тратя время, ощущая давление и беспокойство, когда могла бы работать. Я чувствую себя словно в тюрьме. Но это все, что мне остается, чтобы избежать его гнева и обвинений.
Мне очень одиноко. Мне бы на самом деле хотелось иметь мужа, с которым можно поделиться переживаниями и поговорить по-настоящему. Когда он ведет машину, он не позволяет мне читать, дремать или работать над чем-то. Он говорит, что вместо этого я должна с ним разговаривать. Но, поскольку общение между нами больше невозможно, мы сидим молча – иногда часами.
Как и многие женщины, жертвы вербальной агрессии, Карла ежедневно испытывает боль от того, что у нее такой муж, который как бы не слышит ее или не признает ее потребности. Такие мужчины обычно не демонстрируют признаков агрессии до брака. Но Карла строит планы об освобождении и выжидает удобного момента, когда экономика улучшится и у нее появится больше возможностей.
Как сбежать немедленно
Иногда дожидаться благоприятного момента не стоит. Герта уже была на полпути к разводу, когда разразился экономический кризис, но финансовые потери позволили ей освободиться от агрессии. Герта вспоминает:
Если бы я подождала, пока ситуация на рынке жилья не улучшится, я бы могла потребовать половину стоимости дома, но тогда нам пришлось бы продавать его. Это бы заняло около года или двух. А мне претила сама мысль о каких-то общих делах со своим бывшим. Я понесла большие потери, но сбежала от его вербальной агрессии.
Он согласился выплатить мою долю, потому что я мало требовала. Он взял кредит под залог жилья, а я согласилась на меньшую сумму. Это значительно меньше, чем половина оценочной стоимости дома. Но теперь уже год я никак не контактирую с ним. Если бы я не согласилась на такой вариант, сейчас у меня вообще не было бы денег. Я бы до сих пор ждала, когда будет продан дом – ждала, когда смогу начать новую жизнь.
Герта знала, что сможет обеспечить себя, так что выбрала свободу. Свобода для нее значит больше, чем деньги. Некоторым женщинам приходится ждать и планировать свою дальнейшую жизнь.
Побег, несмотря на большие потери
Лиза поделилась своей историей, чтобы предостеречь других. Уговорами, манипуляцией и обманом ее вынудили отдать все. И хотя ее мужу Гари следовало бы поблагодарить ее, он винит жену во всех своих неудачах и становится еще более агрессивным.
Но в начале их отношений агрессии не наблюдалось. Гари разговаривал вежливо и выглядел неплохо, а через пару лет после свадьбы убедил Лизу продать ее дом и вложить эти деньги в новый. Также, зарабатывая вдвое больше, он убедил жену оплатить его долги, новый автомобиль и другие игрушки. Вскоре у них появилось двое детей.
Тем временем в ходе общего сокращения персонала Лиза потеряла работу. Гари не удовлетворяла его работа; в результате перехода с одного места на другое и прочих перемен были потеряны пенсионные накопления – целых 200 000 долларов. Потом Гари вложил средства в бизнес, что стало его очередной неудачей. Предприятие обанкротилось. Лиза отдала все, что у нее было.
Лиза рассказывает столь знакомую многим историю:
Когда я стала возражать Гари в ответ на его агрессивное поведение, он сказал, что я должна делать больше – как если бы того, что я содержу детей, вкладываюсь в большинство его бизнес-проектов, даю все, что имею, и всегда подыскиваю способы сэкономить, было недостаточно.
Худшие эпизоды с вербальной агрессией происходили незадолго до того, как мы открыли провалившийся теперь бизнес. Он выплескивал свой стресс на меня. Я сидела в новом доме, в изоляции. Тогда Гари словно с цепи сорвался. Это было хуже всего. А затем все резко прекратилось, когда к нам приехал мой двоюродный брат, чтобы настроить компьютеры для бизнеса. Гари как будто просто выключили. Двоюродный брат также помог нам в финансовом плане, так что мужу приходилось выслуживаться перед ним. Но когда брат уехал, агрессия усилилась.
Я мечтала о достойной работе, чтобы можно было подать на развод и уехать от него. Я считала, что деньги – это во многом влияние, и хотела обрести его. Я ощущала себя в западне.
Затем в моем мышлении произошел перелом. Я поняла, что не станет лучше, пока нахожусь рядом с ним. Он задерживает меня, погружает все глубже и глубже, и утопит меня, если я останусь с ним.
Поэтому я решила уйти, несмотря ни на какие затраты. Потом, прямо перед тем как я подала на развод, мои рабочие часы сократили наполовину. При этом агрессия усилилась. Наверное, Гари стал более агрессивным, потому что понимал, что я в ловушке. Но я выпрыгнула из нее и сбежала. С малооплачиваемой работой, пытаясь выжить, я наскребла кое-какие деньги и подала на развод. И выбралась.
Да, сейчас я оказалась на финансовом дне, но думаю, смогу снова встать на ноги. Он высосал из меня все до последней капли. И даже во время развода хотел большего. Не думаю, что он настоящий психопат, но в нем есть такие черты. Брак оставил меня разоренной, с плохим кредитом, плохой работой, на грани бедности и с двумя детьми. Согласно правилам штата, муж не оплачивает полностью содержание детей. Он живет в шикарной квартире с техническими игрушками, носит новую одежду и ходит по ресторанам с друзьями. Я надеюсь сохранить дом и половину доли в нем.
В настоящее время я работаю над тем, чтобы простить себя за плохой выбор и решения, которые приняла за последние десять лет. Да, это процесс, причиняющий боль. Я о многом сожалею и думаю, что могла бы поступить иначе. Я по-настоящему жалею о том, что отдала ему свои пенсионные накопления. Сейчас это кажется глупым. Но тогда у меня было такое чувство, что я должна поддержать его. Разве не так поступают жены? Первым в списке моих сожалений идет решение выйти замуж за него. Также я сожалею о том, что находилась рядом с ним так долго и позволила затащить себя на дно.
Но в таком месте не остается никаких других направлений для дальнейшего движения – только вверх.
Манипулирующий и бесцеремонный вербальный агрессор может казаться чрезвычайно очаровательным и даже искренне сожалеющим о своем былом плохом поведении. Он скажет все, что захочет услышать от него женщина, и при этом будет в высшей степени убедительным. Играя на ее сочувствии, он может добиться всего, чего пожелает.
Побег при помощи других
Надин удалось покинуть агрессора, хотя, казалось, все было против нее. Несмотря на проблемы со здоровьем, она смогла вырваться при помощи друзей и родных. Вот ее удивительная история:
Из-за травмы я стала инвалидом и потеряла работу и все, что мне было дорого. Мой ныне бывший муж последние семь лет нашего брака пользовался моим пособием по инвалидности, чтобы содержать себя. Пока я была инвалидом и при этом получала доход, он не стремился найти работу. Он даже ее не искал. Он мог бы попытаться, но ему этого не хотелось.
Все это время я была его служанкой, уборщицей, поваром, девочкой на побегушках и девочкой для битья. Вместо того чтобы ценить мой тяжелый труд по содержанию дома в порядке, он критиковал меня во всем. Он придумывал мне какое-то занятие и тут же все портил и мешал. Думаю, он хотел, чтобы я вечно была занята и у меня не оставалось времени на поиски работы в том случае, если я поправлюсь. В то же время он кричал на меня за каждое небольшое нарушение его правил. Он всегда сердился и критиковал.
Я словно ходила по минному полю. Вместо того чтобы с нетерпением ждать, когда можно будет провести время с мужем, который, как он утверждал, «любит меня», я радовалась, когда он уезжал с друзьями на отдых или проводил вечера в барах.
Из-за тяжести травмы заниматься домашними делами было в лучшем случае трудно. Я не могла выполнять физические упражнения. Он высмеивал меня за лишний вес и подчеркивал мою инвалидность, чтобы заставить работать по дому, пока сам играл, ходил на вечеринки или выпивал в барах. Я чувствовала себя в ловушке. Я не верила, что смогу содержать себя в случае, если уйду.
Каждый день меня посещали мысли о самоубийстве.
Наконец с помощью и при большой поддержке моих родных я ушла. Они по-прежнему любили меня, как бы я от них ни отдалялась. Из-за промывания мозгов я не верила, что чего-то заслуживаю. Я казалась себе такой недостойной.
С тех пор как ушла, я стала гораздо счастливее. Я обнаружила, что способна содержать себя, хотя бы минимально. Родные мои в восторге от того, что их дочь вернулась. С тех пор я почти восстановилась от травмы и от развода. Я получила хорошую работу, бросающую вызов моим мысленным способностям и выносливости (все еще). Даже если мне бывает трудно на ней, она стоит гораздо больше тяжелого труда, потраченного, чтобы добиться ее.
Пусть ваши читатели знают, что за пределами такой завуалированной агрессии – а это агрессия – существует и другая, гораздо лучшая жизнь!
Важно, чтобы женщина заручилась поддержкой родных, друзей и онлайн-групп, к которым можно обратиться за помощью и пониманием. Как и Надин, ставьте себе цели и предпринимайте все необходимые шаги с целеустремленностью и верой в себя.
Что мое, то мое, а что твое, тоже мое
Некоторые вербальные агрессоры контролируют общий доход. В штатах, признающих общую собственность супругов, весь доход, полученный в браке, принадлежит обоим в равной степени. (Исключение – наследство. Но если наследство смешанное, оно в большинстве случаев также общее.) По всем финансовым вопросам всегда советуйтесь со своим адвокатом или финансовым аналитиком. Если не знаете, есть ли у вас совместные средства или долги, то вы ограничиваете свою автономию и свободу. А это ужасное положение в стране, которая борется за свободу.
Вербальный агрессор, контролирующий деньги партнера
Всякая вербальная агрессия – это ложь, а для многих вербально агрессивных супругов ложь становится просто средством воровства. Некоторые контролирующие люди не останавливаются ни перед чем, чтобы добиться желаемого. Я крайне рекомендую всем, кто хочет поделиться деньгами, заработанными до начала отношений, проконсультироваться с юристом и заключить соглашение с четкими условиями. История Кейт показывает, что может произойти без такого соглашения:
Экономика напрямую повлияла на бракоразводный процесс с моим вербально агрессивным мужем Тайлером. По сути дела, из-за его лжи я оказалась на грани финансового краха.
Мы жили вместе пять лет и подыскивали место получше для будущего, когда оставим работу. Я нашла и купила прекрасный дом, словно построенный специально для его увлечений и интересов. Найдя этот дом, я так обрадовалась, что смогу сделать его жизнь лучше. Тайлер получит все, о чем, по его словам, мечтал. На тот момент он переезжал из другого штата и был без работы. Я продала свой дом, сделала первый взнос и взяла два ипотечных кредита. Он пообещал оплатить второй кредит после продажи своего дома. Но не сделал этого!
Продав свой дом, Тайлер сказал, что ему нужны деньги для помощи родственнику. Узнав, что это ложь, я ушла от него. После вербальной агрессии, хронической безработицы и супружеской неверности это стало последней каплей. За все время нашего брака он работал только один год. Теперь я понимаю, что он из тех мужчин, которые зависят от женщин и надеются на то, что их будут содержать.
Но из-за ужасной экономической ситуации нам пришлось продать новый дом с убытком. Я не могла позволить себе сохранить его. После нескольких месяцев борьбы я заставила Тайлера помочь мне с выставлением дома на продажу.
Мы получили предложение о покупке, но Тайлер откладывал его подтверждение десять дней, потому что не хотел быть ответственным за часть убытков, хотя в документе было указано его имя! Поверьте, если бы продажа принесла прибыль, он бы обязательно присвоил ее себе.
Конечно же, в убытке он обвинил меня и сказал, что это исключительно моя вина. И это после того, как обманул меня со второй ипотекой!
Тайлер кажется довольным, заставляя меня платить и платить. Думаю, ему доставляет удовольствие причинять боль другим, и сейчас он проделывает это со мной. Это полный кошмар. Мне очень повезло с работой и с тем, что каким-то образом удается справляться с ситуацией. Без этого и без поддержки друзей я не уверена, что справилась бы.
Я и вправду не знаю, как из такого положения выпутываются женщины, у которых гораздо меньше ресурсов… Наверное, так и не выпутываются.
История Кейт типична. Контролирующие люди обычно спорят и сражаются с партнерами по каждому поводу. Все, что вам остается, так это сражаться с ними.
Когда отрицание усугубляет финансовые потери
Многие женщины не имеют ни малейшего представления о финансовых трудностях своего партнера-агрессора. Вместо того чтобы посоветоваться и обсудить проблемы сообща, вербальный агрессор (которого еще можно назвать контролером) может отрицать свои финансовые потери и потратить еще больше денег. Как и Тайлер, не выплативший вторую ипотеку, такие агрессоры могут испортить жизнь своей жертве, подорвать ее благосостояние и ухудшить финансовое положение.
Лори рассказывает похожую историю:
Мой муж всегда чрезвычайно агрессивен по отношению ко мне и нашему сыну. И обычно врет насчет денег, занимает их, чтобы выглядеть крупным бизнесменом. Другие убеждены, что он и в самом деле замечательный. Но он агрессивен со мной – касается ли это общения или финансовых вопросов. Из-за него я столько потеряла. Он тратит не свои деньги.
Теперь, понимая, каков он на самом деле, я бы никогда не подписала никакого кредитного договора. Что на самом деле расстраивает и возмущает меня, так это то, что, обозвав нашего сына куском дерьма, он на следующий же день занял у него 200 долларов. А это были деньги из пособия по инвалидности сына! И именно я несколько лет назад добилась, чтобы ему назначили такое пособие.
У меня не будет ни стабильности, ни безопасности, ни душевного спокойствия, пока я не уйду.
Лори – одна из миллионов женщин, чьи агрессивные мужья подрывают финансовое благополучие семьи. В период экономического кризиса такие мужья тратят деньги еще быстрее.
Муж Карен – типичный пример абьюзера, отрицающего правду о финансовом положении и продолжающего залезать в долги. Карен ощущает себя в ловушке – как из-за экономических трудностей, мешающих ей в карьере, так и из-за манипуляций мужа. И его поведение становится только хуже. Вот ее история.
Мой муж Брэндон настолько стремится к контролю, что не позволяет мне купить билет на самолет, чтобы повидаться с отцом. А отцу за девяносто, и он при смерти. Если я не полечу сейчас, то может быть поздно: я не застану его в живых, или он перестанет меня узнавать. Сам же Брэндон собирается оплатить поездку к своим родителям (относительно здоровым), но не хочет помочь мне увидеться с моим отцом, возможно, в последний раз в жизни!
Из-за ухудшившейся экономической ситуации я не могу оплатить перелет сама. Когда я попросила Брэндона помочь, он, конечно же, отказался. Он прячет свои чеки и оплачивает лишь небольшую долю нашей ипотеки и страховки автомобиля. Я знаю, что он отрицает правду о своем финансовом положении, бездумно тратит свой шестизначный доход и влезает во все большие долги по кредитной карте, что тоже пытается скрыть.
Я недавно начала новую карьеру и только наращиваю клиентскую базу. Это будет дело всей моей жизни, но оно не приносит такого дохода, как работа в корпорации.
Что по-настоящему меня раздражает, так это то, что ему, по всей видимости, доставляет удовольствие отказывать мне в том, что для меня важнее всего. Я испытываю очень-очень большой стресс. Из-за финансового положения я не могу уйти от человека, который с самодовольной ухмылкой отказывает мне в просьбе, которая кажется довольно разумной и даже необходимой.
Помимо прочего я мечтаю помогать женщинам, оказавшимся в похожей ситуации, чтобы они выбрались из такой чудовищной ловушки. Но сначала я должна выбраться сама, а наша экономика этому не способствует. Все это кажется очередным витком бесконечного испорченного цикла.
Это выматывает, и, подобно многим другим жертвам, я думала, что что-то не так со мной. В поисках ответов я прочитала много книг по самопомощи. У Брэндона очень хорошо получилось убедить меня в том, что я «слишком чувствительная» и «слишком требовательная» – а на самом деле ничего не заслуживаю.
Наконец-то я нашла название происходящему. Я подвергалась вербальной агрессии. Я больше никогда не вступлю в отношения с тем, кто говорит мне, какая я, что я думаю и чувствую или что со мной «что-то неправильно». Если такое произойдет через день, неделю или месяц после свадьбы, я сразу же покончу с этим, потому что понимаю, что лучше не станет.
Теперь у меня есть план, как выбраться из этой ситуации. Развод может означать, что мне придется заявить о банкротстве из-за долга, который появился у него во время нашего брака, но я это сделаю. Я выживу – и помогу другим сделать то же самое!
Но даже когда ситуация в экономике улучшится, женщины еще долго будут залечивать раны, нанесенные агрессором. Шрамы останутся. Чтобы прийти в себя после таких ран, требуется время.
Глава 17
Иррациональное поведение крайней степени
Похоже, что осмеяние вредит не настолько сильно, как игнорирование… Самая вредная форма поведения – не уделять вам внимания.
Повторим вкратце все, что я писала о вербальной агрессии, а затем посмотрим на нее под совершенно другим углом.
В этой книге я классифицировала вербальную агрессию по категориям. Другими словами, вербальную агрессию можно описывать посредством определений, таких как, например, необщительность, обвинение, осуждение и т. д. Агрессия также варьируется от наиболее скрытой (необщительность) до наиболее открытой (обзывание).
В книге «Может ли измениться вербально агрессивный мужчина?» я классифицирую вербальную агрессию другим образом – согласно тому, как агрессор определяет (называет) своего партнера. Вот несколько примеров:
• Он может говорить вам, какая вы: «Ты жирная/тупая/сумасшедшая».
• Он может говорить вам, что вы думаете: «Думаешь, ты умнее остальных/все знаешь/я не знаю, что ты задумала?»
• Он может говорить вам, что вы пытаетесь или хотите делать: «Хочешь начать спор/всегда быть правой/выставить меня в плохом свете?»
В общей сложности в книге «Может ли измениться вербально агрессивный мужчина?» приведено почти 400 примеров подобных фраз.
Разве уже сами эти фразы не создают впечатления, что вербальный агрессор не в ладах с реальностью? Повезло тем, кто никогда не слышал, как другой, имеющий для них особое значение человек описывает их внутреннюю реальность. Хотя и они могли слышать рекламные объявления вроде: «Это та самая распродажа, которую вы так ждали», – но при этом понимать, что такие высказывания бессмысленны. Как и похожие высказывания в устах агрессоров.
Есть и третий способ воспринимать вербальную агрессию, а именно по степени ее «безумия». Но сначала рассмотрим, как жертвы обычно отвечают на открытую и скрытую агрессию, а заодно исследуем некоторые дополнительные способы.
Ответы на открытую и скрытую агрессию
Легче всего распознать открытую агрессию, такую как обзывание, потому что она наиболее очевидна. Но некоторые виды агрессии опознать труднее, и потому они более коварны. Когда жертва вербального агрессора слышит оскорбление вроде: «Ты тупая шлюха!» – она может сказать: «Эй! Прекрати меня обзывать!»
Скрытая же, или непрямая, агрессия может сбивать с толку, как, например, фраза «На самом деле ты этого не хочешь». И услышавший ее человек скорее ответит: «Нет, хочу» или «Почему нет?», а не «Эй! Хватит говорить мне, чего я не хочу».
Конечно, защита или попытка объясниться с рациональным человеком обычно приводят к реакции вроде «О, извини, я не подумал» или «Я не это хотел сказать. Я хотел спросить, почему ты хочешь другое». Но вербальный агрессор не рационален. Если вы попытались дать рациональный ответ и он не сработал, подумайте о следующем. Вербальный агрессор воспринимает объяснение точно так же, как аргумент в споре или удар в драке. Один вербально агрессивный мужчина сказал мне: «Я думал, во время драки нужно пользоваться самым большим оружием, какое у тебя есть. Разве не так?»
Вербальный агрессор воспринимает объяснение точно так же, как аргумент в споре или удар в драке.
Я ответила этому мужчине, постоянно сражавшемуся с рациональными объяснениями жены, что он не спорит и не дерется. Спор – это рациональное обсуждение, в котором каждый человек приводит свои аргументы. Объяснение – это и не драка. Это попытка исцелить отношения. Партнер говорит агрессору: «Я не тот человек, о котором ты говоришь. Я человек, который хочет этого, а не того».
Один мужчина – я буду называть его Зек – использовал все формы вербальной агрессии по отношению к своей жене Минди. Когда она не убрала игрушечную газонокосилку их ребенка, он назвал ее «ленивой» и «безнадежной». Машинка все еще лежала на газоне перед домом, когда он вернулся. Жена объяснила, что у нее не было времени, потому что у малыша был жар, а старшая дочь опаздывала на вечеринку после школы, и ей пришлось бросить все дела и подвезти ее. Но Зек не извинился. Он продолжал реагировать иррационально.
Существует несколько возможных ответов на обзывание:
• «Я не хочу больше слышать, как ты называешь меня такими словами».
• «Ты не я и не женщина. Ты не знаешь, что значит быть мной. Не говори больше, что я такая-то».
• «Не повторишь, что сказал?»
Последний ответ эффективен, если женщина держит в руках маленькую видеокамеру. Агрессор, вероятнее всего, не повторит свое высказывание и даже прекратит оскорбления. Но он может сказать: «Заткнись», – а женщина ответит: «Нет», и тогда он станет еще агрессивнее. В таком случае считается, что он дал согласие на запись. Он может и выйти. Но если агрессор настолько иррационален, что это становится опасно, женщина должна сама решить, что будет для нее лучше.
Обратившимся ко мне за помощью я часто советую записывать агрессию на видео (всегда с ведома агрессора; опять-таки если он не представляет угрозы для женщины). Это может быть эффективным. Если агрессор жалуется на то, что у вас видеокамера, значит, он знает, что его снимают. От него зависит, прекратить агрессию или нет. Камера может и не остановить его, но у жертвы появится информативное видео для YouTube. Например, с заголовком «Случай вербальной агрессии».
Объясняя, почему она не убрала игрушечную газонокосилку, Минди пыталась дать понять Зеку, что он ошибается. Но он набросился на нее в гневе, называя «ленивой» и «безнадежной». Она пыталась поправить отношения. Хотела, чтобы ее выслушали, чтобы он извинился и, возможно, даже помог.
Но Зек не извинился. Отношения были разбиты словами, вонзавшимися в ее сознание, словно забиваемые кувалдой гвозди. Эти высказывания определяли ее как бесполезную неудачницу. Так, унижая Минди, Зек хотел получить контроль над ней.
Том – еще один мужчина, привыкший отдавать приказы своей жене Беки. В таких случаях лучшее, что ей удавалось сказать в ответ, было: «Не разговаривай со мной как с ребенком» вместо: «Не приказывай мне» или «Ты мне не начальник».
Уровни вербальной агрессии
Мы рассмотрели вербальную агрессию с двух перспектив:
1. Различные категории вербальной агрессии.
2. Способы, какими агрессор определяет жертву и ее внутренний мир.
Рассмотрим теперь вербальную агрессию еще с одной перспективы:
3. Насколько необъяснимо, непонятно или иррационально поведение агрессора? На каком уровне оно находится?
Хотя я и описываю уровни «безумия» агрессии от плохого к самому худшему, важно знать, что вы можете почувствовать себя эмоционально опустошенными при любом ее виде. При разделении на уровни я охватываю все категории вербальной агрессии, делая упор на то, насколько иррационален агрессор.
Уровень первый – отрицание и избегание
Отрицание и избегание – классические виды агрессивного поведения. Это то, что делает агрессор, когда любым образом тривиализирует и обесценивает впечатления и переживания партнера.
Тривиализация, отвлечение, обесценивание, обвинение, возражение или утверждение, что это была лишь шутка, – все это виды поведения, основанного на отрицании. Все это бесчестное и трусливое поведение. Почему? Потому что вербальный агрессор не берет на себя ответственность за то, что сказал или сделал. Он отрицает переживание партнера:
• «Ничего такого не было».
• «Это твоя вина».
• «Ты все преувеличиваешь».
При возражении он отрицает восприятие партнера:
• «Нет, это вот так».
• «Это не так».
Или агрессор напрямую отрицает свое поведение:
• «Между нами никогда не было такого разговора».
• «Этого не было».
• «Я не знаю, о чем ты говоришь».
Агрессия на этом уровне заключается в сохранении «позиции силы», «избегании неприятностей» и подготовке партнера для восприятия очередной агрессии. Отрицание кажется не столько иррациональным, сколько трусливым и безответственным. Другими словами, оно объяснимо. Оно мотивируется потребностью агрессора отрицать свое поведение и восприятие партнера.
И все же, это поведение, «сводящее с ума». Если жертва не знает, что такое иррациональное поведение коренится в безответственности и страхе агрессора перед тем, что его раскроют и заставят отвечать за свои поступки, то она может прийти к мнению, что что-то не так с ней. Она может подумать: «Может, что-то неправильно со мной? Если он не хотел этого и, похоже, для него это пустяк, может, мне стоит просто смириться?»
Проблема с таким образом мышления в том, что жертва страдает сильнее, а агрессор остается безнаказанным и, как правило, не приходит ни к каким выводам.
Отрицание или диссоциативное расстройство?
ПРИМЕЧАНИЕ: Исключением являются случаи диссоциативного расстройства. Если агрессор на самом деле не помнит, что произошло, он мог диссоциироваться от себя, то есть «отключиться», как выражаются некоторые. На сайте Mayo Clinic объясняется, что человек с таким расстройством «неумышленно избегает реальности. Симптомы варьируются от амнезии до множественного расстройства личности; обычно они возникают как реакция на травму и помогают подавлять болезненные воспоминания».
Вербальные агрессоры прибегают к отрицанию, когда речь заходит о каком-то инциденте, комментарии или поведении, беспокоящем жертву и разрушающем отношения. Женщина пытается добиться перемен или извинения. Она хочет, чтобы все было в порядке. Хочет все поправить.
Уровень второй – зависимость от гнева и обзывание
Вспышки гнева и обзывание обычно наблюдаются, когда агрессор не получает желаемого или его ожидания не оправдываются. Агрессия на этом уровне похожа на детскую истерику. Обычно агрессоры не только обзываются и кричат во все горло, но и швыряются вещами, и у них краснеет лицо. Иногда они распускают руки. Кажется, что агрессор не поднялся выше эмоционального уровня двухлетнего ребенка. Обычно он более разгневан, нежели необъяснимо иррационален. Хотя только он может знать, что его разгневало!
Джои сказал мне:
– Теперь я знаю, почему толкнул ее на пол! Я только что прочитал книгу «Контролирующие люди».
– И почему же? – спросила я.
– Когда Стефани вошла, я думал, она хочет подойти ко мне и помочь. Но вместо этого она сказала «Привет!» и посмотрела почту. Поэтому я разозлился и толкнул ее на пол.
Ту же реакцию мы наблюдали в инциденте с игрушечной газонокосилкой, описанном ранее, когда Зек обозвал свою жену. Как будто он был кукловодом, который дергает за ниточки, но марионетка почему-то не двигалась так, как ему хотелось. Ниточки его «жены-куклы» оборвались. Он потерял связь с ней. Почувствовав разрыв, он впал в истерику.
То же случилось и с Джои, когда он толкнул свою жену на пол.
Уровень третий – приказы и угрозы
Приказы, угрозы и запугивание – следующий шаг после истерики. Это поведение типа «сделай по-моему, иначе тебе будет плохо». Приказы и угрозы – две составляющие одного типа поведения, и это запугивание. Зек приказывает, потому что ему никогда не приходило в голову, что к другим следует относиться так, как ты хотел бы, чтобы относились к тебе. Его поведение коренится в глубинном чувстве беспомощности. Как следствие, он гневно угрожает жене, если она не выполняет его пожелания. Ему необязательно говорить: «Я разозлюсь, если ты не сделаешь то, что я хочу». Угроза присутствует всегда. Он постоянно впадает в агрессию, если что-то идет не так, как он задумывал.
Поведение приказывающих и угрожающих агрессоров иррационально и пугающе, но в целом они не столько безумны, сколько расчетливы.
Некоторые агрессоры прибегают к угрозам (например, обещают уйти), пытаясь получить то, что им хочется. Другие же держат жертву без гроша в кармане и размахивают деньгами, отдавая приказы и тем самым манипулируя ей.
Поведение приказывающих и угрожающих агрессоров иррационально и пугающе, но в целом они не столько безумны, сколько расчетливы. И их жертвы могут догадаться, что они делают.
Такие агрессоры не станут просить о чем-то вежливо. Ведь в противном случае они оставляют свободу выбора жертве, которая может ответить и «нет». Она может оборвать ниточки, которые агрессор привязал к ней, как к марионетке. А обрыв этих ниточек будет означать разрыв его единственной связи с ней. И куда он денется без своего продолжения?
На этом уровне агрессии жертвы живут в страхе, на протяжении многих лет остающемся их единственным спутником.
Есть еще два вида чрезвычайно токсичного и иррационального поведения. Они занимают четвертый и пятый уровни.
Уровень четвертый – обвинения
Обвинение подрывает самоуважение жертвы и влияет на ее восприятие реальности. Как и любая вербальная агрессия, обвинение – это ложь о партнере. (Если это ложь в адрес других, то она называется «клевета».) Обвинение идет вслед за осуждением и критикой. Агрессор осуждает, критикует, а затем обвиняет партнера в том, что тот поступил или сказал что-то неправильно.
Зачастую такие нападки бывают неожиданными, не основанными на каких-либо реальных разговорах, проблемах или аргументах. Они, кажется, возникают из ниоткуда. Это не вопросы вроде: «Ты любишь меня?»
В подобных случаях мотивы и действия жертвы описываются как совершенно противоположные реальным мотивам и действиям. Агрессоры при этом необязательно впадают в истерику или требуют чего-то. Они крайне иррациональные, а не просто слабые, незрелые, эгоистичные и раздражительные люди. Такой вид агрессии, похоже, призван сломать внутренний стержень партнера. Она кажется необъяснимой.
Учтите, что такой чрезвычайно токсичный вид поведения в отношениях может продолжаться месяцами и годами. Если он проявляется ближе к концу отношений, то, возможно, это просто выплеск гнева партнера в ответ на годы оскорблений и агрессии. Если же он проходит через отношения красной нитью, то в конце, скорее всего, примет форму клеветы в адрес партнера в присутствии других, в суде или на глазах у детей.
Вот пример такого токсичного обвинения. Эй и Би выходят из такси, направляясь в ресторан. Неподалеку сидит бездомный, в руках у него плакат и стаканчик для мелочи. Эй из настоящего сострадания опускает в стакан несколько долларов. Когда пара уже сидит в ресторане и ожидает заказа, Би неожиданно выпаливает в ярости: «Я знаю, почему ты подала деньги бездомному. Ты хотела произвести впечатление на водителя. Вот почему!»
Вот другой пример. Эй и Би обставляют свой новый дом. Эй спрашивает Би: «Куда ты хочешь повесить эту картину?»
Картина – свадебный подарок, который неделями стоял в кладовке. Эй то и дело спрашивала Би в разных вариантах: «Думаешь, неплохо будет смотреться здесь?» Би отвечал: «Не знаю». И опять: «Где бы ты хотел ее повесить?» И каждый раз Би прекращал обсуждение, отвечая: «Не знаю». Наконец Эй, обладая неплохим художественным вкусом, вешает картину там, где она смотрится великолепно. Через несколько дней Би говорит: «Кстати, о картине. Значит, ты повесила ее, куда тебе захотелось. Опять ты настояла на своем, как всегда».
Такого рода обвинение деструктивно и подрывает самоуважение жертвы. Если она попытается объяснить свое поведение и рассказать, что происходило на самом деле («Я же спрашивала тебя несколько раз»), то ей снова ответят обвинениями вроде: «Ты вечно во всем права» или «Тебе лишь бы настоять на своем!».
Такие обвинения наносят партнерам глубокую травму, от которой можно не оправиться годами.
Примечание: Иногда источником таких обвинений служит не иррациональное поведение партнера, а зависть, скрытое недовольство или нарушение эмоционального или интеллектуального развития.
Уровень пять – необщительность
Отказ от общения с близким (как предполагается) человеком, – возможно, наиболее иррациональное поведение из всех форм вербальной агрессии. Когда дело не в драках, спорах или вспышках гнева, а просто в отказе отвечать на вопросы, в нежелании обмениваться какой бы то ни было информацией или же вставлять какие-нибудь интересные и ободряющие комментарии – и когда такое молчание сохраняется на протяжении длительного времени, то оно показывает, что у виновника нет никаких отношений с партнером.
Необщительность, – возможно, самая токсичная форма вербальной агрессии. И самая запутывающая и сбивающая с толку.
Необщительность, – возможно, самая токсичная форма вербальной агрессии. И самая запутывающая и сбивающая с толку. Часто необщительный человек говорит: «Я люблю тебя», – даже если больше вообще никак не контактирует с партнером. Такие фразы только сбивают жертву с толку и заставляют острее переживать свое одиночество.
С другой стороны, многие необщительные люди не говорят «Я люблю тебя» даже после того, как отношения узаконены браком. Это тоже смущает женщин. «Почему же ты женился на мне?» – задаются они вопросом. Многие из таких мужчин продолжают охотно общаться с друзьями и вести с ними осмысленные разговоры. Часто женщины могут узнать, как прошел их день или какие у них планы, только подслушав их разговор с другими. Но для некоторых это так и остается загадкой.
Я знаю два объяснения такого нежелания общаться:
• Синдром Аспергера. У замкнутого человека, которому, судя по всему, некомфортно общаться с другими, может быть синдром Аспергера. Это нарушение развития, в той или иной степени затрагивающее способность человека общаться с другими. Бывают и другие симптомы. Если вы подозреваете, что у вашего супруга такое расстройство, посетите сайт www.aspergers.com.
• Проекция. В других случаях необщительный мужчина настолько погружен в проекцию своей «женственной стороны», что не может общаться с женщиной как с равным себе человеком. Но если необщительна женщина-агрессор, то она слишком глубоко погружена в проекции своей «мужественной стороны» и «женственной стороны». Ее «я» настолько погружено в партнера, что психологи называют это стопроцентной проекцией.
Токсичность отношений с человеком, не желающим общаться, настолько велика, что жертва испытывает неуверенность, впадает в депрессию и часто даже заболевает. Для таких необщительных людей партнер словно не существует, как если бы он был призраком, парящим где-то в стороне и удовлетворяющим их потребности.
В некоторых религиозных группах бывает наказание в виде бойкота – полного прекращения всяких контактов с людьми, нарушившими правила. Социально-эмоциональная депривация сама по себе может порождать депрессию, тревогу и другие ментальные и психические симптомы, подобно тому как недостаток света может стать причиной сезонного аффективного расстройства.
Глава 18
О терапии и терапевтах
Я нахожу вдохновение в шагах, совершенных, чтобы лишить виновника авторитета, в шагах, предпринятых, чтобы вернуть принадлежащее себе, преобразить свою жизнь и настоять на своем праве говорить «последнее слово» о том, какой я на самом деле.
Терапевтическая поддержка
Я считаю, вы все сами эксперты по своим переживаниям и впечатлениям. Я не верю в привилегированное знание – в экспертов, которые уверенно заявляют, какими вы должны быть или что верно для вас. Я верю в терапевтов или консультантов, которые помогают вам обрести свое истинное «я» и новые силы. Наиболее полезен терапевт, который помогает «увидеть разницу» – то есть отличить то, что вам говорят о вас, от того, что вы сами думаете о себе. Кроме того, хороший терапевт открывает и укрепляет ваши внутренние ресурсы, чтобы вы сами смогли изменить свою жизнь – в приемлемом для вас темпе.
Эта глава рассматривает терапию прежде всего в контексте восприятия агрессии женщиной. Это вовсе не означает, что женщины не ведут себя агрессивно. Однако почти все из нескольких тысяч случаев, о которых я узнала, касались отношений гетеросексуальных пар, в которых мужчины пытались контролировать женщин посредством своего агрессивного поведения. Когда же с подобным пренебрежением и грубостью сталкивались мужчины, их замешательство и попытки решить проблемы были очень похожи на то, что переживали упомянутые в этой книге женщины. Они тоже испытывали облегчение, узнав, что «не сошли с ума». То, что они читали о переживаниях женщин, а не мужчин, не имело для них значения.
Наиболее полезен терапевт, который помогает «увидеть разницу» – то есть отличить то, что вам говорят о вас, от того, что вы сами думаете о себе.
Если вы терапевт и начали чтение книги с этой главы, вам потребуется знать, что здесь словом «агрессор» обозначается «человек, который в инциденте начинает агрессию». Слово «агрессия» означает поведение, имеющее целью принизить или оскорбить другого человека, в том числе его интересы, поступки, работу и т. д. Когда используются слова «вербально агрессивные отношения», говорится об отношениях подавляющего человека и того, кого он подавляет, в противоположность отношениям взаимности и взаимозависимости.
Терапия
Терапевтические (психотерапевтические) методы в последние сто лет развивались в патриархальном и иерархическом западном обществе. Учитывая это и понимая, что терапевтическая практика – эволюционирующий процесс, я представлю несколько идей и точек зрения, которые должны помочь как терапевтам, так и рядовым читателям, сталкивающимся с проблемами вербальной агрессии.
Мою точку зрения сформировали знакомство с многочисленными случаями вербальной агрессии, докладами и описаниями встреч с терапевтами по поводу вербальной агрессии, теорией систем, а также переписка и разговоры с терапевтами, занимающимися своей практикой с так называемой нарративной перспективы. Если вы хотите подробнее ознакомиться с нарративной терапией, посмотрите расширенную библиографию в этом издании, где указаны работы специалистов в данной области.
Я не считаю, что при терапевтическом общении специалист должен занимать нейтральную позицию. Как и не предлагаю ему принимать сторону какого-то конкретного человека. Вместо этого я предлагаю, чтобы терапевт занял сторону перемен.
Я рекомендую нарративную терапию, потому что она не иерархична и учитывает природу живых систем. Кроме того, она основана на конструктивистской теории, согласно которой наша идентичность или «самоописание», по меньшей мере отчасти, развивается посредством «историй», которые мы слышим о себе. Таким образом, мы «конструируем» свою идентичность на основе нашего социального окружения.
Терапевты могут успешно пользоваться конструктивистской перспективой, добиваясь перемен в тех, кто имеет склонность к вербальной агрессии. Партнеры и бывшие партнеры вербальных агрессоров, ищущие ясности и терапевтической поддержки, получают пользу от недирективного и уважительного подхода. Если помимо вербальной агрессии у вас имеются иные проблемы (например, соматические), вам и вашему терапевту необходимо вместе договориться о наилучшем методе лечения.
Осознание того, что собой представляет вербальная агрессия, помогает распознать другие типы агрессивного поведения. Например, несовершеннолетних жертв сексуального насилия обычно склоняют к нему вербально. Люди, испытывающие эмоциональную боль или психическое неудовлетворение от встреч с партнером, смогут осознать происходящее с ними, если поймут, что то, как с ними обращаются, – это и есть, по сути, агрессия.
Если вы терапевт, наблюдающий пары или лиц, находящихся или ранее находившихся в вербально агрессивных отношениях, то я надеюсь, что вы превыше всего заботитесь об их эмоциональной и физической безопасности. По этой причине, а также по причине того, что вы в процессе можете получить ценную информацию, я настоятельно рекомендую вам пройти подготовку волонтеров либо в убежище для женщин, либо в программах для мужчин, связанных с убежищами для женщин. Даже если вы не пожелаете в дальнейшем работать волонтером, вы получите знания, которые пригодятся вам в консультационной деятельности.
Программы подготовки волонтеров для работы с жертвами домашнего насилия и связанные с ними программы для мужчин могут быть весьма информативны в связи с проблемами, возникающими в вербально агрессивных отношениях. Они также служат отправной точкой для решения практических и культурных проблем, с которыми люди сталкиваются, пытаясь освободиться от агрессии. Кроме того, они часто показывают, насколько трудно бывает взять на себя ответственность за свое агрессивное поведение и отказаться от него.
Как вербальная агрессия, так и физическое насилие – это тактики Силы подчинения. Понимание того, как действует физическое насилие, способствует осознанию вербальной агрессии. Как следствие, осознав, что такое вербальная агрессия, подвергшиеся физическому насилию женщины понимают, что их нельзя винить в случившемся. Конечно же, «осознание» нисколько не оправдывает никакого насилия.
Как вербальная агрессия, так и физическое насилие – это тактики Силы подчинения. Понимание того, как действует физическое насилие, способствует осознанию вербальной агрессии.
Говоря вкратце, вербальная агрессия и физическое насилие – это разные формы одного и того же. По этой причине я полагаю, что вербальному агрессору пойдет на пользу участие в программе для мужчин. Это весьма эффективное дополнение к терапии, даже если никакого физического насилия не было. Кроме того, даже если агрессия кажется лишь потенциальной, важно, чтобы терапевт рассматривал партнера и агрессора отдельно.
Люди, заведующие программами для мужчин и убежищами для женщин, обычно довольно много знают о вербальном насилии. Например, программы MANALIVE («Men Allied Nationally Against Living In Violent Enviroments», «Национальное объединение мужчин, протестующих против жизни в жестокой среде») в Напа, штат Калифорния, и MAWS (Marin Abused Women’s Services) в Сан-Рафаэле, штат Калифорния, внесли немалый вклад в книгу «Говорят выжившие в вербальной агрессии» (Аdams, 1993), в которой описываются типы поведения, соотносимые с приведенными в данной книге категориями вербальной агрессии.
Влияние патриархальности
Мы до сих пор живем в патриархальном обществе, где считается, что женщины подчиняются мужчинам. В молодости я думала, что патриархальность – это нечто, определяющее образ мыслей совсем старых мужчин, – вроде того, что «женщинам нельзя предоставлять право голоса». (Разве это не было вербальным оскорблением?) Я думала, что патриархальность – это про то, «как было в далеком прошлом». Но теперь я вижу, что патриархальность – система ошибочных и дегуманизирующих взглядов на мужчин и женщин – до сих пор обладает грандиозным влиянием как в нашей культуре, так и во всем мире. И это не говоря о том, что на вербальных агрессоров может влиять и что-нибудь другое (например, паранойя).
Терапевт может помочь человеку осознать, как патриархальность повлияла на его жизнь. Дискуссии на тему убеждений по поводу власти, влияния, стремления оставить за собой последнее слово, контроля и т. д. помогут агрессору понять, как патриархальность учит подавлению.
Следующий пример в самом общем смысле объясняет, как патриархальность может влиять на отношения – и даже формировать «антиотношения» под видом «отношений». Каждый раз, когда женщина говорит «нет» в ответ на вербальную агрессию со стороны партнера – например, «Я не хочу, чтобы мне приказывали», – она бросает вызов патриархальности. Если агрессор находится под влиянием патриархальности, то такое высказывание представляет собой вызов ему самому (а не патриархальности) и он может решить, что должен возразить ей (а не патриархальности). Он может даже сделать вывод: «Она сама нарывается на спор». Женщина же, конечно, просто требует, чтобы ее не оскорбляли, не угрожали ей и не критиковали ее. Женщина стремится к лучшим и более близким отношениям. Ее же партнер стремится к «победе». Он поддался патриархальным идеям и в каком-то смысле стал другом патриархальности, а не другом женщины.
Алан Дженкинс (1990) пишет: «Многие агрессивные мужчины не рассматривают себя как обладателей сексистских или гендерных стереотипов по отношению к женщинам и детям. Они считают себя сторонниками равенства и честности в отношениях с близкими и часто испытывают чувство беспомощности, даже полагая, что это партнеры подавляют и контролируют их и ведут себя с ними нечестно».
Рассматривая себя как «жертву», абьюзер заставляет женщину почувствовать себя виноватой. «Если бы я сказала что-то иначе, он не стал бы меня унижать, кричать на меня или приказывать мне». Он предлагает жертве разделить с ним эти нелепые патриархальные взгляды на вещи, которые оправдывают его и перекладывают вину за неподобающее поведение на нее.
Дженкинс также пишет: «Мужчины-агрессоры могут быть тихими и пассивными обывателями, уклоняющимися от конфликта, и доминирующими патриархами, демонстрирующими свою власть и статус. Но в обоих этих крайностях явно видны гендерно-ориентированные шаблоны утверждения своих прав, социально-эмоционального уклонения и зависимости от социального признания».
Идентификация и наименование проблемы
Когда пара приходит на консультацию для «улучшения отношений», потому что партнеры «не ладят друг с другом» или «много спорят в последнее время», специалисты могут испытывать трудности с идентификацией динамики подавления.
Те же трудности возникают, когда женщина приходит к консультанту одна, потому что «находится в депрессии», «недовольна своими отношениями» или «с трудом понимает» своего партнера.
Не так уж необычна ситуация, когда терапевт принимает пару каждую неделю на протяжении нескольких месяцев и при этом не видит вербально агрессивных отношений. Иногда никто не распознает проблемы. Иногда распознают обе стороны, но преуменьшают ее, а иногда партнер-жертва боится упоминать об агрессии из страха подвергнуться ей снова.
Точно так же некоторые терапевты не догадываются о физической агрессии. Иногда избиваемый партнер боится рассказывать об инцидентах. Многие женщины «точно знали», что после подобного признания их снова избили бы по возращении домой или даже по дороге. С другой стороны, некоторые женщины не понимали, что, когда партнер распускает руки, тем самым он подвергает их физическому насилию! Они считали, что если посетят терапевта, то поймут, «что не так», изменят свое поведение, и этого больше не повторится.
На самом деле «не так» – это когда наблюдается агрессия. Вербальная она или физическая – это и есть проблема. Многих традиционных терапевтов учат распознавать патологию, рассматривать человека как проблему, а самих себя – как экспертов по проблемам. Некоторые убеждены, что обладают объективным знанием о человеке (мужчине или женщине) и их взгляд всегда верен, независимо от того, что думает или ощущает сам человек.
Некоторые терапевты рассуждают категорично, веря в то, что знают, что вы должны делать или какими должны быть, – но ваши собственные ощущения и мысли для вас гораздо более значимы, чем ощущения и мысли кого-то другого. И гораздо больший эффект приносят внутренние перемены, основанные на ваших собственных прозрениях. Категоричный и рассматривающий патологию терапевт занимает авторитарную позицию. По сути, он утверждает: «Я располагаю экспертным знанием, которого нет у вас, и, следовательно, обладаю властью над вами, так что могу возражать, направлять и говорить вам, что делать». Такое злоупотребление властью – результат терапии, основанной на Реальности I.
Один мужчина, признавшийся в том, что подвергал свою жену вербальной агрессии, написал мне: «Мы посещали консультацию для пар на протяжении нескольких лет, и наш терапевт ни разу не упомянул о вербальной агрессии». Многие женщины утверждали, что агрессия происходила на глазах терапевта, но он ничего про это не говорил. Некоторые женщины признавались, что испытывали вербальную агрессию со стороны терапевта! «Вы тоже отчасти виноваты!» – «Для отношений требуются два человека!» – «Вы оба должны прекратить спорить!»
Хотя эти истории и не настолько уж показательны для большинства терапевтов, они достаточно распространены, чтобы заставить специалистов чаще задумываться о возможности агрессивных отношений. Похоже, что некоторые из них даже не слышали о вербальной агрессии.
Терапевт, закрывающий глаза на культурную обусловленность и патриархальность в некоторых отношениях, может полагать, что жертва не будет больше подвергаться вербальной агрессии, если просто станет более независимой и уверенной в себе. Эти терапевты, верящие в стратегию «Если ты изменишься, то и он изменится», не осознают автономности личности. Для описания отношений они пользуются «моделью», которая больше не работает. Например, иногда терапевты, ориентирующиеся на так называемые семейные системы, рассматривают отношения так, как если бы это были биологические системы. «Если один член системы изменится, то изменится и другой». Но это не полезное, не точное описание отношений, в которых один человек стремится подчинить и контролировать другого. С другой стороны, в отношениях, основанных на взаимности, такая модель может работать при условии, что каждая сторона готова принять требования другой.
Систематический подход в терапии, такой как нарративный, признает автономию. Теория систем вполне ясно дает понять, что человеческие существа – автономные и взаимозависящие живые системы. Схожим образом одновременно автономны и взаимозависимы все «части» экологической системы.
Мы проявляем автономию, осуществляя свободный выбор. Мы можем выслушать другого и ответить или не выслушивать другого и не отвечать. Да, так и есть: если вы изменитесь, ваш партнер может не измениться. И это будет его выбор. Например, если вы, расстроившись, скажете: «Я не хочу, чтобы ты со мной так разговаривал», – агрессор может не отреагировать на вашу просьбу и продолжить точно такое же агрессивное поведение. Либо может отреагировать. Но как он отреагирует – это тоже будет зависеть от его выбора. Он может усилить агрессию, а может изменить ее тип либо может отреагировать тем, что прекратит ее.
Как правило, нарративная терапия, или терапия Реальности II, локализует проблему вербальной агрессии в культурных практиках (интернализированных в индивиде), подчеркивающих Силу подчинения, упрочение власти или достижение превосходства одного человека над другим. Такие практики неосознанно передаются в семьях из поколения в поколение.
Нарративный терапевт рассматривает жизнь человека в рамках культурной истории и анализирует проблемы, которые появляются, когда люди доходят до крайности, чтобы соответствовать заранее установленным предписаниям. Терапевт предлагает провести иные различия и рассмотреть альтернативные способы существования. Нарративная терапия не подразумевает превосходства одной стороны над другой, как это свойственно некоторым традиционным подходам, а вместо этого представляет собой сотрудничество клиента и терапевта и их взаимное влияние друг на друга.
Терапевтическое интервью
Задавая вопросы, терапевт может подтолкнуть человека к осознанию природы его проблемы и всего того, что поддерживает ее. Описание проблемы, подбор названия для нее и локализация ее источника в культурно обусловленных гендерных предписаниях – все это способствует рассмотрению собственно «проблемы», а не человека, которого воспринимают как «проблему».
Далее следует небольшой список вопросов, позволяющих увидеть различие между поведением, обусловленным Силой подчинения и мешающим истинным «отношениям», и благоприятным поведением, способствующим развитию таких «отношений».
Женщина может прийти к терапевту и сказать нечто вроде: «Я несчастна. В последнее время я в депрессии. Мне никак не удается поладить с мужем».
Терапевт может подтолкнуть ее к прозрению, задавая вопросы вроде:
Что происходит, когда вы чувствуете, что не ладите с ним?
Было ли время, когда вы ощущали, что ладите с ним?
Что, по-вашему, сейчас происходит по-другому?
Можете рассказать немного подробнее об этом?
Можете рассказать, как он проявляет интерес к вам – к вашим мыслям, мнению, планам и т. д.?
Как вы провели последнюю неделю?
Что он говорил вам об этом?
Если проблема опознана как вербальная агрессия, то именно женщине, а не партнеру, следует предложить для размышления следующие вопросы:
Насколько вербальная агрессия повлияла на вашу жизнь?
Часто ли происходит вербальная агрессия?
Влияла ли вербальная агрессия на вашу жизнь пять или десять лет назад?
Если вербальная агрессия продолжит развиваться в том же духе (станет более частой или будет вызывать больше проблем), как изменится ваша жизнь через пять или десять лет?
Если вы продолжите избегать проблемы, тщательнее продумывая свои ответы, то какие слова, по вашему мнению, будет безопаснее всего говорить?
Вы осознаете, насколько я поражаюсь тому, как хорошо вы держитесь при таких обстоятельствах?
Терапевт может подтолкнуть агрессора к размышлению, задав вопросы о его поведении, о том, как он воспринимает сам себя и отношения в контексте культурных предписаний «мужественности», и о том, как эти идеи конфликтуют с реальностью отношений.
Для нарративного терапевта существуют несколько направлений взаимодействий внутри пары, на которые влияет патриархальность. Если в отношениях наблюдается злоупотребление властью, то ответственность за это может рассматриваться как лежащая на агрессоре.
Нарративный подход предлагает агрессору:
1. Опознать агрессию как агрессию.
2. Настроить себя против нее.
3. Признать полную ответственность за ее прекращение.
Терапевт предлагает агрессору задуматься об убеждениях и идеях, поддерживающих его поведение, и о влиянии, которое они оказывают на партнера и отношения. Если проблема опознана как вербальная агрессия, терапевт может задать вопросы, экстернализирующие патриархальные идеи доминирования. Далее приведено несколько примеров:
Как вы реагировали на ее сопротивление?
Как стремление управлять ею повлияло на ваши отношения?
Что происходит, когда она выражает мнение, которое вы не разделяете?
Способствовала ли идея о том, что вы должны быть главным, тому, чтобы вы с ней сблизились?
Когда вами (неожиданно) овладевает желание «победить», как вы могли бы ослабить его?
Кто возьмет верх, вы или ваше желание доминировать?
Что произойдет, если доминирование возьмет верх?
Что вы ощутите, когда возьмете верх вы? Как вам удавалось сдерживать доминирование?
Эти вопросы позволяют взглянуть на агрессию под другим углом и предлагают агрессору взять на себя ответственность за свое поведение.
Бывает полезно вспомнить эпизоды, когда агрессор мог бы проявить власть, но воздержался, и обсудить смысл и значение таких исключений.
Каким было его поведение в других контекстах – например, на начальных этапах ухаживания или в офисе с начальником? Так он может «увидеть» разницу между различными типами своего поведения. Он может сам прийти к осознанию того, что его агрессивное поведение с партнером нельзя извинить предполагаемым дефицитом общения в родной семье.
Нарративный терапевт может предложить агрессору разграничить его намерения (попытки поддерживать отношения с женой) и поступки (агрессия с целью достижения контроля в отношениях). Цель здесь – поддержать агрессора в развитии здорового чувства самоуважения, основанного не на проявлении силы, принуждении, доминировании или превосходстве одного человека над другим.
Терапевт может предложить агрессору обсудить, как он понимает взаимность. «Что означает для вас взаимность? Как вам кажется, это слово означает то же самое для вашего партнера?»
Когда агрессор осознает разрушающее влияние патриархальности на отношения, ему можно предложить выступить против нее: быть всегда настороже и пресекать любые ее проявления. Ему можно предложить рассмотреть сценарии, при которых патриархальность мешает выбранному им (неагрессивному) способу существования.
Эти шаги занимают время, и к ним нельзя приступить, пока агрессия не признана, а агрессор – лучше, если с помощью программы для мужчин – не примет на себя ответственность за свое поведение.
Если агрессор отрицает агрессию или свою ответственность за нее («Она сама напросилась! Она заставила меня сделать это!»), женщина может оставить его, а он – вступить в другие отношения, где продолжит вести себя точно так же.
Некоторые агрессивные мужчины, даже ухаживая за новой избранницей, продолжают преследовать «сбежавшую». Их можно пригласить на разговор и объяснить, что такие попытки вернуть жертву не имеют ничего общего с отношениями. Это проявление патриархальных идей об обладании и праве собственности.
Даже когда агрессор признал свое агрессивное поведение, ему бывает очень трудно прекратить его или это занимает много времени. И даже если он прекратил его, жертва вербальной агрессии может быть травмирована настолько, что и не думает о продолжении отношений.
Терапевт может предложить агрессору согласиться с тем, что патриархальность разрушила его отношения, и в то же время отпустить женщину, не порицая ее.
Отрицание
Отрицание может блокировать любые попытки остановить вербальную агрессию в отношениях. Отрицание – это словно система автоматической защиты в механизмах, и оно подробно описано в психологической литературе. В наших целях его можно упрощенно описать следующим образом. Агрессор думает: «Я не сделал ничего плохого (агрессивного)» – и затем верит в это, несмотря на все противоречащие этой мысли факты.
Следующий пример иллюстрирует, насколько сильным бывает отрицание. К одному терапевту с многолетней практикой обратились мужчины, желающие справиться с насилием в отношении партнеров. Терапевт решил посетить программу для мужчин. Он хотел посмотреть, как это работает, и надеялся усвоить несколько техник, которыми можно было бы воспользоваться в работе с обратившимися к нему мужчинами. Он хотел помочь им признать ответственность за их собственное поведение и покончить с агрессивными привычками. Но, посещая программу для мужчин, он пришел к шокирующему выводу, что и сам является агрессором.
Этому мужчине хватило смелости поведать свою историю всему миру. Выступив на национальном телеканале, он рассказал, насколько сильным бывает отрицание, а также продемонстрировал, как образ человека может сбивать с толку не только окружающих, но и его самого.
Особенно отрицание сбивает с толку жертву агрессии. Она становится двойной жертвой – агрессии и отрицания. Само собой разумеется, терапевты должны осознавать это. Многие жертвы испытывают почти непреодолимую потребность услышать, как партнер признает, что агрессия была неоправданной – то есть настоящей агрессией. Но так бывает не всегда. Некоторым агрессорам удается преодолеть свое отрицание, читая запись того, что они сказали. Они впервые осознают, что на самом деле говорили такие «вещи».
Обычно агрессор, осознавший свое поведение, бывает шокирован. И часто впервые говорит: «Я ужасный человек». (Меня поражает, как много агрессоров говорят в точности одно и то же!) Посредством экстернализации патриархальных предписаний о превосходстве, доминировании и безответственности, как было описано ранее, агрессор может прийти к осознанию того, что он личность и что его поведение – это выбор. Если он цепляется за идею о том, что причиной его поведения является нечто внутри него – его «ужасность» или его «прошлое», то он стремится избежать ответственности и вместо порицания своего поведения по отношению к партнеру может порицать свою «ужасность», то есть свою собственную природу!
Хотя «прошлое» или «культурные особенности» помогают нам понять, что лежит в основе агрессивного поведения, ответственность за агрессию лежит на самом агрессоре.
Джон Столтенберг утверждает: «Такие поиски объяснений мужской агрессивности и склонности к насилию иногда граничат с поисками извинений: «Он ведь не мог вести себя по-другому, бедняжка? Посмотрите, как он рос!» Так попыткам мужчин уклониться от этической ответственности придается терапевтическая обоснованность и академическая респектабельность».
Терапевт, который не помог
Следующее письмо прислала мне Джилл, жена Джека, прочитавшая первое издание этой книги.
Все началось, когда мне в руки попала ваша книга. Впервые за все время настолько четко, без полутонов, была освещена проблема, с которой я сталкивалась. Мое сердце затрепетало. Я нашла подтверждение тому, что в глубине души считала правдой, но не могла выразить.
В очень многих источниках, которые я читала, предполагалось, что проблема несчастливых отношений заключается в женщине, что она слишком заботливая или слишком близко принимает все к сердцу. Я верила в это, сама того не осознавая. Предполагалось, что взять на себя ответственность за отношения и за поведение мужа – это как раз то, что «должна сделать» любая женщина.
Когда Джек обвинял и осуждал меня, я терпеливо пыталась объяснить ему: «Нет, я не так сказала, я не это сделала». Я думала, что смогу заставить его понять, что он делает. Я верила, что он просто не осознает это из-за детских травм. Я думала, что, если бы была «настоящей» женщиной, мне удалось бы объяснить, и он перестал бы так вести себя. [Примечание: так патриархальность влияет на образ мыслей женщины.]
Но как бы я ни старалась, он продолжал оскорблять меня. Мне казалось, что я терплю крах – как женщина и как личность.
Но теперь все стало иначе. Я поняла: проблема не в том, что я не способна понять или объяснить что-то, и не в недостатке моего терпения, а также не в его детских травмах или в самой истории наших отношений. Это вербальная агрессия.
Впервые за все время я поняла, что меня не нужно обвинять в том, что я порчу наши отношения. На мне нет вообще никакой ответственности. Виновником всегда был он. Именно он был источником проблемы. Осознав это, я постепенно начала восстанавливать силы.
Когда он по своему обыкновению зашел в мою комнату и начал меня обвинять, я, вооруженная новым знанием и самоуважением, просто сказала ему: «Прекрати, Джек. Дай мне побыть одной».
Он так и застыл в дверях с изумленным выражением на лице. Впервые за все время его остановили в ходе вербальной агрессии.
Он вышел из комнаты, а потом вернулся в очень странном настроении. «Когда ты сказала это, у меня было такое чувство, как будто меня раскусили», – произнес он.
Я не показала, что чувствую, но была потрясена. Я подумала: «Что? Мы женаты одиннадцать лет, и все это время ты водил меня за нос?! Для тебя наш брак был какой-то игрой, и ты хотел лишь, чтобы тебя не «раскусили»? Значит, ты не был невинной жертвой, неосознанно выплескивающей агрессию, которой когда-то подвергался; ты намеренно пытался контролировать меня?!»
Он продолжил: «Я не хочу жить так. Я хочу, чтобы мне помогли».
В этот момент открылась возможность для перемен. Крайне важно было найти хорошего терапевта. Мой муж мог вернуться к агрессии в любую минуту. Он согласился на терапию. Я знала отличного терапевта, работавшего индивидуально. Но, говоря вкратце, он оказался не таким уж хорошим специалистом для пар. Он не обращал внимания на гендерные особенности и, следовательно, не придавал значения стремлению доминировать. Он не понимал динамики вербально агрессивных отношений и считал вербальную агрессию не такой уж важной проблемой по сравнению с физическим насилием. И, что самое плохое, он под конец неосознанно стал делать из меня жертву, я уверена в этом.
Изначально Джек признал полную ответственность за вербальную агрессию в мой адрес, но наш терапевт продолжал изображать из себя Шерлока Холмса, выискивая слабости в каждом из нас, чтобы «осмыслить» проблему. И он не стал читать книгу, которую я ему к тому времени дала, чтобы найти в ней примеры моих переживаний. Вместо этого в его поведении читалось: «Как смеем мы, больные, по его мнению, люди, давать какие-то советы ему, непревзойденному профессионалу в области психического здоровья. Осмысление проблемы – это его работа, а не наша».
Он разработал для моего мужа план поведения, а я должна была взять на себя половину ответственности. Я тут же спросила его: почему это я должна исправлять проблемы моего мужа? Что он, как терапевт, делает в случае, когда мужчина проявляет физическую агрессию по отношению к женщине? Он что, тоже ожидает, что женщина возьмет на себя частичную ответственность не за свою проблему?
– Нет, – ответил он. – В этом случае пару следует разделить; женщине предоставить поддержку, а мужчине – терапию с фокусом на его насилии.
– В данном случае динамика не отличается, – сказала я. – Так почему вы настаиваете на моей частичной ответственности, если проблема не моя? Это гендерное предубеждение.
– Джилл, вы говорите о физическом насилии, – сказал он. – А в данном случае наблюдается только вербальная агрессия. Это не одно и то же. Да, Джек вербально агрессивен, но вы слишком чувствительны. В нормальном состоянии вас не должны трогать его слова и вы должны оставаться спокойной.
Мы согласились, что у нас могут быть разные мнения, но, к сожалению, мой муж, который уже признал полную ответственность за свою агрессию, с радостью этим воспользовался. Он нашел нового союзника в перекладывании ответственности на меня. Само собой, его агрессия возросла в ужасной степени. Казалось, будто муж получил оправдание и даже разрешение со стороны терапевтического сообщества.
Я никак не ожидала, что со мной так будет обращаться психолог, к которому я обратилась за помощью, но именно так и случилось.
Как найти терапевта
Консультируя людей в связи с динамикой их межличностных отношений и в связи с природой вербального насилия, я помогаю им осознать, что они слышат и говорят. Затем, если они просят о дальнейшей терапевтической поддержке, я советую им какого-нибудь терапевта, который понимает, что такое вербальная агрессия.
Многие терапевты – психиатры, психологи, консультанты по вопросам семьи, брака и детей, лицензированные клинические социальные работники – пользуются моими книгами и ссылаются на них при общении со своими клиентами. Я знаю об этом, потому что получаю письма, в которых люди пишут нечто вроде: «Мой терапевт [или доктор] посоветовал мне вашу книгу, и вы на самом деле понимаете, через что я прохожу». Но обычно они не называют терапевта. Если вы знаете терапевта, которого считаете великолепным специалистом, не стесняйтесь рекомендовать его мне, с указанием имени, адреса и номера телефона.
Когда мне звонят, пишут письма или присылают электронные сообщения с вопросом: «Вы знаете терапевта в моем районе, который понимал бы, что такое вербальная агрессия?» – я рада порекомендовать терапевта, посещавшего мои семинары или рекомендованного мне другими. Но я не даю никаких гарантий.
Если вы ищете поддержки терапевта, я советую вам поговорить с несколькими из них, пока не найдете того, с кем вам будет комфортно общаться.
Я бы отказалась от:
• Терапевтов, которые не считают вербальную агрессию актом насилия в отличие от физической агрессии. (Им недостает подготовки.)
• Терапевтов, которые не понимают, что такое патриархальность, влияние и гендер. (Они не смогут распознать агрессию.)
• Терапевтов, которые утверждают, что женщина в какой-то степени виновата в устойчивом агрессивном поведении своего партнера. (В конце концов они станут обвинять женщину.)
• Терапевтов, которые не принимают близко к сердцу переживания женщин, описанные в книгах вроде этой. (Они будут стараться всячески подчеркнуть свое «экспертное» знание, которое ставят выше переживаний партнера.)
• Терапевтов, которые не допускают ничего нового и не настроены на уважительное сотрудничество.
Выбор за вами. Вы сами эксперт по своим ощущениям и переживаниям!
Глава 19
Вербальная агрессия и дети
Что было бы, если бы мы все воспринимали наших детей как детей Бога – что бы мы тогда делали?
В связи с вербальной агрессией и детьми возникает множество вопросов. Например:
Как воспитать в ребенке чувство самоуважения?
Что говорить ребенку, который подвергался вербальной агрессии со стороны детей или взрослых?
Что говорить ребенку, когда он обзывает меня?
Как ребенку лучше всего защититься от агрессии со стороны сверстников?
Что говорить ребенку, если я разорву отношения, в которых подвергаюсь вербальной агрессии?
Как мне сохранять дистанцию, если мы с моим бывшим супругом совместно опекаем ребенка?
Идеальных ответов на эти вопросы не существует. Представленные здесь ответы – всего лишь предложения, модели эффективных способов общения, которые должны помочь вам научить своего ребенка самоуважению и защитить его от эмоционального и психического урона вербальной агрессии.
Как привить ребенку самоуважение
В стрессовой ситуации взрослые настолько поглощены своими переживаниями, что могут не уделять должного внимания ребенку и реагировать слишком поспешно. Но даже когда у родителей есть время подумать, они могут упустить некоторые вопросы и не догадаться об очевидных решениях, потому что сознание их занято другими проблемами.
По этой причине родителям полезно напоминать себе о том, что к ребенку нужно относиться доброжелательно и с уважением, даже если они сами испытывают стресс.
Родителям полезно напоминать себе о том, что к ребенку нужно относиться доброжелательно и с уважением, даже если они сами испытывают стресс.
Когда уважение становится контекстом, все, что вы говорите, скорее всего, будет способствовать его росту.
Во многих городах можно записаться на курсы для родителей, и существует множество книг, посвященных воспитанию детей. Иногда бывает трудно выбрать между различными направлениями и теориями. На мой взгляд, лучше всего выбрать такую книгу для родителей, которая поощряла бы уважение к ребенку. Если вы проявляете любовь к детям и заботу о них, сочувствуете им, честны с ними и поощряете их независимость, то в большинстве случаев они вырастают любящими, внимательными, сочувствующими, честными и независимыми людьми.
Иногда на детей нежелательным образом влияют давление со стороны сверстников, жестокое обращение вне дома и тому подобные факторы. Не спешите винить себя. Старайтесь делать все, что в ваших силах. Если у вас возникают сомнения, обращайтесь за помощью к консультантам или другим родителям, которыми вы восхищаетесь.
Как воспитать в ребенке уверенность в себе
Я считаю, что один из наиболее эффективных способов воспитать в ребенке уверенность в своих силах – это позволять ему удовлетворять свои потребности самому, как только он сможет это делать. Родители могут говорить:
Хочешь сам поесть ложкой?
Я подожду, пока ты завяжешь шнурки.
Сможешь сам сделать себе бутерброд?
Вот так надо пользоваться посудомоечной машиной.
Как признавать достоинства ребенка
Дети реагируют на признательность. Они рождаются любопытными и воодушевленными. У каждого ребенка свои уникальные таланты и интересы. Ваша задача – оказывать ребенку необходимое внимание. Признавая его склонности и интересы – к музыке, танцам, бегу, ярким цветам, спокойным размышлениям, спорту и т. д. – и поощряя их, даже если не разделяете, вы способствуете возникновению у ребенка ощущения собственной уникальности. Ниже приведены способы оценить достоинства ребенка.
Какая красивая картинка!
Расскажи, какая книга нравится тебе больше всего.
Похоже, ты постарался сделать это хорошо.
Тебе нужно время, чтобы закончить эту работу?
Ты молодец, потому что сидишь тихо и ждешь, пока я закончу разговаривать.
Как сообщить ребенку о границах
Хорошее общение подразумевает представление о границах. Дети ощущают, что находятся в безопасности и о них заботятся, когда родители расставляют границы. Становясь взрослыми, они сами устанавливают свои границы. Лучше всего это получается, когда они обучаются этому в детстве.
Вы можете устанавливать границы и при этом уважать чувства детей. Например, естественно, что дети не хотят ложиться спать или просят новые игрушки, но ведь есть предел их сил, как и количества игрушек. Вы, как родитель, должны дать им представление об этом. Например:
Я понимаю, что ты не хочешь ложиться, но сейчас уже все пятилетние дети должны спать. Вот ляжешь в кроватку, и мы почитаем сказку.
Я понимаю, что тебе хочется посмотреть телевизор, но это не детская передача. Давай посмотрим что-нибудь еще.
Так поступать нехорошо.
Когда ты кричишь, я не понимаю, чего ты хочешь. Скажи так, чтобы я услышала твои слова.
Давай поговорим об этом.
Скажи, что ты хочешь.
Нет, сегодня я не покупаю игрушки.
Мне бы тоже хотелось купить это, но у меня нет денег.
Как сообщить ребенку о выборе
По возможности детям следует предоставлять выбор. От родителей это потребует дополнительных сил, ведь легче сказать: «Носи вот эту одежду, нравится она тебе или нет». Но если ребенок с ранних лет приучится делать выбор и нести ответственность за него, ему будет легче во взрослой жизни. Ниже приведены примеры того, как можно сообщить ребенку о возможности выбора:
Хочешь кукурузу или горох?
Видишь, к этим брючкам одинаково подходит белая и желтая майка – какую выберешь?
Вот школьное меню. Хочешь купить обед или взять свой?
В какой школьный кружок ты хочешь записаться в этом году – может, в спортивный или кружок фотографии?
Кого тебе хочется пригласить на свой день рождения?
Когда дети становятся свидетелями вербальной агрессии
Иногда, даже стремясь защищать ребенка, родители забывают о его чувствах или не знают, как уважать их. Например, одна женщина написала: «В детстве у меня был дедушка, который кричал на меня и ругался. Родители просили не сердиться на него, а просто не обращать внимания. Я даже по-настоящему обрадовалась, когда он умер».
В таких ситуациях ребенку необходимо услышать следующее: «То, что он говорит [только что сказал] – нехорошо. Пойдем вместе, и я ему скажу». Агрессор должен выслушать: «То, что ты сказал Мэри [или Джону] – нехорошо. Я не желаю, чтобы с ней [с ним] так разговаривали».
Если вас ругают за то, что вы заступаетесь, удалитесь вместе с ребенком подальше от опасности, еще раз признайте его чувства («Я понимаю, что неприятно, когда он так говорит») и повторите, что так говорить нехорошо.
Если на вашего ребенка кричат или его унижают, ему необходима ваша защита. Иногда родители могут неосознанно научить ребенка смиряться с агрессией. Бывает полезно спрашивать себя: «Может ли что-то в моих словах указывать на то, что агрессия не настолько серьезна?»
Если родитель говорит: «Он [она] на самом деле не хотел так сказать», – то переживание ребенка обесценивается, как и его чувство боли. Агрессия воспринимается как нечто несерьезное, и ребенок учится мириться с ней.
Недооценивать агрессию – это то, чему большинство людей действительно учатся. Может показаться, что слова «Забудь. Он просто был не в себе из-за плохого дня» должны облегчить боль, но на самом деле они только загоняют ее вглубь. И это сбивает с толку. (Разве плохой день оправдывает агрессию?)
Отвечая на вербальную агрессию, вы признаете значимость переживаний ребенка. И становитесь столь важным сочувствующим свидетелем. Так вы обучаете своего ребенка соответствующим ответным реакциям на вербальную агрессию и помогаете ему научиться уважать собственные чувства.
С другой стороны, если делать вид, что слова не ранят (особенно это важно для мальчиков), то ничего хорошего для ребенка из этого не получится. Так дети начинают сомневаться в себе.
В зависимости от возраста ребенка и от того, кому нужно отвечать, он должен научиться всем описанным в данной книге ответным реакциями на вербальную агрессию соответствующего типа. Даже детям постарше требуется эмоциональная поддержка, чтобы отвечать вербально агрессивным взрослым. Порой бывает достаточно даже фразы «Я постою рядом».
Дети учатся агрессии как от взрослых, так и друг от друга. Один из наиболее эффективных ответов на агрессию сверстника – сказать: «Это ТЫ так говоришь», с особым подчеркиванием слова «ты».
Такой ответ обычно застает врасплох другого ребенка и подразумевает: «Я не куплюсь на это. Это ты сказал. Ты ответственен за то, что говоришь».
Иногда ребенок подвергается вербальной агрессии при посещении одного из родителей после их развода. Недавно я разговаривала с женщиной, сын которой возвращался от отца заметно расстроенным. Когда она спрашивала его, что не так, он обычно отвечал: «Если я тебе скажу, даже если ты не расскажешь, он это узнает». Это, разумеется, серьезная проблема. Ребенок страдает и ощущает такую угрозу, что скрывает правду.
Если родителям не удается заслужить доверие ребенка, на пользу может пойти внешнее влияние – друга семьи или родственника, который станет доверенным лицом.
Когда вербальная агрессия исходит от детей
Если вербальная агрессия исходит от ребенка, можно дать следующие ответы. Они применимы в различных обстоятельствах и при разном возрасте. Проверьте, как они подходят к вашему случаю:
«Так говорить нехорошо».
«Я больше не хочу слышать от тебя такое».
«Такие слова никому не понравятся».
«Хватит так говорить».
«Чтобы я этого никогда не слышала».
Когда родители разводятся
Подумайте, имеется ли в ваших отношениях что-то неблагоприятное и нездоровое для вас и ваших детей и уйдет ли оно из вашей жизни, как вы надеетесь, если это игнорировать?
Когда ребенок подвергается агрессии или становится ее свидетелем, он страдает. Одна женщина сказала мне: «Если остаться, ребенку будет больно. Считается, что нужно остаться ради детей, но это совершенно бесполезно и не имеет смысла. Это только вредит. Либо агрессия переносится на ребенка, либо ребенок подсознательно перенимает агрессивное поведение. А в долгосрочной перспективе это мучительно и болезненно». Эта женщина рассуждала на основании собственного опыта.
Растущие в обстановке агрессии дети испытывают боль, разочарование, замешательство или пытаются подавить депрессию наркотиками и иным саморазрушительным поведением. Они могут даже попытаться покончить с собой. Девочки чаще замыкаются, мальчики становятся агрессивными. Если нет атмосферы любви и покоя, то наличие обоих родителей не сделает обстановку в доме здоровее.
Да, детям необходимо, чтобы оба родителя относились к ним с уважением и в равной степени удовлетворяли их потребности, но это бывает возможно не всегда. Важно понимать, что детям лучше жить с одним любящим родителем, чем в полноценной семье, но с абьюзером.
Если вы разошлись с супругом, важно позволять ребенку выражать свои чувства по этому поводу. В устах ребенка фраза «Я ненавижу тебя» может означать, что он просто ненавидит происходящее. Фраза «Я ненавижу тебя» – это не вербальная агрессия. Это интенсивное выражение чувств.
Важно понимать, что детям лучше жить с одним любящим родителем, чем в полноценной семье, но с абьюзером.
Вы можете услышать нечто вроде этого в то время, когда наиболее уязвимы. Но даже в таком случае, когда ребенок расстроен переменами в ваших отношениях, важно признавать его чувства. Подходящим ответом будет: «Похоже, ты расстраиваешься и тебе плохо. Я не виню тебя. Я бы тоже хотела, чтобы все было по-другому. Я люблю тебя». Зная, что можно ожидать, вы сумеете проявить уважение к чувствам ребенка.
Но избавиться от агрессии бывает очень трудно, когда на стороне обидчика оказывается судебная система и не принимается во внимание желание детей.
Одна женщина, покинувшая агрессивного мужа, так рассказывала о пережитом.
Никогда не забуду слов своей начальницы. «Суды предубеждены против женщин», – сказала она, когда я сообщила ей, что начинаю развод.
Я подумала, что могу пострадать в финансовом плане, но была уверена, что дети будут защищены – что суды проявляют ответственность, когда дело касается благосостояния таких дорогих созданий. К моему ужасу, оказалось, что я заблуждалась. Совершенно. Сказать, что сбылся худший кошмар матери – ничего не сказать. То, что сотворила судебная система – немыслимо.
Две мои маленькие дочери сегодня спят вместе со мной в одной кровати, боясь отойти. Они плачут часами, когда их вынуждают покинуть меня. Мой еще маленький сын возвращается домой в депрессии и тревоге. Ему почти каждую ночь снятся кошмары о том, как приходит чудовище и забирает его. И все из-за постановления судьи. И все с молчаливого согласия тех, кто имеет право решающего голоса в системе.
Дочка умоляет меня: «Мама, не оставляй меня с папой… Папа мне делает плохо. Он нехороший. Он плохой папа. Мама, не оставляй меня!»
Когда я попросила бывшего мужа хотя бы подумать о том, как страдает дочь, как она боится и как ей больно, он угрожал мне прямо в ее присутствии: «Не заставляй меня сделать так, чтобы суд отобрал у тебя детей».
Он запугивает меня и повергает в ужас своей агрессией. Неудивительно, что мои маленькие дети тоже в ужасе.
Даже при наличии доказательств о недобросовестном обращении с детьми судья постановил, чтобы половину времени дети проводили с отцом. Мои мольбы о сострадании к детям пролетели мимо ушей. Их самих вообще не выслушали.
Их отец хвастался друзьям, как заставит меня заплатить за развод, и со смехом говорил, что его мечта – чтобы я разорилась и жила в своей машине, а он контролировал все.
Я знаю это, потому что они в шоке пришли ко мне и сказали, что он «сумасшедший».
Сегодня дети пришли домой и сказали: «Мама, папа собирается забрать наш дом. Он злится на тебя». Я ничего не говорю им об их отце.
Дети стали его пешками. Ему наплевать на их эмоциональное состояние. Похоже, что и суду наплевать на его агрессивное и преступное поведение.
Чтобы пойти суду навстречу, я предложила, чтобы дети почти каждый день посещали отца, но жили со мной. Хотя бывший муж редко проводил время с детьми, он возразил и потребовал, чтобы половину времени они жили с ним. Я слышала, как он при этом сказал: «Так мне не придется платить ей ни гроша».
Он сказал суду, что я специально заставляю детей «выделываться». Он настаивал на том, что я сумасшедшая, и исписал несколько страниц ложью обо мне. Он заставляет меня расплачиваться за то, что я ушла от него.
Трагедия в том, что суд дает такому мужчине именно то, что он хочет. А потом он, скорее всего, просто бросает своих детей совсем. Система это допускает. Каждый день детей отдают сексуально озабоченным, наркозависимым или эмоционально жестоким агрессорам. Нет никакой справедливости! Это безумие!
Единственная моя надежда на то, что на него начнут жаловаться другие, и тогда у него не останется сил, чтобы наказывать меня.
Как не встречаться друг с другом
Многие женщины, прервавшие агрессивные отношения, испытывают боль каждый раз, как видят своего бывшего партнера. Каждый раз, когда ребенка забирают, женщина сталкивается с преследовавшим ее человеком. И может снова подвергаться вербальной агрессии. Одна женщина сказала: «Это как выстрел с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Будет либо Джекил, либо Хайд».
Одно из решений – установить нейтральное место: дом няни или другое безопасное место, где ваш бывший партнер может оставить детей на десять минут, прежде чем подъедете вы, или где можете оставить детей вы, пока не подъедет он.
Преследование через ребенка
Некоторые женщины, прошедшие через отношения с вербальной агрессией, а порой и с физическим насилием, сообщают о странном и печальном феномене.
Абьюзер, не способный выполнить свое обещание ставить превыше всего потребности ребенка, может через него попытаться контролировать женщину. Будучи погруженным в Реальность I, он закрыт взаимности, а потребность проявлять Силу подчинения не удовлетворяется, хотя и сохраняется. Если он не перенес свою потребность в контроле на нового партнера, то целью вновь может стать старый.
Преследовать мать через ребенка можно, говоря нечто вроде следующего: «Я люблю твою маму. Я хочу, чтобы мы снова были вместе. А для этого мне нужно знать, что она делает, куда ходит, что носит, с кем разговаривает и что говорит. Не доверяй никому, кроме меня».
Ребенок хочет, чтобы все было хорошо. Ребенок хочет любви. Ребенок не понимает, что им манипулируют.
Но подрастая, дети узнают об этом и рассказывают. Они рассказывают, как ими манипулируют, заставляя следить и докладывать обо всем. Они рассказывают о своем смущении, смешанных чувствах преданности, вины и печали.
Бывшие жертвы агрессоров говорят, что такое преследование оказывается настоящим кошмаром для них и детей.
Ребенок хочет, чтобы все было хорошо. Ребенок хочет любви. Ребенок не понимает, что им манипулируют.
Если хотите, чтобы бывший супруг не вторгался в ваше личное пространство, лучше ознакомить детей со следующей информацией. Вы можете зачитать ее вслух, а можете распечатать копию для ребенка. Если вы воспитатель, терапевт или социальный работник, можете передать памятку родителям.
_____
Когда родители живут раздельно
• Твои отношения с каждым из родителей отдельные и особые.
• Если один из родителей просит рассказать о другом, нормально ответить: «Я не хочу говорить об этом».
• Важно рассказывать родителю или взрослому, которому ты доверяешь, обо всем, что беспокоит, смущает или волнует тебя, даже если речь идет о папе или маме.
• Если родители больше не живут вместе, это не их дело – узнавать, что происходит в жизни другого.
• Нехорошо, когда один родитель желает узнать от тебя подробности о другом.
• Тебе необязательно отвечать на вопросы одного родителя о другом, например, на такие: «Что делает твоя мама [твой папа]?», «С кем она [он] разговаривает?», «О чем она [он] говорит?», «Что она [он] носит?»
• Ты можешь ответить: «Неважно».
• Ты можешь ответить: «Я не хочу об этом говорить».
Заключение
Что дальше?
Третье издание моей первой книги призвано ознакомить как можно более широкий круг людей с существованием вербальной агрессии в отношениях и дать название этому явлению.
В этой книге говорится о том, что такое вербальная агрессия, как распознать ее и как реагировать на каждую категорию.
Если вы сталкиваетесь с вербальной агрессией
Если эта книга стала для вас откровением и у вас на многое открылись глаза, важно, чтобы вы не называли партнера «вербальным агрессором», ведь это «обзывание», которое может сработать против вас.
Кроме того:
• Не защищайтесь и не пытайтесь объясниться.
• Не сердитесь на себя за то, что защищаетесь и пытаетесь объясниться.
• Не кричите на агрессора и не бейте его.
• Не настаивайте на том, чтобы агрессор прочитал эту книгу. (Он может и не притронуться к ней, а если и прочитает, не удивляйтесь, что его ответом будет: «Да в ней же про тебя написано!»)
Не верьте в то, что:
• Если вы достаточно вежливы и добродушны, то и агрессор будет вежливым с вами.
• Вы должны защищать агрессора, держа все в тайне от родных и друзей.
• Терапевт, не прочитавший эту книгу, поймет вашу ситуацию. Многие терапевты обращаются ко мне за информацией.
И никогда, повторяю, никогда:
• Не подвергайте себя опасности.
Для собственной безопасности:
• Во время вспышек ярости или при ощущении опасности по возможности выйдите из дома.
• Когда вас избивают или вам угрожают, звоните в службу спасения.
• Дайте понять, что осознаете вербальную агрессию.
• Используйте ответы на вербальную агрессию, которые могут застать агрессора врасплох:
Ерунда!
Хватит!
Что ты сказал?
Можешь повторить?
Ты – не я, и ты не знаешь, какая я/кто я.
Ты не знаешь, что я чувствую.
Ты не знаешь мои мотивы.
• Постарайтесь как можно лучше зафиксировать (записать) случаи агрессии, особенно если у вас есть дети.
• Защитите детей, встав между ними и агрессором. Скажите: «Нехорошо так говорить» или «В этом доме мы в безопасности, здесь мы не кричим друг на друга».
• Доверяйте себе и собственной интуиции.
Постскриптум
Закончив первую версию этой книги, я думала, что сказать больше нечего. Как же я ошибалась! Познакомив мир с термином «вербально агрессивные отношения», распространив сведения о них посредством телефонных консультаций, выступлений, семинаров, дополнительных книг и интервью на радио и телевидении, я начала думать: «Ну что ж, больше ничего делать не нужно!» Как же я ошибалась и в этом случае!
Представьте себе крутые, хорошо отснятые рекламные ролики во время передач для молодежи – рекламные ролики, в которых используются следующие лозунги и образы:
• «Унижая других, ты не становишься выше!»
• Симпатичный ребенок слышит «Заткнись!» в свой адрес со стороны разгневанного человека и отвечает: «Вы мне не начальник!»
• «В безопасных домах и школах люди не приказывают. Они говорят «пожалуйста» и «спасибо»!»
Я надеюсь учредить некоммерческую организацию, которая в ближайшем будущем займется подобной просветительской деятельностью. Получить более подробную информацию об этом вы сможете, написав мне по адресу [email protected] и посетив сайт www.verbalabuse.com.
Приложение
Часто задаваемые вопросы
1. Является ли вербальная агрессия в отношениях борьбой за власть?
В этой книге я не использую слова «борьба за власть», но идея агрессии как борьбы за власть часто всплывает в популярной психологической литературе. Эта концепция заслуживает обсуждения, потому что она запутывает человека, находящегося в вербально агрессивных отношениях. Борьба за власть подразумевает наличие двух человек (или двух групп), пытающихся «победить» или оказать влияние на противника. Две футбольные команды борются за власть на футбольном поле. Два боксера борются за власть на ринге. Но отношения – не футбольное поле и не боксерский ринг.
Когда женщина в вербально агрессивных отношениях просит партнера, например, не указывать ей, что делать, и не критиковать ее, мужчина может тут же истолковать ее требование как борьбу за власть – как вызов своему авторитету, как стремление выиграть борьбу.
Женщина же обычно рассматривает свою просьбу как призыв проявить понимание и любовь и избавить ее от боли – как шанс улучшить отношения. Она полагает, что, как только ее просьба будет услышана, партнер изменит свое поведение, захочет узнать, что беспокоит ее, и даже испытает сожаление по поводу того, что доставил ей боль.
2. Следует ли воспринимать себя как жертву вербальной агрессии?
Во многих современных книгах обсуждается проблема идентификации себя с «жертвой» или «пережившим». Что все это значит в контексте вербально агрессивных отношений, а также в связи с реальной виктимизацией или выживанием?
Осознание тактик Силы подчинения в культуре и отношениях уменьшает их влияние. Узнав об этих тактиках, человек уже меньше будет воспринимать себя как жертву и сможет предпринять шаги по освобождению от такого влияния, чтобы жить в согласии с собой и своими желаниями.
Обычно, когда женщина осознает природу вербальной агрессии и ее влияние на свою жизнь, она начинает подыскивать способы освобождения. При этом ощущение, что ты жертва, постепенно угасает.
Я считаю, что, когда людям «промывают мозги» постоянной вербальной агрессией, они виктимизируются, то есть из них делают жертв. Когда же они осознают, что во всех случаях вербальной агрессии им лгали, негативные высказывания начинают утрачивать свою силу. Особенно это верно для тех, кто не подвергается постоянной агрессии. Например, ребенок, взрослеющий в среде, где ему твердят: «Место женщины – дома» или «Мальчики не плачут», вырастает, совершенно не осознавая тактики Силы подчинения и интернализируя все эти высказывания, как если бы они были правдивыми. При этом он становится жертвой, объектом виктимизации. Осознание подавляющего характера этих высказываний, понимание того, что можно отказаться от отношений, в которых один человек стремится подчинить другого, и найти собственную истину – все это освобождает от виктимизации.
Когда женщина освобождается от влияния агрессии на свою жизнь, она выживает – то есть становится «выжившей» или «пережившей». Если вы выжили в каком-то инциденте – будь то лесной пожар, кораблекрушение или агрессивные отношения, – это не значит, что вы должны определять свою личность на основе самого факта виктимизации или выживания. Это означает, что вы просто пережили трудную ситуацию, возможно, открыли что-то новое для себя и можете даже научить этому других – например, как действовать при лесном пожаре, как спасаться с тонущего корабля или как избегать потенциально опасных отношений.
3. Является ли допрос категорией вербальной агрессии?
Допрос – это форма диверсии. Если вас спрашивают о чем-то, а затем перебивают другим вопросом, а затем, едва вы сосредоточитесь, задают следующий, причем каждый раз говорят властным тоном, требующим немедленного ответа, то вас снова и снова отвлекают от хода мыслей. Одна женщина, пережившая такой допрос, сказала: «Мне казалось, у меня мозг свернулся в трубочку. Я не воспринимала это как агрессию. Я думала, что мне нужно стараться ответить на вопрос или понять, почему меня спрашивают. Я хотела ответить на один вопрос, но мне задавали другой. Было такое ощущение, что у меня ничего не получается. Потребовалась неделя, чтобы восстановиться и почувствовать себя нормальной».
4. Что такое двойное сообщение и каково его воздействие?
Много путаницы в вербально агрессивных отношениях возникает из-за «двойных сообщений». Обычно это такие высказывания, как «Я люблю тебя» (положительное) и «Я не люблю тебя» (отрицательное).
Чаще всего вербальная агрессия наблюдается в отношениях между супругами. Предполагается, что это отношения между любящими друг друга людьми. Агрессия в таком контексте – это «сведение с ума», потому что она предполагает двойной смысл. Это дом (безопасное место). И в нем происходит агрессия (это не безопасное место).
Когда два сообщения высказываются одновременно, выслушивающий их человек оказывается «застрявшим» между двумя разными наборами информации. Когда агрессивный мужчина говорит об отношениях с женщиной, которую периодически бьет: «Если у нас проблемы, так это потому, что я ее сильно люблю», его высказывание безумно и сводит с ума. Любовь не создает проблем. Проблемы создает доминирование.
5. Если я принимаю своего партнера, значит ли это, что я должна принимать все, что он говорит мне, или то, как он обращается со мной?
Труднее всего принять реальность агрессии. Если женщина подвергается вербальной агрессии, ей бывает чрезвычайно трудно и болезненно осознать то, что подсказывает ее собственное восприятие. Она может сомневаться в себе. Если при этом она также считает, что должна принимать своего партнера таким, какой он есть, и его поведение, то ей будет еще труднее осознать собственную истину.
Некоторые женщины считают, что принять партнера со всем его агрессивным поведением – это и есть отчасти проявление любви. Например, одна испытавшая агрессию женщина, Николь Браун, ошибочно полагала, что должна быть более «покладистой и благосклонной».
Принятие агрессии – это проявление замешательства или страха перед физической угрозой по отношению к себе или детям.
6. Есть ли такое явление, как духовная агрессия?
Да. Некоторые люди с Силой подавления выдают себя за Бога. В некоторых случаях они принуждают людей (женщин) подчиняться воле других людей (мужчин). Зло такого подавления выдается за «Божью волю». Это пример упоминания имени Божьего всуе. Иногда таким образом удается промыть мозги целому сообществу – как мужчинам, так и женщинам.
Иногда женщина, которой промыли мозги, начинает верить, что Божья воля – это воля ее мужа или какого-то другого мужчины. Та же женщина, которой и в голову бы не пришло приказывать мужчине выполнять ее указания, не подвергает сомнению факт, что кто-то приказывает ей и руководит ее собственной жизнью.
Когда женщины, привыкшие к такому подавлению, приходят в себя, осознают свою собственную духовность и даже открывают для себя богатую историю женской духовности, они говорят, что чувствуют себя одновременно освобожденными и преданными.
Есть что-то злое в том, чтобы использовать идею «Бога», для многих означающую «Любовь», в целях подчинения другого человека своей воле. Это унижает всех людей в мире.
7. Мой муж чувствует себя оскорбленным, если я не выполняю его указания или не жду его. Неужели он воспринимает это как мою агрессию только потому, что ощущает себя задетым?
Агрессия – это подавление одного человека другим. Притеснитель может почувствовать себя оскорбленным, если не добивается подчинения со стороны партнера или когда партнер сопротивляется подчинению. Так он может почувствовать себя униженным в собственных глазах, особенно если полагает, что быть мужчиной – значит доминировать.
Если довести этот принцип до крайности, то можно предположить, что насильник ощущает себя более «мужественно», когда ему удается совершить насилие над женщиной, и менее «мужественно», когда это не удается. Он ведет себя в согласии с интернализированной ошибочной идеей о том, что женщина – это объект, которым нужно овладеть, и что настоящий мужчина вправе овладевать ею.
Похоже, что ваш муж принимает вас за служанку или даже рабыню. Возможно, он ощущает себя неудачником, когда вы не ведете себя подобно служанке или рабыне. Ему, пожалуй, легче обижаться на вашу свободу, чем отказаться от убеждения, что вы «должны» подчиняться ему.
8. Почему вы не пишете о случаях, когда вербальной агрессии в отношениях подвергаются мужчины?
Эксперты в области переживаний от вербальной агрессии в отношениях – сами мужчины, и они лучше других способны описать свои чувства и впечатления. У меня мало информации по этой теме, если она вообще имеется. Насколько я могу судить по тому, что слышала, похоже, мужчины чаще всего подвергаются вербальной агрессии в общем культурном контексте, особенно когда речь идет об установлении превосходства друг над другом или о подчинении идеям о том, что значит быть мужчиной, чтобы тебя признали другие мужчины.
9. Как распознать скрытого вербального агрессора, который говорит мне, что я хочу услышать, чтобы поймать меня на крючок? Я хочу сохранять оптимизм, быть открытой, но в то же время оставаться настороже, быть позитивной, но реалистичной.
Агрессия, конечно же, распознается в тот момент, когда происходит, но скрытая угроза может потребовать от женщины проявить все ее способности отличать одно от другого по максимуму. Если партнер отпускает комментарии, которые вас ранят, но утверждает, что это шутка, то вы находитесь рядом с агрессором. Если он не прислушивается к вашим чувствам и обращается с вами как с существом низшего порядка, то вы находитесь рядом с агрессором. Агрессивные отношения – это нечто большее, чем редкие мгновения гнева или раздражения от того, что вы не сошлись во мнении.
Один мужчина рассказал, что однажды они с невестой вечером возвращались в машине из кинотеатра и она выразила мнение о фильме, отличающееся от его мнения. По какой-то причине он рассердился и повысил голос на нее. (Он до сих пор не понимает, почему это сделал.)
Они остановились на светофоре. Женщина сказала: «Ты оскорбляешь меня», вышла из машины и ушла. (А она даже не читала мои книги!)
Он окликнул ее несколько раз, но она не вернулась. «Просто растворилась в ночи», – сказал он.
Его это потрясло. Из-за дорожного движения он не смог следовать за ней и поехал домой. Она не позвонила. Наконец, два дня спустя она вернулась.
Он никогда больше так не делал.
10. Разве не лучше сосредотачиваться на отказе от оскорбления, чем гендеризировать вопросы?
Отношения между взрослыми людьми – это уже гендерный вопрос, так что нельзя утверждать, что его «гендеризируют».
11. Может, женщины подсознательно выбирают агрессоров из-за каких-то своих нерешенных проблем?
Большинство женщин выбирают партнеров, которые ухаживают за ними. Обычно мужчина кажется вежливым и внимательным, потому что ухаживает за избранницей и стремится добиться ее благосклонности. Но как только «получает» ее, начинает верить, что «теперь-то уж» у него есть какие-то права и привилегии, что он главнее ее и будет демонстрировать слабость и уязвимость, проявляя доброту и раскрывая собственные чувства, что он родился, чтобы командовать женщиной, что он не несет ответственности за сохранение и укрепление отношений, что она должна всегда прислушиваться к нему и делать так, как он скажет, так что его отношение к ней и поведение меняются.
Такие перемены более всего сбивают с толку женщину. Она долго помнит, каким он был, – и так же долго надеется, что он снова станет добрым и отзывчивым.
Библиография
Процитированные работы
Bach, George R., and Ronald Deutsch. Stop! You’re Driving Me Crazy. New York: G.СТР. Putnam’s Sons, 1980, стр. 16.
Bach, George R., and Herb Goldberg. Creative Aggression. New York: Doubleday & Co., 1974, с. 16, 19, 38.
Fleming, Jennifer Baker. Stopping Wife Abuse: A Guide to the Emotional, Psychological, and Legal Implications … for the Abused Woman and Those Helping Her. New York: Anchor Books, 1979, с. 142, 161.
Fulghum, Robert. All I Really Need To Know I Learned In Kindergarten: Uncommon Thoughts on Common Things. New York: Random House, Inc., 1989, с. 14.
Horney, Karen. Our Inner Conflicts: A Constructive Theory of Neurosis. New York: W. W. Norton and Company, 1992, с. 160.
Jenkins, Alan. Invitations to Responsibility: The Therapeutic Engagement of Men Who Are Violent and Abusive. Adelaide, South Australia: Dulwich Centre Publications, 1990, с. 44.
Miller, Alice (trans. Hildegarde and Hunter Hannum). For Your Own Good: Hidden Cruelty in Child-Rearing and the Roots of Violence. New York: Farrar, Straus, and Giroux, 1983, с. 159.
–. (trans. Hildegarde and Hunter Hannum). Thou Shalt Not Be Aware: Society’s Betrayal of the Child. New York: Farrar, Straus, and Giroux, Inc., 1990, с. 97.
–. The Untouched Key. New York: Random House, 1990, с. 159.
Paul, Jordan, and Margaret Paul. Do I Have to Give Up Me to Be Loved by You? Irvine, Calif.: Compcare Publishers, 1983, с. 39.
Stoltenberg, John. Refusing to Be a Man: Essays on Sex and Justice. New York: Meridian, Penguin Books, 1990, с. 202.
White, Michael. Re-Authoring Lives: Interviews & Essays. Adelaide, South Australia: Dulwich Centre Publications, 1995, с. 86.
Winn, Denise. The Manipulated Mind: Brainwashing, Conditioning and Indoctrination. London: Octagon Press, 1983, с. 103.
Книги для дальнейшего чтения
В этот список рекомендованной литературы вошли книги, которые позволят вам контролировать свою жизнь. Они ориентированы на практику и помогут вам лучше узнать самих себя и свои таланты. Многие дают пошаговые инструкции о том, как достичь поставленной цели или создать вокруг себя благоприятную среду для жизни.
Barnett, O.W., and A.D. LaViolette. It Could Happen to Anyone: Why Battered Women Stay. Newbury Park, Calif.: Sage Publications, 1993. В этой книге рассказывается о душевных страданиях и эмоциональной боли, а также о возникающем в результате этого замешательстве, которое испытывают женщины, жертвы побоев.
Bolles, Richard N. The Three Boxes of Life and How to Get Out of Them: An Introduction to Life/Work Planning. Berkeley, Calif.: Ten Speed Press, 1978. Обстоятельное пособие по планированию своей жизни, охватывающее области образования, работы и выхода на пенсию. Книга содержит много советов, посвященных тому, как найти свое место в мире.
–. The 1990 What Color Is Your Parachute?: A Practical Manual for JobHunters & Career Changers. Berkeley, Calif.: Ten Speed Press. Если вы нацелены на карьеру, хотите добиться успехов на работе или просто желаете лучше оценить свои возможности и навыки, то эта книга для вас. Обновляется и издается ежегодно.
Bridges, William. Transitions: Making Sense of Life’s Changes. Reading, Mass.: Addison-Wesley Publishing Company, Inc., 1986. Жизнь – это перемены. Тем не менее пережить крупные и неожиданные перемены бывает нелегко. Уильям Бриджес показывает, что стоит ожидать и как с этим справляться.
Jeffers, Susan. Feel the Fear and Do It Anyway. New York: Ballantine Books, 1987. Если вы прислушаетесь к советам Сьюзен Джефферс, то определенно обретете уверенность в себе и повысите самооценку. Если вы хотите что-то изменить в своей жизни, эта книга обязательна для чтения.
Kaschak, Ellyn. Engendered Lives: A New Psychology of Women’s Experience. New York: Basic Books, 1992. Эта глубокая книга рассматривает вопрос женской идентичности, которую определяют ценности и ожидания доминирующей мужской культуры.
Keirsey, David, and Marilyn Bates. Please Understand Me: Character and Temperament Types. Del Mar, Calif.: Prometheus Nemesis Book Co., 1984. Ответив на вопросы в книге и подсчитав очки, вы сможете определить свой тип темперамента и узнать многое о себе.
Lindbergh, Anne Morrow. Gift from the Sea. New York: Vintage Books, 1978. Небольшая, но мудрая книга о том, как найти свое глубинное «я» и понять себя.
McCullough, Christopher J. Nobody’s Victim: Freedom from Therapy and Recovery. New York: Clarkson Potter, 1995. Интересная и полная прозрений книга, вдохновляющая читателей выйти за рамки терапии и восстановления, чтобы начать полноценную и осмысленную жизнь.
Sher, Barbara, with Annie Gottlieb. Wishcraft: How to Get What You Really Want. New York: Ballantine Books, 1979. Увлекательная и вдохновляющая книга, предлагающая отправиться в воображаемое путешествие, в котором вы откроете для себя свои силы и таланты. Также вы узнаете, как добиваться намеченных целей, обретать уверенность и получать поддержку.
Sinetar, Marsha. Do What You Love, The Money Will Follow: Discovering Your Right Livelihood. New Jersey: Paulist Press, 1987. В книге описываются внутренние (высокая самооценка) и внешние (деньги) награды, которые можно получить благодаря интеграции нашей внутренней сути с работой всей нашей жизни. Эта книга – настоящее руководство по полноценной жизни.
–. Elegant Choices, Healing Choices. New Jersey: Paulist Press, 1988. Вдохновляющая и способствующая развитию книга, в которой объясняется, как разглядеть в своей повседневной жизни различные варианты и выбрать лучшие из них. Настойчиво рекомендую эту книгу.
Stoddard, Alexandra. Living A Beautiful Life. New York: Random House, Inc., 1986. Когда дело касается создания прекрасной и способствующей развитию среды, никакие подробности не бывают незначительными. Переходя от простого к сложному, вы всегда найдете для себя какую-то идею. В книге говорится о том, что вы этого достойны.
Книги по терапии
Далее приведен список книг по терапии с систематическим или нарративным методами. Я рекомендую их терапевтам и читателям, желающим узнать подробности.
Anderson, W. T. Reality Isn’t What It Used To Be. San Francisco: Harper, 1990.
Bateson, G. Steps to an Ecology of Mind. New York: Chandler, 1972.
Berger, P.L., and T. Luckmann. The Social Construction of Reality. New York: Anchor Books, 1967.
Epston, D., and M. White. Experience, Contradiction, Narrative and Imagination: Selected Papers of David Epston and Michael White. Adelaide, South Australia: Dulwich Centre Publications, 1992.
Friedman, S., editor. The New Language of Change: Constructive Collaboration in Psychotherapy. New York: W. W. Norton, 1993.
Gergen, K. The Saturated Self: Dilemmas of Identity in Contemporary Life.New York: Basic Books, 1991.
Gilligan, S. and R. Price, editors. Therapeutic Conversations. New York: W. W. Norton, 1993.
Griffith, J.L., and M. C. Griffith. The Body Speaks: Therapeutic Dialogues for Mind-Body Problems. New York: Basic Books, 1994.
McNamee, S. and K. Gergen. Therapy as Social Construction. Newbury Park, Calif.: Sage Publications, 1992.
Parry, A. and R. E. Doan. Story Revision: Narrative Therapy in the Post Modern World. New York: Guilford, 1994.
White, Michael. Selected Papers. Adelaide, South Australia: Dulwich Centre Publications, 1989.
White, M. and D. Epston. Narrative Means to Therapeutic Ends. New York: W. W. Norton, 1990.
Книги, опубликованные Dulwich Centre Publications, можно заказать у их североамериканского дистрибьютора: Dulwich Centre Publications, P. O. Box 34185, station D, Vancouver, B.C., Canada. V6J 4N1; phone/fax (604) 688—7865.
Опрос
Я предлагаю читателям пройти следующий опрос, чтобы мы узнали больше о вербальной агрессии в отношениях. Ваши ответы окажут нам неоценимую помощь, и мы будем вам благодарны за них. При этом от вас вовсе не требуется раскрывать свою личность (указывать персональные данные).
Выберите, пожалуйста, подходящие ответы и добавьте то, что посчитаете нужным. Присылайте ответы по адресу:
Patricia Evans
Evans Interpersonal Communications Institute
P. O. Box 589
Alamo, CA 94507
Phone (925) 934-5972; Fax (925) 933-9636;
E-mail [email protected]
Web site: www.verbalbuse.com
Если хотите, чтобы вам ответили по почте, приложите к письму конверт с маркой и обратным адресом.
Заранее благодарю вас.
Я
□ женщина
□ мужчина
Я
□ замужем/женат
□ одинока/одинок
Возраст:
□ до 25 лет
□ до 35 лет
□ до 55 лет
□ 55 лет или старше
Мои (прошлые) отношения:
□ гетеросексуальные
□ гомосексуальные
Мои отношения длятся (длились)
□ 1–3 года
□ 4–10 лет
□ 11–20 лет
□ Более 20 лет
Я довольно часто подвергалась (подвергался) вербальной агрессии
□ в своих отношениях
□ в детстве
□ со стороны отца
□ со стороны матери
□ со стороны других опекунов
□ со стороны друзей семьи
□ со стороны родственников
□ со стороны коллег
□ со стороны начальников
□ со стороны взрослых детей
□ со стороны учителей
□ со стороны других детей в школе
□ в других случаях _________
Я состою в вербально агрессивных отношениях в настоящее время.
□ Да
□ Нет
(Если вы ответили «Да» на вопрос выше, то ответьте еще на 5 следующих вопросов.)
Мне кажется, что я не могу разорвать вербально агрессивные отношения.
□ Да
□ Нет
У меня такое ощущение, что я в ловушке.
□ Да
□ Нет
Хотя меня и оскорбляют, но я люблю своего партнера.
□ Да
□ Нет
Я верю в то, что мой партнер может измениться.
□ Да
□ Нет
Мне никогда не приходило в голову уйти.
□ Да
□ Нет
Другое _________
У меня были (есть сейчас) вербально агрессивные отношения.
□ Да
□ Нет
(Если вы ответили «Да», то ответьте на следующий вопрос.)
Увеличивалась ли со временем частота и интенсивность эпизодов с агрессией?
□ Да
□ Нет
Во взрослой жизни у меня никогда не было вербально агрессивных отношений.
□ Да
□ Нет
Я считаю, что проявляю вербальную агрессию по отношению к другим.
□ Часто
□ Эпизодически
□ Редко
Партнер мог ударить или толкнуть меня.
□ Да
□ Нет
Партнер угрожал ударить меня.
□ Да
□ Нет
Иногда я боюсь партнера.
□ Да
□ Нет
Мне кажется, вербальная агрессия негативно повлияла на мою самооценку, уверенность в себе и ощущение счастья.
□ Совсем никак
□ Относительно
□ Сильно
□ Ко мне не относится, потому что меня никогда не подвергали вербальной агрессии.
Наиболее часто меня подвергали вербальной агрессии следующим образом (выберите 5 или меньше категорий вербальной агрессии):
1. Необщительность
2. Возражение
3. Обесценивание
4. Нападки под видом шуток
5. Блокирование и отвлечение
6. Обвинение
7. Осуждение и критика
8. Тривиализация
9. Пренебрежение
10. Угрозы
11. Обзывание
12. Забывание
13. Приказы
14. Отрицание
15. Агрессивный гнев
Когда меня подвергают вербальной агрессии, я обычно:
□ Думаю, что неправильно что-то говорю или делаю.
□ Ощущаю замешательство или неуверенность.
□ Ощущаю печаль или боль.
□ Испытываю потрясение или шок.
□ Думаю, что что-то не понимаю.
□ Думаю, что агрессор что-то не понимает.
□ Другое _________
Прочитав эту книгу, я:
□ Лучше понимаю, что такое вербальная агрессия.
□ Испытываю еще большее замешательство по поводу вербальной агрессии.
□ Могу адекватно реагировать на вербальную агрессию.
Мне хотелось бы больше узнать о следующем: _________
Чтобы лучше разобраться с вербальной агрессией, мне нужно:
□ Лучше осознавать ее
□ Меньше бояться агрессора
□ Добиться большей финансовой независимости
□ Обрести больше уверенности в себе
□ Получить поддержку со стороны родственников, коллег и друзей
□ Другое _________
